Джена осеклась и резко прижала дрожащие ладони ко рту, словно только так могла остановить готовое сорваться с уст признание. Взгляд ее встревоженных, полных горьких слез глаз поднялся на меня. Я смотрел на нее, пораженно открыв рот, с пугающей четкостью осознавая, что она права, права в том, многое из чего мне не хотелось признавать. Мне следовало знать – обвиняла она меня молча – следовало ожидать, что она будет страдать, что в моей власти причинить ей такую боль, пусть даже я и не хотел этого.
Мне казалось, что меня со всей силы ударили по лицу. Ее раздражение и злость, которые она демонстрировала в моем присутствии, не имели ничего общего с ненавистью. Их причиной служило нечто совсем иное – нечто, с чем она не готова была справляться, потому что сама не понимала природы этих чувств. А я все это время вел себя слишком глупо, пребывая в уверенности, что коммандер Шепард выше подобных вещей, и не заметил свидетельств обратного. Сейчас я все понимал.
Джена медленно опустила руки, и по ее лицу я понял, что с этой вспышкой гнева покончено. Ее блестящие глаза покраснели от злых слез, волосы растрепанными прядями обрамляли лицо, на котором застыло выражение печали, обиды и неизбывного упрямства, словно бы говорящего, что никто и ничто не сумеет сломить ее.
Мне захотелось упасть перед ней на колени, расцеловать ее руки и вымолить прощение. Мне хотелось изменить мир, сделать так, чтобы ничего из этого не случилось, чтобы она никогда не умирала, и у меня никогда не появлялось бы шанса причинить ей подобную боль.
- Я знаю, - произнес я наконец хрипло. – И… Мне очень, очень жаль, что все так вышло. Мне жаль, Джена. – Я покачал головой, беспомощно разведя руками, потому что на этот раз мне на ум не приходили слова, способные исправить эту ситуацию. – Я сожалею, что все это произошло, сожалею, что стал причиной твоих страданий. Я с радостью исправил бы все, если бы смог – все, что случилось с момента… с момента твоей смерти.
- Это неважно, - резко ответила Джена, плотнее запахивая халат и вытирая глаза. - Это все неважно. Ты должен… Ты должен уйти.
С этим она отвернулась, и я запаниковал, решив, что снова теряю ее. Я схватил ее за запястье, отчего Джена вздрогнула и уставилась на мою руку, удерживавшую ее. Она ощутимо напряглась, но не разорвала контакт.
- Я никуда не уйду, - произнес я, ощущая под пальцами биение ее пульса; от удивления Джена чуть разомкнула припухшие губы. – Ни сейчас, ни когда-либо. Я оставил тебя умирать на первой «Нормандии», и это оказалось величайшей ошибкой моей жизни; второй по величине стало то, что я бросил тебя на Горизонте.
Я шагнул ближе, и она взглянула на меня со страхом и неуверенностью. Вот, что мне следовало сказать с самого начала, теперь же оставалось уповать на то, что в ее сердце найдется толика понимания, и она простит меня за то, что я так долго осознавал это.
- Я не могу изменить прошлое, - продолжил я, - не могу взять назад свои слова, не могу притворяться, что не вел себя, как осел… но все это я сделал, потому что… - я осторожно переместил ладони ей на плечи, чувствуя, как ее мышцы расслабляются; Джена с трудом выдохнула, продолжая упрямо смотреть куда угодно, лишь бы не на меня, - потому что мысль о том, что ты вернулась ко мне лишь затем, чтобы я снова потерял тебя, сводила с ума. Ты слишком много значила для меня, до сих пор значишь. Я не хотел снова поддаваться соблазну – ведь тогда пути назад уже не было бы, я не сумел бы тебя отпустить. Я просто не мог потерять тебя снова. Так что я решил держать тебя на расстоянии, не позволяя себе поверить, что… что ты настоящая - в противном случае я не пережил бы этого.
Мне хотелось сказать, что я люблю ее, всегда любил, но я не стал этого делать. Время для подобного признания еще придет. Я скажу это тогда, когда буду в состоянии объяснить, что именно это означает, и почему ей не следует бояться этого. Я ступил еще ближе, видя, как Джена чуть прикрыла глаза и снова судорожно вздохнула. Склонившись, я коснулся лбом ее лба, и она осталась неподвижной, не отвечая на жест, но и не отстраняясь. Зажмурившись и сжав губы, она словно боролась сама с собой.
