— Иггдрасиль, — знакомый голос коснулся чуткого женского слуха, и амазонка резко повернулась к источнику звука. — Древо Жизни. Точнее, то что от него осталось. На этом месте, судя по всему, раньше был выстроен разве что не алтарь.

Хмыкнув, Мелисса окинула изучающим взглядом древние плиты, пытаясь мысленно собрать воедино кусочки мозаики и воссоздать образ мифического дерева, изображение которого ей доводилось однажды видеть в старых пыльных фолиантах темискирской библиотеки. Ещё несколько мгновений воительница смотрела на испещрённые символами камни, а затем повернулась спиной к языческому «алтарю» и направилась в сторону Ужасного Чудовища, которое, к удивлению северной девы, было уже засёдлано. Проверив все ремешки и металлические крепления, девушка с облегчением вздохнула и про себя отметила, что снаряжение оказалось в полном порядке и в довольно сносном состоянии, а, значит, хранилось в надлежащих условиях.

Закончив проверять экипировку Айол, девушка направилась к Оракулу, который буквально не находил себе места от предвкушения длительного перелёта. С трудом словив кожаные поводья, амазонка попыталась усмирить ящера, который и не думал подчиняться хозяйке. Всё это время гречанка явственно ощущала на себе чей-то тяжёлый взгляд. Впрочем, кем был его обладатель, догадаться несложно. Сама же Мелисса старательно избегала зрительного контакта с викингом — девушка уже давно заметила, что драконий всадник проявляет к ней особый интерес.

— Оракул! — воительница ещё раз потянула за ремешки, а затем, устав бороться со своим хранителем, с силой швырнула их на землю. — Ну и Цербер с тобой! — слова древнего южного наречия, сорвавшиеся с губ амазонки, заставили Фурию становиться и заинтересованно склонить голову на бок. — Полетишь с Астерией, несносное животное! — и только теперь, осознав всю серьёзность ситуации, рептилия виновато прижала уши к голове и уставилась на наездницу — ящер прекрасно знал, что когда его двуногая сестра, которая без того изъясняется на непонятном дракону человеческом языке, переходит на другой, ещё более непонятный человеческий язык, значит, она зла. — Три недели без полётов с всадником и скачешь, словно раненый вепрь.

Амазонка ещё некоторое время смотрела на провинившегося Оракула, а затем, развернувшись на пятках, зашагала в сторону небольшой каменной кладки, находящейся рядом с кузней. Воительница уже хотела использовать эту груду камней в качестве своего временного привала, однако знакомый голос отвлёк её вновь.

— Насидеться в седле успеешь, — тяжёлые медленные шаги послышались за спиной рыжеволосой гречанки. — А сейчас — ступай в кузню.

— Я ковать оружие не умею, — эллинка, не поворачиваясь к викингу, бросила через плечо взгляд в его сторону.

— По тебе и так заметно, — приятный мужской смех донёсся до слуха воительницы. Пару недель назад на подобную дерзость всадница ответила бы тем же, а то и в драку кинулась бы, однако сейчас ей было совершенно всё равно, что о ней думает этот странный драконий всадник.

— Не суди клинок, не опробовав его. Я не так слаба, как ты думаешь.

Черноволосый мужчина лишь тихо хмыкнул, а затем указал в сторону кузницы.

— Шагай вперёд, — девушка пожала плечами и медленно направилась в огромное помещение, которое, судя по виду, несколько раз достраивалось и переделывалось. Фурия, не дожидаясь приказов, последовала за наездницей. Всадница замерла у входа в помещение и осмотрелась вокруг. В кузнице было довольно светло, но не очень уютно — всюду был рабочий беспорядок: в одном углу валялись испорченные заготовки, в другом — сломанные клинки, требующие переплавки, на столах можно было увидеть огромное количество желтоватых смятых пергаментов, вероятно, с набросками изобретений и куски кожи, предназначенной для сёдел; в воздухе летала противная пыль, от которой постоянно хотелось либо кашлять, либо чихать.

— Дюже хороши клинки, — старый викинг держал в руке один из амазонских мечей и внимательно рассматривал его. — Неужто бабскими руками ковано оружие?

