― Ты всё слышала.
Астрид некоторое время молчала, а затем, тяжело вздохнув, развернулась на пятках и направилась к выходу из помещения.
― Тянуть тебя обратно на Темискиру я не буду, ― воительница, стоя в дверном проёме, бросила на Мелиссу полный боли взгляд. ― Но ты понимаешь, что будет значить для тебя такой выбор?
― Да… ― девушка пожала плечами и виновато посмотрела на сестру, в глазах которой было нескрываемое осуждение.
― Мелисса… если ты останешься здесь, ты потеряешь всё: родные земли, свой народ… всё, что тебе было когда-то дорого, ― Астрид развела руки в стороны и с недоумением взглянула на рыжеволосую воительницу. ― Тебя объявят предателем. За тобой будут охотиться. Этого ты хочешь? Ради чего? Мимолётного увлечения?
― Я…
― Я понимаю тебя… ― блондинка замялась, смущённо отвела взгляд в сторону, однако, собравшись с мыслями, продолжила: ― Но тебе нужно помнить, что и ты не простушка, могущая выбирать свою судьбу. За нас с тобой уже всё давно решили наши предки, Мелисса. Я смирилась с этим. Советую сделать это и тебе.
Обе девушки замолчали, обдумывая сказанные друг другу слова.
Астрид, говоря младшей сестре о понимании, не лукавила: последний месяц воительница пыталась вытравить из своей души семя под странным названием «симпатия», позже проросшее в сорняк под названием «влюблённость». Амазонка всеми силами старалась не обращать внимания на зеленоглазого всадника Ночной Фурии, слухи о котором добрались и до Темискиры.
Но даже неприкрытая грубость, наигранная гордость, колкие речи, постоянное непокорство и откровенное неуважение к местным традициям не заставили викинга ненавидеть амазонку ещё больше, напротив, юноша всеми силами пытался достучаться до изнеженной девичьей сущности, спрятавшейся где-то очень глубоко в её душе.
Но Астрид прекрасно понимала, что рано или поздно наступит день, когда им, воинам двух совершенно разных по духу народов, придётся вернуться в свои земли, где они продолжат жить, взращивая в своих душах ненависть и презрение друг к другу.
Возможно, будь она родом из небогатой семьи, то непременно сбежала бы из дома, даже несмотря на все могущие возникнуть из-за этого опрометчивого поступка трудности. Однако она ― дочь, ни много ни мало, королевы Северных Земель, а потому, находясь в таком положении, позволять себе подобные любовные глупости она попросту не имела права: подставить под удар саму себя ей бы труда не составило, но очернять имя собственной матери ― нет.
— Милоса никогда тебя не простит, — белокурая всадница подошла к сестре и обняла её за плечи. — Послушай, сейчас главное — вернуться домой. Наверняка темискирская лазутчица уже рассказала королеве обо всём, что видела здесь два дня назад.
— Лазутчица? — в глазах юной всадницы вдруг появилось искреннее удивление. — Ты о чём?
Астрид поражённо уставилась на младшую сестру и вопросительно изогнула брови — неужели Астерия ничего не рассказала ей? Впрочем, теперь это не так важно.
— По дороге расскажу. Идём, — блондинка перехватила девичью руку и потянула сопротивляющуюся Мелиссу к выходу.
Сборы скромных пожитков прошли в тишине ― за половину часа сёстры не обмолвились ни словом, и даже сидящие по разным углам Оракул и Сицилия, всегда ворковавшие друг с другом, теперь молчали и сверлили взглядами своих наездниц.
― Наконец-то, ― Астерия аккуратно свернула последний драгоценный пергамент с нарисованной обновлённой картой и с торжеством посмотрела на мрачных сестёр. ― Да что с вами обеими?
Мелисса и Астрид коротко переглянулись и продолжили складывать в сумы худые, обтянутые шкурами, блокноты. На мгновение южанке подумалось, что две амазонки сошлись в очередной ссоре, однако эта мысль улетучилась так же быстро, как и появилась ― если бы они снова поругались, то об этом непременно знала бы вся скандинавская деревня. Однако за окном сделалось непривычно тихо. Даже ветер и дождь, бушевавшие последние дни, затихли и не рисковали поднимать новую волну шума.
