- Вы уверены?

- Не совсем, - мотнул головой Шентон, - Есть одна идея… Есть здесь спица или прутик? Нужно что-то длинное и тупое. Чтобы не могло прорезать кожу.

- Не знаю… - капитан начал озираться.

- Это подойдет? - спросил Мирт, вытаскивая длинную заколку из волос. Те красиво рассыпались по спине.

- Вполне. А тебе не жалко ее? Вряд ли она будет годна к применению после моих…изысканий.

Омега только небрежно махнул рукой. Шентон кивнул и склонился над телом. Капитан последовал его примеру. Циркач осторожно приставил заколку к ране и стал медленно вводить ее. Сначала она вошла всего на несколько миллиметров. Тогда альфа приставил ее по-другому и повторил попытку. Затем снова. На четвертый раз он выбрал нужный угол. Заколка входила легко, отвратительно хлюпая в вязкой крови. Сначала она вошла на четверть, затем на половину. А потом и вовсе целиком. Мирта начало слегка подташнивать, но альфы были спокойны, словно естествоиспытатели, ставившие занятный эксперимент.

- Видите глубину? - поинтересовался Шентон, вытаскивая непригодную заколку, измазанную в крови.

- Вижу, - хмуро ответил Аяла.

- Знаете, что это означает?

- Что вы правы. Смертельным ударом стал самый первый.

- А остальные были сделаны затем, чтобы скрыть первый, - задумчиво произнес Мирт. - Будто его убили в приступе ярости.

- Правильно мыслишь, - кивнул Шентон, - Клинок длинный и очень тонкий. Такой нужен, чтобы убивать с первого удара.

- Без шума и пыли, - сказал капитан, - Но это не доказывает, что де Шаньи не убивал его.

- Доказывает. Чтобы изготовить такой клинок нужно большое искусство. Часто он делается на заказ. Такой нельзя купить у простого оружейника. Такие вещи не приобретают для защиты или поединка. Их покупает тот, кто привык работать тихо, быстро и чисто.

- Наемник? - приподнял брови Мирт.

- Именно.

- В королевском дворце? Наемник? У нас усилена охрана и защитный купол по периметру. Я бы тут же узнал, если бы кто-то его нарушил без разрешения.

- И вы никогда его не снимаете? - скептически поинтересовался Шентон, - Снимаете же. Сняли, чтобы пропустить нас. Снимаете, чтобы пропустить обозы с провиантом.

- Но для того, чтобы пройти, нужно знать, что защита будет снята именно в этот день и в этот час.

- Послушайте. Это - альфа махнул рукой на труп, лежащий на каменном столе, - работа очень и очень дорогого наемника. У такого есть возможности, связи и деньги, чтобы их приобрести. Скорее всего, он уже ушел. Это не работа Людвига.

- Да и потом, - встрял Мирт, - Если он так хотел убить Марка, что даже оружие купил дорогое и потом пытался замаскировать все под дилетанта, зачем было убивать во дворце. Причем сначала нужно было Марка заманить, просчитать, когда купол будет открыт, потом убить. И не подготовить себе алиби.

- Понимаю, к чему вы вдвоем клоните. Проще было убить его в другом месте, подальше отсюда. Разумно. Но остается еще несколько вопросов. Зачем наемнику было заманивать Марка сюда? Проще, опять же, убить в пути. Это первое. Значит, он сам приехал сюда к кому-то. К кому? Кто-то его сюда позвал. Это второе. Теперь третье и самое главное. Кто был зол на убитого до такой степени, что не поскупился и нанял профессионала?

- Капитан Аяла, кажется, вы и находитесь здесь для этого. Выясните все. А Людвига оставьте в покое, - нетерпеливо произнес Мирт.

- Разумно. Я поговорю с первым советником, и если тот сочтет ваши доводы весомыми, я оставлю вашего друга в покое, как вы изволили выразиться.

- Кстати, а где Людвиг? - спросил Шентон.

- В своих покоях. Ему строго запрещено их покидать.

К сожалению, Людвига освободили из-под ареста только к вечеру. Первого советника долго не могли разыскать, потом он еще дольше выслушивал доводы “за” и “против”, задавал множество вопросов. В конце концов, было решено, что Людвига можно отпустить.

Но Мирт кожей чувствовал, что не все так просто. И дело вовсе не в настырности Аялы. Нет. Просто омега чувствовал, что наемник еще может быть здесь. И это неясное беспокойство совсем лишило мужчину сна.

