Это распределение по залам служило отличной демонстрацией того, какие картины в жизни оказались хуже после пристального изучения, а какие превзошли все ожидания.

Иногда Энтони действительно верил в закономерность системы, которой придерживался лучший друг.

Иногда списывал всё на банальное совпадение.

Всё равно он смотрел на Альберта иначе, к картинам приравнять не пытался. Да и на чужой опыт старался не ориентироваться.

То, что они с Терренсом дружили почти два десятка лет, не делало их одинаковыми, а, значит и проходить по единому сценарию их истории просто не могли.

Там, где Терренс действовал стремительно, поддавшись порыву эмоций, Энтони предпочитал заниматься аналитической деятельностью – тщательным планированием с подбором, как минимум, десяти вариантов. Он всегда отличался здравомыслием и способностью сохранять спокойствие в форс-мажорных обстоятельствах.

Не стоило отступать от привычной тактики теперь.

Он повторял эти слова, как заклинание, по несколько раз в день. У него получалось настроиться на нужную волну, но уверенность рушилась, стоило только оказаться на территории школы и увидеть Альберта.

Приезжая в школу почти каждую неделю, Энтони не упускал возможности побродить по коридорам в ожидании, когда Рейчел окончательно освободится, и они вместе отправятся на традиционный – для Кларков – семейный пятничный ужин.

Прогуливаясь, Энтони несколько раз притормаживал у дверей актового зала и наблюдал за представлением, разворачивающимся на сцене. Он терял счёт времени, видя Альберта.

Когда там выступали другие, он разворачивался и уходил, понимая, что не настолько увлечён театральным искусством, чтобы смотреть на жалкие потуги непрофессиональных актёров.

Альберт мог стоять на сцене, ничего не говоря и не делая. На него бы Энтони глядел и просто так.

Заявив однажды, что с удовольствием посмотрит постановку, к созданию которой приложил руку тогда ещё незнакомый ему юноша, Энтони не предполагал, насколько определяющими дальнейшее будущее окажутся эти слова.

Вряд ли Альберт знал, кто стал его самым преданным зрителем и восхищённым поклонником, по силе обожания не уступающим фанатам звёзд, пробившихся на большой экран или блистающих на сцене театров с громким именем.

Единственный раз, когда самоконтроль Энтони приказал долго жить, приходился на последний вечер октября. Темнота коридора позволила хотя бы частично реализовать свои желания, прикоснуться к мечте – во всех смыслах.

Альберт говорил, что обязательно узнает его. Говорил, что таинственный незнакомец пожалеет о своём поступке. Но с тех пор им так и не случалось сталкиваться лицом к лицу и обмениваться хоть парой фраз.

Признаться, на большее Энтони не рассчитывал.

Он привык к наличию в жизни кратковременных связей, но о постоянных отношениях до недавнего времени не задумывался. А когда задумался…

Взаимности ему никто не гарантировал, потому не стоило расписывать жизнь на годы вперёд, планируя совместный быт, строительство общего дома и с десяток собак, которые обязательно должны бегать по двору.

Осознание, что поцелуй в кромешной тьме не остался без ответа, не давало никаких гарантий. Это происшествие могло стать единственным воспоминанием, связанным с именем Альберта.

Данный вариант представлялся наиболее жизнеспособным.

Сейчас, совершая променад по академии, Энтони время от времени смотрел на часы, прикидывая, насколько затянется собрание, организованное руководством школы.

С годами он не попрощался с привычкой приезжать на место встречи раньше положенного, потому теперь в распоряжении находилось, как минимум, полчаса свободного времени. Энтони не отрицал, что в эти полчаса хотел бы увидеться с Альбертом и поговорить с ним, однако… Он вообще не знал, какими методами можно заинтересовать творческую личность.

Им не довелось познакомиться по всем правилам. Энтони даже имя Альберта узнал от кузины, а не от него самого.

Знал ли Альберт имя Энтони? Та ещё загадка.

Чаша весов с завидным постоянством склонялась в пользу отрицательного ответа.

