Выйдя из лифта и подойдя к дверям в мою каюту, я на несколько мгновений задержалась. Я вздохнула, чувствуя, как напряжение покидает мое тело, и еще раз вернулась мысленно к последним событиям.

Я не сделала ничего, чтобы заслужить подобное отношение. Со мной плохо обращались, и в этом не было моей вины. Я заслуживала того, чтобы жить в любящей семье – точно так же, как и все остальные.

Однако в отличие от остальных мне предстояло спасти галактику. Но это подождет до утра.

Я открыла дверь и зашла в каюту, внимательно оглядывая помещение и вдруг осознавая, что вижу все в новом свете. Наконец я заметила вставшего с дивана Кайдена, который смотрел на меня с тревогой, словно не знал, чего ожидать: моего смеха или моих слез. Я и сама не знала. Он поднимался по ступеням, и я шла навстречу ему – ни один из нас не произнес ни слова – пока не оказалась в кольце его рук, обнимая его в ответ и вдыхая его запах. Он погладил меня по спине, очевидно надеясь успокоить, но в этом не было нужды – я никогда в жизни не чувствовала себя более спокойной.

- Я сказала ей… - начала я медленно, положив голову ему на грудь, - я сказала Изабель, что моя мать мертва, и что я не хочу больше ни видеть ее, ни слышать о ней. Затем я дала ей 10000 кредитов, чтобы она смогла улететь отсюда, или позаботиться о своей безопасности, или на что еще она пожелает потратить эти деньги, и ушла. Вот так вот. И это было… - я взглянула на Кайдена, увидела плохо скрытое облегчение на его лице, и на моих губах появилась удивленная улыбка, - это было восхитительно.

Кайден тихо вздохнул и, слегка нахмурившись, печально улыбнулся в ответ.

- Хорошо, - сказал он, нежно убирая прядь волос с моего лица, - это… это хорошо. Я рад.

- Я в порядке, - заверила я его, поражаясь тому, какой искренней могу быть. – Правда, в порядке. Знаю, это звучит странно, но…

- Это вовсе не звучит странно, - перебил он меня. – Вовсе нет. Нет такого чувства, что бы можно было назвать правильным для подобной ситуации. И если ты счастлива, то… черт, мне-то большего и не надо.

- Просто… все говорят, что семья – самое важное в мире, так что я думала, что будет сложно вычеркнуть ее из моей жизни. Она ведь моя мама, верно? Но на самом деле это оказалось так легко. Неважно, что она или кто-то еще сделали, я выжила и живу по-своему, и я не желаю, чтобы она была частью этой жизни. Это было так просто. Я так долго пряталась от прошлого, а это оказалось так чертовски просто.

- Все самое лучшее всегда просто. Я – и знаю, что это звучит глупо - но я… горжусь тобой, Джена. Правда, горжусь. Я многого не знаю о тебе, но могу представить себе, чего тебе стоило войти туда и сказать ей все это.

Я усмехнулась.

- Да, это звучит довольно глупо. Но… спасибо. Я пока не знаю, как ко всему этому относиться, но я просто… рада, что ты здесь.

Я снова прижалась к нему, окончательно расслабляясь после этого насыщенного событиями дня.

Я всегда считала, что совершаю те или иные поступки, только когда захочу, но чем больше думала об этом, тем больше понимала, что это не так. Во всяком случае, не всегда. Я оставила позади практически уничтоженных Красных, как того и хотела, потом Альянс, когда мне не оставили выбора, а затем и «Цербер», когда пришло время. Все эти решения я приняла сама и теперь являлась агентом N7 и коммандером, и находилась на «Нормандии» с Кайденом прямо сейчас, потому что хотела этого, но все не так просто. Я никогда не боялась конфликтов или битв – я сражалась с той же легкостью, с которой дышала - но боялась всего остального.

Я открыла глаза и посмотрела на завивающиеся у затылка волосы Кайдена – отчего-то это зрелище поднимало во мне желание довольно вздохнуть, но при этом я до сих пор боялась его и всего, что он значил для меня. Этот страх не был моим выбором, я не хотела этого. Его начало лежало в жизненном опыте, вдалбливавшем мне, что забота о ком-то – это брешь, и рано или поздно кто-нибудь разобьет мне сердце. Это влекло за собой разочарование, открытую рану в груди, беспомощность и бесполезные слезы в подушку.