— Наши земли славятся не только прекрасными воинами, но и талантливыми оружейниками, — Мелисса стояла в стороне от обшарпанного стола, на котором лежало скромное вооружение береговых воительниц. Усмехнувшись, кузнец вложил меч в резные ножны и аккуратно, словно маленького ребёнка, положил на верстак.

— Ну… — Плевака ещё раз прочесал свои редкие усы и осмотрелся вокруг. — Кажись, всё пособрал. Так... это... будешь забирать, аль так и будешь гнездиться на отшибе и здесь пооставляешь всё добро? — мужчина перевёл взгляд на юную амазонку, что стояла возле входа в кузню и не рисковала проходить дальше пыльного порога.

Эллинка ещё раз окинула настороженным взором заставленное всяким хламом помещение, а затем нерешительно направилась к столу, где лежало темикирское оружие. Девушка бегло осмотрела вооружение: три резных лука, колчаны, заполненные стрелами, несколько кинжалов, два кротких меча, деревянные палки и парные трезубцы. Рядом с оружием лежали кожаные сумы, предназначавшиеся для перевозки мелких вещей, вроде пергаментов или угольковых карандашей.

Гречанка осторожно протянула руку к сумке, на которой красовался родовой герб её семьи — чёрно-синий дракон, восседающий с раскрытыми крыльями на перевёрнутом полумесяце и держащий в пасти алую стрелу. Воительница аккуратно провела кончиками пальцев по изображению грозного ящера.

— Скучаешь? — позади себя амазонка услышала приглушённый мужской голос, который теперь не казался ей таким противным, как пару недель назад.

— А ты как думаешь, викинг? — Мелисса некоторое время держала в руках кожаную сумку, а затем положила её обратно на стол и повернулась к парню, который стоял напротив неё.

— Эээ… я, пожалуй, пойду дальше дела делать, — скрипучий голос кузнеца привлёк внимание всадников. — Дюже много поручений от вождя… и как я должён со всем управиться? Не разумею… — старый воин, стараясь не обращать внимания ни на бывшего охотника, ни на амазонку, поковылял к выходу, а вскоре и вовсе скрылся из виду.

Воительница пожала плечами и снова взяла сумку со стола, а после направилась к Оракулу, который теперь не проявлял прежней игривости, а был необычайно спокоен. Несколькими быстрыми движениями Мелисса закрепила сумку на седле дракона, а затем снова направилась к столу, на этот раз за оружием, которого, к слову сказать, у девушки было не так много, в отличие от её сестёр: парные палки, короткий лук, да колчан со стрелами.

Закинув колчан за спину, эллинка взяла в руки оставшееся оружие и направилась к Фурии. Деревянные палки, за неимением нужных креплений на одежде пришлось положить в сумку. Снятую тетиву всадница проверила на целостность и, аккуратно свернув кольцом, отправила в суму. Лук девушка временно закрепила на седле – неудобно, но чтобы долететь до ближайшего острова, вполне сносно.

— Вот и всё… — слова напевной береговой речи против воли слетели с губ девы. Некоторое время воительница стояла без движения, повернувшись спиной к черноволосому викингу, а затем, подчиняясь какому-то странному душевному порыву, развернулась к нему лицом и со свойственной всем амазонкам дерзостью заглянула в карие глаза воина. — Не жалко-то рабыню отпускать?

Эрет удивлённо изогнул брови и ответил северянке не сразу. Некоторое время он просто смотрел на воительницу, которая теперь, находясь в шаге от свободы, могла себе позволить дерзкие речи.

— Впереди будет целая тьма военных походов и битв. Уверен, что быстро найду тебе замену, — викинг сделал шаг навстречу девушке. — К тому же из тебя получилась бы плохая рабыня – слишком непокорная. И язык длинный. Вырвать бы пришлось.

Эллинка усмехнулась словам мужчины, но ничего не ответила, оставив все до единой колкости при себе. Мелисса внимательно смотрела на всадника, который не сводил с неё глаз — за несколько недель плена гречанка привыкла даже к такому откровенному и недвусмысленному разглядываю, — а затем отвернулась от брюнета и подошла к Оракулу. Некоторое время воительница копошилась возле дракона, а затем вернулась обратно к парню, который внимательно следил за каждым движением рыжеволосой наездницы.