Ангорская кошка с острыми когтями, желающая располосовать ими всё, что под руку попадётся, и доберман, готовый обороняться, а вообще-то откровенно не понимающий, отчего на него нападают, оттого разъярённый сильнее обычного. Всегда хочется укусить больнее ту ногу, что бьёт без причины, скорее, ради развлечения.

Вот и он сейчас хотел.

Стоило засмотреться на спорщиков, потеряв контроль над ситуацией, как на брюки тут же приземлилась тарелка.

Кэндис резко повернул голову.

Сестрёнка, подаренная ему адом, не иначе, старательно играла роль самой невинности, хлопала круглыми глазками и причитала о собственной неловкости, не испытывая при этом никаких угрызений совести, даже минимальных.

Она собой гордилась, просто правила приличия требовали определённого поведения. Присутствие поблизости представителей старшего поколения играло не последнюю роль в постановке этой театральщины, и Патриция старалась соответствовать. Понимала, что стоит только злобно захихикать, и тут же получит взбучку от отчима, всё ещё отдающего большую часть симпатий своему законному наследнику, а не побочному ребёнку, принятому в семью. Как ни крути, а привилегии были у Кэндиса.

Это знал он.

Это знала она.

Вот и бесилась от осознания, что никогда не станет номером один. Придётся вечно довольствоваться вторым и плестись в хвосте.

Кэндис поднялся со своего места, резко отодвинул стул.

– Пойду замою пятно, – произнёс равнодушно, изловчился и едва заметным движением подвинул к локтю Патриции соусник.

Судя по тому, как изумлённо охнула Инга, и едва не завизжала Тиша, расчёт был верным. Вредная мелочь, активно жестикулировавшая на протяжении вечера, попала, куда надо и всё-таки оказалась щедро полита сливочным соусом.

Кэндиса такой расклад не привёл в дикий восторг, но небольшую долю морального удовлетворения получить удалось.

Оказавшись за закрытой дверью туалетной комнаты, он оперся ладонями на раковину и скептически посмотрел на своё отражение. Изобразил кривую ухмылку и пустил воду, собираясь хотя бы частично смыть липкие розовые потёки, усеявшие ткань рубашки неравномерно, словно кто-то набрал на кисть краску, но не стал проводить ровную линию, а просто разбрызгал жидкий колер.

Дверь открылась стремительно, как от удара ноги. Скорее всего, именно от него и распахнулась. С грохотом ударилась о стену.

– Вот чёрт, – донеслось до Кэндиса.

Он резко вскинул голову, и снова – в который, скажите, раз, а то он, кажется, сбился со счёта – встретился взглядом с господином директором.

Пересекаться с ним здесь Кэндис не планировал.

Был уверен, что Мартин обязательно догонит невесту, схватит в охапку, и они вместе исчезнут. Выяснят отношения в другом, более подходящем для этого дела месте, нежели зал ресторана. Снова реанимируют свой бесконечно страстный союз, поцелуются в знак заключения перемирия, начнут сначала, как принято говорить.

А там и до свадьбы недалеко.

Мартин тоже его заметил, но вопреки обыкновению не изобразил временную слепоту.

– Знаешь, ещё несколько таких пересечений, и я всерьёз поверю в знаки судьбы, – произнёс, проходя к раковинам и тоже пуская воду. – Это даже для сталкерства уже слишком.

От его рубашки пахло терпким виноградом, а по лицу стекали прозрачные капли. Судя по всему, юная леди Кингстон церемониться не стала, схватила бокал с первого попавшегося стола и выплеснула содержимое в лицо Мартину.

– Я никого не преследую. Просто у мам… У мач… У Инги день рождения, и мы отмечаем сегодня, – признался Кэндис, хотя от него никто оправдательной речи не требовал.

Он мог вообще ничего не отвечать, продолжать растирать пятно, ставшее после попыток смыть его с ткани только масштабнее и противнее по цвету. Вместо ярко-малинового какое-то синеватое. Или, как вариант, с фиолетовым отливом.

– А у меня годовщина отношений. И я тоже отмечал. Пытался, во всяком случае, – Мартин умылся, распустил галстук-бабочку, провёл влажной ладонью по шее, стирая капли шампанского.

Уходить не торопился, продолжал стоять на месте, пристально разглядывая Кэндиса. Тот на взгляд-вызов не реагировал.