― Всё, ― блондинка затолкала в сумку последнюю тощую кипу листов и тут же направилась к лежащей в углу Сицилии.
― Холодом с юга повеяло… ― Астерия, ощущая искрящееся в воздухе напряжение, пыталась хоть как-то разрядить обстановку и обратить на себя внимание сестёр.
― Предлагаю убраться с этого острова по-тихому, ― блондинка косо взглянула на южанку, а затем перевела озадаченный взгляд на находящуюся где-то в своих мыслях Мелиссу. ― Попадаться лишний раз на глаза местному вождю ― не самый лучший выбор…
Астерия подивилась странным словам Астрид, но утвердительно кивнула и, как быстрее всех собравшаяся, направилась к выходу ― нужно было найти Айол, которая в последнее время позволяла себе разгуливать по селению без сопровождения амазонки.
Когда воительница оказалась за дверьми тёплого помещения, она первым делом стала оглядываться вокруг в поисках сбежавшего Ужасного Чудовища. Несколько раз покрутив головой из стороны в сторону, всадница так и не обнаружила фиолетового дракона, который обычно не пропадал на длительное время.
― Вот же бестолковое создание, ― Астерия направилась в сторону ступеней, ведущих вниз, однако, бросив ещё один случайный взгляд в сторону, резко остановилась. Вдалеке, на пристани, скопилось большое количество народа, жужжание которого можно было услышать даже стоя на пристроенном к лазарету возвышении. Южанка, нахмурилась и озадаченно склонила голову на бок, пытаясь своими зоркими глазами рассмотреть происходящее у причала.
Некоторое время южанка с долей интереса наблюдала за собравшейся толпой, но затем, присмотревшись к многочисленному люду, судорожно втянула воздух в лёгкие и задержала дыхание. Воительница прикрыла веки и помотала головой из стороны в сторону, будто бы пытаясь привести себя в норму. Тяжело выдохнув, девушка открыла глаза и снова устремила взор вперёд, на собравшихся у пристани викингов.
― Боги… нет… Астрид! ― амазонка стрелой помчалась обратно в лазарет. С силой толкнув чуть не слетевшую с петель дверь, всадница остановилась в проходе и с несвойственной ей паникой в глазах посмотрела на сестёр. От грохота, наполнившего помещение «гостевой» комнаты, вздрогнули не только успевшие собраться эллинки, но и обычно не пугливые Оракул и Сицилия. Драконы недружелюбно зарычали и «ощетинились».
― Да пусть твои языческие боги тебя, наконец, прибьют! Астерия! ― блондинка с недовольством взглянула на шумную южанку. ― Если ты так будешь орать и громыхать дверьми, мы не сможем убраться отсюда незамеченными.
― Астрид… там… ― девушка махнула рукой в сторону. ― Мы опоздали…
Хмурая, словно набежавшие на Олух тучи, Астрид быстрым рваным шагом направлялась в сторону собравшейся у пристани толпы. Недовольное гудение многочисленного люда и отголоски гневных речей говорили о том, что амазонке, впрочем, как и её сёстрам, не следует соваться в это сборище, а стоит поскорее убраться из этого места, пока живы. За девушкой пытались поспеть Астерия и Мелисса, взволнованные не меньше обычно хладнокровной блондинки. Оракул и Сицилия, чувствуя напряжённое настроение своих наездниц, шли вровень с ними, готовые в любой момент броситься на их защиту.
Когда эллинки оказались в поле зрения собравшихся викингов, громкие разговоры стали медленно стихать, а десятки гневных и презрительных взглядов тут же устремились в их сторону.
Астрид, нисколько не напуганная настроением толпы, окинула присутствующих хмурым взором, а затем посмотрела вперёд, туда, где стояли местные драконьи всадники и вождь острова. Но даже не их гневные и разочарованные взгляды заставили белокурую воительницу удивлённо распахнуть глаза.
Рядом со сжимавшим рукоять меча конунгом стояла черноволосая амазонка, облачённая в тёмно-зелёную экипировку. Юная девушка, выглядевшая старше своих лет, смотрела на находящуюся в нескольких шагах от неё Астрид с долей недоумения и недоверия.
― Принцесса? ― в голосе темискирской воительницы скользнуло неприкрытое удивление. ― Но… как?
