– Не рано?
Алану такое скоропалительное решение представлялось если не безумием, то чем-то очень близким к данному понятию. У него самого пока даже мысли о серьёзных отношениях не возникало. Что уж говорить о свадьбе? О том, что у Курта есть постоянная девушка, он слышал впервые в жизни, как и о планах на создание очередной ячейки общества. Нет, Алан, конечно, знал, что приятель его не относится к числу невероятно болтливых людей, не представляющих жизни в тишине, оттого постоянно чешущих языками, но не думал, что тот скрытен настолько.
– Мне скоро исполнится двадцать два, – усмехнулся Курт. – Мне можно.
– Что? Сколько?
Алан, услышав такой ответ, нахмурился и с сомнением покосился на сигарету, что всё ещё была зажата у него в пальцах. Вспомнил собственное высказывание о белке. Снова посмотрел на Курта, ожидая развёрнутого ответа.
– Мы познакомились прошлым летом, – пояснил Курт. – И я во время этого знакомства прибавил себе несколько лет для солидности, а потом феерично попался на своём обмане. Но, если верить первому заявлению, в моём лице реально найти более или менее подходящую кандидатуру для заключения брачного союза, а поскольку я бесконечно влюблён, то и с предложением затягивать не хочу. Только боюсь, что брат моей избранницы воспримет новость не слишком позитивно, и это заставляет меня сомневаться. А поскольку он тоже сегодня приехал, то…
– Погоди-ка.
– Что такое?
– У них, что, семейный выход в свет? Не припоминаю, чтобы сюда пускали без проблем всех желающих. Ладно, ты мог прийти вместе со своей девушкой, выступающей в качестве сопровождения, но брата она как протащила? Или он тоже здесь учится?
– Почти, – хмыкнул Курт, не желая вдаваться в подробности.
Однако отделаться от Алана было не так-то просто. Бэкстор ухмыльнулся многозначительно, словно уже сейчас, без дополнительных подсказок, способных внести ясность, знал многое. Курт сомневался в реальности такого расклада, но периодически внутри что-то предательски подрагивало.
Полгода жизни, начиная с момента предрождественской суеты и заканчивая сегодняшним вечером, он посвятил своеобразным шпионским играм, старательно оберегая тайны своей личной жизни. Разглашение её грозило неприятностями, если не всем участникам, то Рейчел – однозначно, это понимали оба. Прекрасно понимали, потому и держались на показательном расстоянии.
На самом деле, ничего романтичного Курт в данном типе отношений не наблюдал.
Для него необходимость выдерживать дистанцию и вести себя непринуждённо на занятиях по литературе была одним из наиболее тяжёлых испытаний. Сейчас он и сам не смог бы сказать, как справлялся с нервным напряжением, и скольких усилий ему стоило вести себя нормально, уподобляясь другим ученикам, незаинтересованным в Рейчел, тем, что не переписывались с ней в свободное время, не называли своей девушкой даже в мыслях и – уж точно – не спали с ней.
Во время уроков Курт нередко приходил к выводу, что хочет приложиться головой о крышку стола.
Казалось, что только с помощью столь радикального метода он сумеет собраться и сконцентрироваться непосредственно на теме занятий, игнорируя отвлечённые, мысли о Рейчел, сидевшей напротив, набросившей на плечи его рубашку и что-то увлечённо читавшей в новом выпуске газеты. К теме занятий они не имели ни малейшего отношения, однако вниманием завладевали с потрясающей настойчивостью.
Впрочем, это не единственное, чем были забиты мысли Курта. Периодически размышлял он и о том, как эта самая газета летела в сторону, а внимание Рейчел оказывалось направлено уже непосредственно на любовника. О том, как она смеялась, собирая осколки чашки и замечая, что такими темпами в квартире вообще не останется целой посуды.
– Ради такого случая накуплю одноразовых стаканчиков. Тебе кофе буду делать только в них.
Курта посуда не интересовала, в принципе.
Посуда – последнее, о чём он думал.