- Но теперь мне все равно, - признался я тихо, ощущая, как горяча ее кожа. – Мне все равно, что произойдет – я просто хочу вернуть тебя. Боже, Джена… - Ее волосы щекотали мое лицо. – Я хочу, чтобы все снова стало так, как было когда-то, когда между нами не стояло ничего, когда жизнь казалась прекрасной. Я хочу вернуть нас. И если ты на самом деле желаешь, чтобы я ушел, я уйду, но только после того, как ты посмотришь мне в глаза и скажешь, что не хочешь вернуть меня.
- Мы… мы не можем, - прошептала Джена. Она открыла свои янтарно-золотые глаза, полные слез, и взглянула на меня. – Мы не можем вернуться в прошлое. Я умерла. Прошло почти три года. Теперь все идет наперекосяк. Все изменилось. Тогда мы могли игнорировать происходящее вокруг, но не сейчас… - она решительно покачала головой, напомнив мне ребенка, отказывающегося принимать лекарство. – Я… Кайден, для меня все это очень болезненно. То, что произошло с нами… – Джена положила подрагивающие ладони мне на предплечья, словно не до конца верила, что я на самом деле стоял перед ней. – Я потеряла два года, и у меня не было времени справиться с этим. Я до сих пор… Я просто… кажется, что все происходящее сводит меня с ума, и я не знаю, как с этим разобраться, а твое присутствие…
Она снова посмотрела вверх, словно бы заглянув мне в самую душу. Коснувшись своим носом моего, она прошептала:
- Я тоже хочу все вернуть, хочу, чтобы все стало, как прежде, но… - будто опасаясь, что я сбегу, она сжала пальцы, - я не уверена, что справлюсь с этим. Я не в состоянии вести себя с тобой как ни в чем не бывало. – Джена стиснула зубы, будто слова физически ранили ее. – Мне придется поставить на карту все, и… это чертовски пугает меня, Кайден.
На ее прекрасном печальном лице я прочел мольбу избавить ее от мучений, заверить, что все будет хорошо, потому что она слишком потеряна и одинока, чтобы сделать это самостоятельно. Она спрашивала, согласен ли я взять ее такой, какая она есть, с ее сильными и слабыми сторонами, бесстрашную коммандос и сломленную женщину, в которую ее превратила жизнь. И я мог дать ей только один ответ.
Я не поддерживал ее, когда она нуждалась в этом. Я говорил себе, что это для ее же блага, но подобным поведением я лишь сделал все хуже. Я ненавидел себя за то, что причинил ей боль. Но я никогда не повторю своей ошибки.
************
Шепард
Мои напряженные пальцы неподвижно лежали на его руках. Мне хотелось притянуть его к себе, хотелось, чтобы он обнял меня, как совсем недавно, потому что на этот раз у меня не было сил убегать. Я не знала, почему считала, что не сумею вернуть его - это просто казалось… невозможным. Но это было до того, как я излила ему душу, произнося вслух то, о чем прежде боялась даже подумать. Его глаза наполнились болью, я чувствовала, что он понял, и недоумевала, почему сомневалась в нем? Что заставило меня полагать, что он в состоянии читать мои мысли?
Он сказал, что хочет вернуть меня, что хочет вернуть нас, и теперь я стояла, терзаемая сомнениями, ведь инстинкты велели мне бежать без оглядки, а сердце настаивало, что, возможно, на это раз все будет хорошо. Возможно, я и вправду нуждаюсь в этом, и впереди меня не ждет еще один удар.
Глядя на него, я думала о том, что, может быть, могу доверить ему свое сердце точно так же, как всегда доверяла жизнь.
Слова будто застряли в горле. Я хотела сказать ему, что… черт, я с легкостью шла навстречу Жнецам, побывала в аду, вооруженная лишь пистолетом, но простые человеческие отношения до сих пор пугали меня.
- Я знаю, - хрипло произнес Кайден, заключая в ладонь мою щеку и проводя большим пальцем по мокрой от слез коже. Наверняка мое лицо опухло, во всяком случае, губы не слушались. – И я… - он закрыл глаза, нахмурившись, будто от боли, - я очень сожалею, что ранил тебя, заставил считать, что ты больше не нужна мне, потому что это не так. – С этими словами Кайден переместил ладонь мне на затылок и посмотрел на меня так, как никто, кроме него, никогда не смотрел – так, словно я какое-то невероятное сокровище, и он отдаст все на свете, только чтобы быть со мной.