Телефон оповестил о приёме сообщения. Рейчел написала, что немного задержится, тем самым подтвердила подозрения.

Энтони предписывалось придумать культурную программу на ближайшие полчаса. Иными словами – развлеки себя сам.

Разброса вариантов он не наблюдал, потому по привычке направился в актовый зал.

Соблазн вновь подняться на балкон и простоять за занавеской, наблюдая за происходящим на сцене, был достаточно велик, но Энтони принял решение о необходимости внесения изменений в стандартное поведение.

Нужно перестать прятаться.

Он не ребёнок, так что за свои поступки надо отвечать.

Идея с общением могла провалиться, а, оказавшись на месте, Энтони мог ткнуться в закрытые двери. С приближением праздников мысли учеников, наверное, сосредоточились исключительно на возвращении домой и предстоящих торжественных мероприятиях – им было не до клубов по интересам.

Энтони и сам заглянул на территорию «Чёрной орхидеи» не потому, что собирался доставить Рейчел на семейный ужин.

Сегодня они планировали выбраться за покупками, приобрести подарки, если не для всех родственников и знакомых, то хотя бы для половины, ну или для самых близких. С каждым годом делать это становилось всё труднее, а потому кузены занимались покупками коллективно.

Иногда гениальные идеи посещали Рейчел, иногда Энтони помогал ей разрешить сложную дилемму, подсказывая наиболее подходящий вариант.

По пути к актовому залу Энтони несколько раз притормаживал. Иногда он действительно ловил себя на мыслях о том, что тоскует по шуму этих коридоров, по монохромной и синей униформам и шейным платкам, их дополняющим. Тоскует по чаепитиям, устроенным в беседке, и Стелле пятой, трясущей свою клетку в кабинете директора.

Вспоминает со смехом высказывания Лейтона, что звучали во время заседания клуба любителей политологии и почти всегда оказывались нелепыми.

Изумлённые взгляды одноклассников, с ужасом наблюдавших за действиями Терренса, сжимающего пламя свечи пальцами и выглядевшего совершенно невозмутимым. На контрасте с этим эпизодом отлично играла его же истерика в момент, когда Рендаллу пришлось накладывать швы после ссоры в бассейне. Истерика была отменная, запоминающаяся. За время, прошедшее с момента самой недодраки и до появления отца, Терренс успел вымотать все нервы не только себе, но и брату, и Энтони за компанию.

Едкие ухмылки Мартина, изредка прощавшегося с имиджем хорошего и доброго мальчика.

Ледяное спокойствие Троя, не упускающего возможности осадить Уилзи-среднего каким-нибудь высказыванием.

Теперь он жил в Париже вместе с Мишель и не планировал возвращаться.

Они все по-прежнему общались, но Энтони ловил себя на мысли, что скучает по посиделкам на пять персон, ставших традицией в их последнее лето, послужившее трамплином из школы в университет.

Да, вчетвером они отличная и сплочённая компания, но Троя всё же не хватает.

И шесть лет назад, и теперь школа в преддверии праздников выглядела опустевшей и даже немного сонной. Ученики ещё не разъехались по домам, но о рабочем настроении речи уже не идёт. Разве что отчаянные энтузиасты способны проводить время в учёбе.

Тем удивительнее было наткнуться на открытую дверь актового зала. Энтони заглянул внутрь и усмехнулся.

Альберт привычкам не изменял.

Он находился внутри помещения в гордом одиночестве, но отсутствие зрителей его, кажется, совершенно не смущало.

Сегодня репертуар немного изменился. Альберт не репетировал сцены из пьес. Он танцевал, не замечая никого и ничего вокруг.

В тишине каждый новый стук каблуков его ботинок был невероятно громким, звук резонировал и заполнял собой помещение.

Энтони прислонился плечом к стене. Выбранное местоположение ему нравилось несказанно. Находясь в тени, он мог спокойно наблюдать за действиями, происходящими на сцене, и наслаждаться в полной мере.