Он пропадал у Рейчел целыми днями, возвращаясь домой только под вечер, а то и вовсе не возвращаясь. Уходить ему не хотелось совершенно. Рейчел иронично замечала, что родители скоро позабудут, как выглядит их сын, но не протестовала и не прогоняла, а Курт с каждым днём, проведённым рядом с ней, только сильнее убеждался в правдивости своего недавнего умозаключения. Он понимал, что без ума от Рейчел, постоянно возвращался в мыслях к своему нелепому поступку в момент знакомства. Приходил к выводу, гласившему, что они могли не встретиться повторно. Понимал, что пожалел бы. Неоднократно. Несомненно.
Однако они столкнулись повторно, и было глупо терять такой шанс, разбрасываясь возможностями направо и налево, а потом сетуя об ушедшем времени.
Этим вечером им ещё не доводилось оставаться наедине. Курт смотрел на Рейчел издалека, не решаясь подойти, сосредоточившись на мыслях о той вещи, что лежала у него в кармане. Той самой, что он собирался презентовать, а потом с замиранием сердца ожидать реакции на свои слова.
Рейчел приехала в одиночестве, но, что вполне закономерно, направилась к учителям, а не к ученикам. Было бы странно, реши она присоединиться к последним, потому Курт с тоской смотрел, как Рейчел идёт к своим коллегам, попутно улыбаясь выпускникам и их родителям. Он стоял в отдалении и не торопился попасться ей на глаза. Он всё ещё репетировал мысленно вариант с предложением выйти замуж. Его не волновало общественное мнение, собственное решение не уподоблялось желе, дрожащему на тарелке, но вот реакция Рейчел…
Раньше говорили, что все девушки мечтают выйти замуж, теперь, что все они желают построить карьеру.
Хотела ли Рейчел видеть кольцо на своём пальце? Или считала, что оно ей не понадобится ещё лет десять?
Контрольным выстрелом для Курта стало появление на торжественном мероприятии Энтони. На его визит Курт никак не рассчитывал. Рейчел неоднократно заявляла, что кузен считает её маленькой, потому старается окружить со всех сторон заботой, в том числе, оградить от сомнительных знакомств. Какие знакомства он считает сомнительными? Почти все.
Удача Курту явно не улыбалась, она только тихо гиенила в стороне.
Теперь ещё и Алан нарисовался поблизости с его желанием знать всё обо всём. И обо всех.
Курт опустил голову и с шумом выдохнул.
Вечер обещал стремительно свести его с ума и выжать все соки.
– Так учится или нет? – поторопил Курта Алан.
– Нет.
– Тогда как?
– Подумай.
Сигарета дотлела окончательно и обожгла пальцы. Алан поморщился, провёл несколько раз окурком по асфальту, швырнул растерзанный фильтр в мусорный бак.
Он пытался сопоставить то немногое, что удалось узнать от Курта с собственными познаниями об учениках, присутствующих на выпускном вечере. Вспомнить всех представительниц противоположного пола, с которыми довелось столкнуться во дворе академии – мимо кого-то пройти с равнодушным видом, кого-то поприветствовать и даже обменяться парой незначительных фраз. Вообще-то был у него на рассмотрении один вариант, но поверить в это с первой попытки не удавалось. Логика кричала, что искать двойное дно не стоит, всё очевидно и лежит на поверхности.
– Учился раньше?
– Учился, – подтвердил Курт.
– Занятно, весьма и весьма.
– Что такое?
– Не убивай меня за это предположение, но, кажется, я понял, кому именно ты собираешься предлагать замужество.
Курт закрыл глаза. Он не сомневался, что Алан догадается. Рано или поздно его должны были прижать к стенке и допросить с пристрастием. На протяжении года сомнения у приятеля возникали неоднократно, теперь они переродились в уверенность.
– И кому?
– Элементарно, Ватсон. То есть, конечно, никакой не Ватсон. Элементарно, Даглер. Твоя избранница – это мисс Кларк, не так ли?
– Да.
– Я так и знал, – засмеялся Алан. – Нет, правда. Знал. Теперь понятно, какого чёрта ты тогда свалил с первого занятия, не дожидаясь приветствия со стороны нового учителя. Тогда, не стану скрывать, подумал, что у тебя не все дома, но раз вы с ней познакомились летом и тебе уже был двадцать один год, а тут она тебя увидела в окружении семнадцати и восемнадцатилетних юношей… В общем, я бы тоже сбежал.