*

Эрик сидел за письменным столом в комнате, слегка склонившись над ним. Перед ним лежало письмо от отца, бумага была исписана мелким ровным почерком. Тон письма был как всегда холодным, полным недовольства сыном и завуалированных оскорблений. Герцог Гендер требовал, чтобы сын немедленно прекратил свои “бесцельные скитания”, вернулся в родовой замок и занял положение, которого требует его происхождение. А затем женился.

Как всегда одни требования, упреки и угрозы. На попытки Эрика объяснить, что он уже давно не мальчик и пытаться управлять им бесполезно, его отец никак не реагировал. Чем сильнее пожилой герцог наседал на альфу, тем сильнее тот сопротивлялся, а пропасть непонимания между отцом и сыном становилась все глубже и шире, хотя, наверное, шире уже было просто некуда.

Но гораздо больше Эрика волновало не это. Он уже давно привык, что отец не видит в нем человека. Он видит в нем свое наследие, которое не поддается дрессуре. Слова о женитьбе сейчас внезапно заиграли мрачными красками. Альфа до сих пор не мог представить себя чьим-либо мужем, не мог представить себя, состоящим в отношениях с другим человеком.

Но тогда как назвать то, что происходит между ним и Кайлом?

Они Любовники. Да. Но… только ли? Кайл смотрел на него такими глазами… Такими глазами на него никто и никогда не смотрел за все его тридцать четыре года. Даже Лори не так смотрел на него.

Альфа понимал, что то, что он творит - просто бесчестно по отношению к рыжеволосому омеге. Он обесчестил его. Это раз. Они скрывают свои отношения. Это два. Эрик не собирался заводить семью, детей. Это три. И дело тут вовсе не в Лори. Та сумасшедшая тоска, которая съедала его год за годом стала отступать на второй план под шквалом новых эмоций, которые давал ему Кайл. Но как можно любить кого-то так же сильно во второй раз, как когда-то любил он?

А любовь в пол силы - это не любовь, а ее жалкая имитация. Такого Кайл не простит ему никогда в своей жизни. Да он сам себя не простит за загубленную жизнь парня.

Альфа допускал мысль, что Кайл влюблен в него. Влюблен не на шутку. Но это сейчас. А что станет через пять лет? Десять? Когда гигантская разница в возрасте станет ощущаться сильнее, когда Эрик начнет седеть. Что тогда? Что будет, если он так и не сможет открыться парню полностью?

Тот начнет чахнуть, захлебываясь в своих же чувствах к нему. Отдалится и навсегда изменится. Перестанет быть тем острым на язык, искренним парнем. Потухнет.

Тогда… Надо разорвать круг сейчас? Пока не поздно?

Эрик сильно стукнул по столу. Чернильница подпрыгнула, опрокинулась, и чернила залили отцовское письмо и рукав рубашки. Мужчина чертыхнулся и вскочил, опрокинув стул. Тот с грохотом приземлился на пол.

- Почему комнату разносишь? - спросил кто-то, обняв со спины.

- Я не разношу комнату, Кайл - проскрежетал Эрик.

- Что-то случилось? - глухо спросил омега и потерся щекой о плечо мужчины.

- Нет, - буркнул альфа, пытаясь унять внезапное раздражение, - Тебе лучше оставить меня сейчас.

- Что это? - омега, будто не слыша слов Эрика, подошел к столу, двумя пальцами взял письмо из чернильной лужи и слегка отряхнул его.

- Не трогай.

- От отца? - как ни в чем не бывало продолжил просматривать Кайл обрывки колких фраз, которые остались не тронуты чернилами.

- Я же сказал! Положи на место! - рявкнул Эрик, сам не узнавая в этом лающем приказе собственный голос.

Улыбка сползла с лица Кайла. Он осторожно положил письмо обратно в чернила.

- Мне действительно лучше уйти, - бесстрастно произнес он.

- Прости, - вздохнул альфа.

Но парень его будто не слышал. Он обошел мужчину, стараясь его не касаться, и вышел из комнаты.

- Твою мать… - сквозь зубы процедил Эрик.

Теперь у него действительно появилось стойкое желание разнести все вокруг. Он стащил рубашку через голову, сорвав пару пуговиц, и швырнул ее в чернила. Затем надел чистую рубашку, схватил клинки и пошел разыскивать Мабу. Хоку срочно требовалось выпустить ярость, иначе он мог кого-то покалечить. Хорошая драка - это то, что просто необходимо.