Все это я пережила, когда Кайден ушел от меня на Горизонте, и за несколько последовавших месяцев. Мне хотелось возвести стены еще выше, еще прочнее, отгородиться ото всех, но вскоре все снова изменилось. Он вновь проник в мою душу, занял место в моем сердце и находился там по сей день. Я знала, что он не хотел причинять мне боль, и что он никогда больше этого не сделает. Черт, в нем не было ничего жестокого, просто слишком часто меня предавали в прошлом, чтобы я узнала то, что со мной происходило. Я старалась намеренно сделать ему больно только потому, что он случайно ранил меня – ведь по какой-то причине я не видела разницы.

Он никогда не хотел использовать меня, лгать мне. Все, чего он желал – это заботиться обо мне. Невероятная смесь чувств внутри грозила вот-вот вырваться наружу, и мне вдруг захотелось поцеловать его, затащить в постель, отправиться на прогулку, у всех на виду держать его за руку, провести ночь, разглядывая звезды – все это одновременно, и я не хотела останавливаться.

- Я…

«Я люблю тебя, - осознала я ошеломленно. – Наверное, я всегда любила тебя. Дьявол, Кайден, я так люблю тебя, что мне больно об этом думать. Все, о чем я только мечтаю – это лежать с тобой рядом вечно и говорить снова и снова, как я люблю тебя, до тех пор, пока нас не начнет тошнить от этих слов, но, очевидно, я не могу сказать этого вслух даже один раз, потому что…»

Я не знала, почему.

Возможно, существовала разница между верой, что весь твой мир неожиданно избавился ото всех демонов прошлого, и воплощением этой веры в реальность.

«Я люблю тебя, - подумала я снова, и горло перехватило. – И я так сильно боюсь тебя потерять».

- Ты… что? – Кайден зарылся носом в мои волосы.

- Я так рада, что ты рядом, - сказала я наконец, не зная, что еще добавить.

- Я никуда не уйду, - ответил он, продолжая обнимать меня своими теплыми и сильными руками. – Обещаю.

========== Страх ==========

Шепард

«Капитан Райли доказала, что является не только великолепным командиром, но также смелым и преданным солдатом Альянса, - написала я, касаясь пальцами букв на экране планшета – Явик наверняка назвал бы мое занятие невероятно примитивным, - и потому я от своего имени рекомендую принять ее в программу N7 при первой же возможности».

Я перечитала предложение и поняла, что оно звучит ужасно глупо - состряпать отчет, хотя бы отдаленно напоминающий то, что я говорила вслух, было очень сложно. Однако эти письма должны были быть написаны, и пусть даже эти слова давались мне нелегко, они являлись искренними. Райли поразила меня своими инициативой и умениями, а также тем, что, не тушуясь, посмотрела мне в глаза и сказала, что нам следует сделать, не ожидая, что я разбираюсь в ее работе лучше нее самой только из-за моей личности. Ее позиция в весьма отдаленной колонии, занимающейся производством топлива, была несправедливой, пусть и очень важной в военное время.

Во время выполнения задания мы были весьма близки к провалу. Слишком близки, учитывая незначительность этой миссии в общей картине. Этот день заставил меня подумать о том, как далеко я собираюсь зайти, как многим согласна пожертвовать ради победы в этой войне. Все ожидали, что я отдам все – буквально все – чтобы победить, но они не знали меня, не знали, что я могу потерять.

Когда Райли и ее команда оказались на грани уничтожения, я без колебаний послала к ним Кайдена. Со мной остался Джеймс – да, он был великолепен, но при всем желании не сумел бы организовать отступление группы неопытных солдат, одновременно защищая их от воздействия ядовитого газа. Вместе с ним мы заняли удобные позиции, уничтожая миньонов Жнецов до тех пор, пока в живых не осталось ни одного. Я вытерла с губ кровь и запросила отчет от второго отряда по линии связи, но ответом мне стала тишина. На мгновение я подумала, что неправильно оценила ситуацию и послала Кайдена в самую гущу сражения. Я никогда не привыкну к ощущению ледяных пальцев, сдавливающих горло всякий раз, когда мне казалось, что Кайден ранен или того хуже. Никогда прежде я не знала подобного страха. Во всяком случае, не по поводу кого-то, столь искушенного в военном деле. Я понятия не имела, как реагировать, когда солдат во мне оставался спокойным, как океанский бриз, а кто-то другой – кто-то гораздо более громкий – практически кричал о том, что весь мой мир вот-вот обрушится.