– Жаль, что у тебя есть сопровождение, – произнёс Мартин, спустя некоторое время.

– Почему?

– Я бы пригласил тебя составить мне компанию.

– Уверен, что я обязательно ответил бы согласием?

– Нет. Но почему не попытаться?

– Я вместо Беатрис? В качестве замены? Так себе предложение.

– Помнишь, как зовут мою девушку?

– Инга любит вещи, которые выпускает мисс Кингстон, – солгал Кэндис. – Сложно не запомнить.

– Не ради замены, – признался Мартин. – Просто… так. По велению души. Раз уж получается, что мы постоянно пересекаемся, значит, тому должно быть логичное объяснение. Могли бы вместе его поискать.

– Я и без того знаю ответ на этот вопрос. Жестокое развлечение со стороны судьбы. Только и всего. Мар… Мистер Уилзи, я не представляю, зачем нужно ко мне обращаться, если моё общество настолько неприятно. Если оно настолько угнетающе действует. Мне почему-то кажется, что ты сейчас предельно трезв, и единственная причина, по которой в воздухе тащит алкоголем – шампанское, которое выплеснули тебе в лицо. Всё понимаешь, отдаёшь отчёт в своих действиях, так что на пьяные бредни эти предложения не свернуть, как ни крути.

– Трезвее не придумать.

– Ну вот.

– А если бы я предложил тебе сбежать прямо сейчас вместе со мной? Да хотя бы в окно вылезти и больше не возвращаться в зал. Пусть родители дожидаются тебя дальше. Однозначный отказ? Или найдётся место манёврам?

– Господин директор, с тобой что? – спросил Кэндис, перекрывая поток воды и выжимая кусок ткани.

Естественно, как и следовало ожидать, попытки открыть в полевых условиях прачечную, ни к чему хорошему не привели.

– Ничего, – усмехнулся Мартин. – Ничего особенного, во всяком случае. Просто очередная ссора с девушкой, которую я, наверное, люблю. Просто очередной вечер сомнительной ценности. Просто очередная встреча с тобой.

– Наверное? – переспросил Кэндис, подумав, что ему послышалось.

– Знаешь ли, ссоры изматывают. Не спорю, есть множество пар, в которых скандалы – стиль жизни, и обоих это устраивает. Кто-то реально от препирательств ловит кайф и существовать без этого не может. Прожил сутки без скандала? День прошёл зря! Их бодрит. Трис не из таких. Я не из таких. Но стоит только оказаться рядом, и мы начинаем орать друг на друга, причём поводы самые идиотские. То детские сказки, то письма, то прозвища. В общем, это не так уж важно. Главное, что такие происшествия основательно подтачивают любовь, рано или поздно уничтожая её, не оставляя и следа.

– Ма… То есть, мистер…

– Да ладно. Называй, как хотел.

– Мар-тин, – неуверенно произнёс Кэндис, получилось немного грассирующе, словно с французским прононсом. – Я далеко не гуру отношений, ничего толком посоветовать не могу, но если они тебе дороги, ты обязательно найдёшь способ вернуть Беатрис. Вы столько раз начинали всё сначала. Попробуете ещё раз, и вот он окажется самым счастливым. Не знаю, насколько это утверждение правдиво, но, говорят: когда в отношениях начинаются постоянные скандалы, люди либо расходятся окончательно, либо женятся, и всё налаживается. Таких, как ты, женщины не бросают с лёгкостью. Обычно, их хватают и тащат под венец. Может, просто не настало время. Не Трис, так кто-нибудь другой рано или поздно исполнит твою мечту о браке.

– Таких, как я? – переспросил Мартин; в голосе его сквозила грубость. – И откуда бы тебе знать, какой я, на самом деле? Мы ведь никогда близко не общались, а все те пересечения, что имели место, сложно назвать полноценными разговорами. По ним невозможно составить мнение, если только поверхностное, а оно зачастую невероятно ошибочное.

– Мартин.

– Ты всё ещё хочешь сделать меня счастливым?

– Послушай, я не уверен, что разговор здесь – это хорошая затея. Пожалуй, мне стоит уйти.

Кэндис собирался осуществить задуманное и покинуть помещение поскорее, но Мартин перехватил его за запястье, не позволяя удалиться.