– Правила есть правила, – произнёс Льюис, сложив руки на груди. – Я говорил тебе об этом, предупреждал заранее. Ты сам виноват в том, что случилось.

– Да ебал я эти правила! – раздражённо выдал Рекс, пиная со всей силы корзину, предназначенную для бумажного мусора. – Любой другой человек, оказавшийся на моём месте, не стал бы принимать правила твоей игры, а навязал свои. Он бы врезал тебе в первый день знакомства, сразу после разбитой губы. Наверное, мне тоже следовало так поступить. То, что я не отвечал прежде на твои выпады, не говорит о том, что я не умею драться. Я умею, просто не считаю правильным – избивать нежную барышню, которую ты старательно из себя строишь.

– Спасибо.

– А самое смешное заключается в том, что я знаю причину, по которой ты это сделал.

– Неужели?

– Очередной виток необоснованной ревности, возникшей на пустом месте и, как результат, стремление насолить и мне, и Эштону, и, естественно, Альберту.

– Творческие личности склонны к преувеличению, а их неуёмная фантазия…

– Говори, что хочешь, но меня ты не переубедишь.

– И пытаться не буду.

– Детка, от того, что ты признаешь правдивость моих слов, мир обрушится?

Льюис посмотрел на Рекса.

Обрушится ли мир? Зависит от того, чей именно. Его – несомненно. Под аккомпанемент чужого хохота, эхом разносящегося над руинами.

Раздумывая над незавидной судьбой того мира, Льюис не заметил, когда Рекс оказался так близко к нему. Видимо, Рексу надоело тратить слова, и он решил пустить в ход иные методы. Его пальцы крепко ухватились за ткань рукава.

Льюис дёрнулся и почувствовал себя так, словно оказался в тисках – его запястья крепко перехватили. Он попытался ударить Рекса по ноге, но промахнулся, потерял равновесие и полетел назад, надеясь, что в процессе полёта не приложится головой, окончательно облегчая Рексу задачу.

Придумать более провокационной позы было просто невозможно.

Льюис приземлился на спину, Рекс нависал над ним, продолжая удерживать руки, почти как в ту ночь, когда стал свидетелем чужих криков и в своей стандартной, нагловатой манере решил поинтересоваться, чем они спровоцированы.

– Пусти, – прошипел Льюис.

– А иначе что?

– Просто пусти.

– Снова полезешь меня бить?

– Нет.

– Ну ладно… Только одну руку.

Рекс усмехнулся, но обещание исполнил.

Льюис схватился за сумку, достал оттуда сценарий и швырнул его Рексу в лицо.

Белые листы бумаги, испещрённые строчками чёрных и красных букв, взметнулись в воздух, подобно многочисленным голубям на венецианской площади, и теперь оседали на покрывало и на пол.

– Забирай. И проваливай, – процедил сквозь зубы Льюис.

Рекс, явно не ожидавший подобного, выглядел растерянным, но быстро справился с удивлением.

Отпускать Льюиса он не собирался. Во всяком случае, не сейчас.

Он не пытался заговорить с Льюисом, понимая, что это будет напрасной тратой времени, не пытался снова потребовать от него признания, не заводил разговоров о ревности. Он просто наблюдал за тем, как Льюис реагировал на происходящее.

Отмечал, как лихорадочно вздымалась и опускалась грудь, а на виске билась жилка. Дыхание было частым и шумным, напряжённым.

Рекс потянулся и свободной рукой сорвал белую ленточку, позволяя волосам рассыпаться по подушке.

– Так хочется меня унизить? – спросил Льюис.

– Нет. Поцеловать, – сказал Рекс.

– Кто-то говорил, что я не в его вкусе, и у меня не было причин усомниться в правдивости высказывания.

– В моём. Больше, чем кто-либо.

Льюис повернул голову, собираясь вновь сверкнуть глазами и сказать какую-нибудь гадость, но не успел.

Оставив ленточку лежать на подушке, Рекс сжал пальцами ему подбородок, не позволяя отвернуться, склонился невыносимо близко и, не тратя времени на пристальные взгляды, прикоснулся губами к губам Льюиса.

Ему достаточно было одного взгляда на них, чтобы перестать здраво соображать. И продолжалось это уже несколько месяцев, а возможность исполнить давнюю мечту появилась только сейчас.

Льюис вцепился Рексу в волосы так, словно собирался выдрать клок их, потянул отчаянно, пытаясь уйти от взаимодействия.

Рекс не обращал внимания на эту боль, продолжая ласкать мягкие, податливые губы, что оставались безответными и практически не реагировали на прикосновение.

Они бы с удовольствием, но Льюис продолжал упорствовать, нарочно их сжимал, не желая сдаваться из принципа. Его ладонь разжалась, соскальзывая с волос, прошлась по шее, незащищённой воротничком форменной рубашки или шейным платком. Ногти полоснули по коже.

Рекс зашипел, перехватил и вторую руку, прижимая её к постели. Ему хотелось прикоснуться, погладить, убрать за ухо прядь тёмных волос, а вместо этого приходилось удерживать руки, чтобы не получить очередной болезненный удар или очередную кровоточащую царапину.

– Мне казалось, что у тебя гаптофобия. Но у тебя не она, – произнёс. – Тогда что?

– Не твоё дело, – по привычке отозвался Льюис.

– Моё.

– Не…

– Моё, – повторил Рекс увереннее, чем прежде, вновь целуя Льюиса.

Он не рисковал углублять поцелуй, не проталкивал в рот язык, предпочитая лишь время от времени слегка проводить его кончиком по плотно сжатым губам.

Правильно делал, потому что в следующий момент Льюис сжал зубы на его губе. Рекс, несмотря на то, что боль почувствовал ярко и остро, прерываться и визжать не стал. Вместо этого хмыкнул и ответил Льюису тем же, ощутив на языке привкус не только своей, но и чужой крови, смешивая их и слизывая одним движением.

Ему хотелось Льюиса целовать. Ещё, ещё, ещё и гораздо больше, чаще, вообще ни на секунду не прерываясь.

Ему хотелось, чтобы тот дарил ответную ласку, а не только кусался, желая пустить как можно большее количество крови.

Приходилось мириться с иным раскладом.

– Почему ты такой дикий? – выдохнул Рекс. – Луи?

Это обращение, использованное вместо кошмарной «детки», вновь прошлось по обнажённым нервам.

За возможность послушать, как Рекс произносил данную вариацию имени, можно было отдать всё и даже больше.

Не только за это, а вообще за всё, что он делал.

Горячее, немного щекочущее дыхание, обращение по имени, прикосновение губ к мочке уха, поцелуи по линии подбородка, яркая отметина, появившаяся над ключицей…

Льюис не отвечал, зато тело его, не привыкшее к подобному обращению, запоминало всё и реагировало вполне естественным образом, проявляющимся в невероятно сильном, почти болезненном возбуждении, от которого перед глазами всё плыло.

Тело жаждало прикосновений, оно мечтало о ласке, тянулось за ней.

Мозг не желал расслабляться, создавая неразрешимые противоречия.

– Я тебе этого не расскажу, – выдохнул Льюис.

– Почему?

– Живи своей жизнью, в которой нет проблем. Не надо лезть туда, где всё очень плохо. В теории это всё очень романтично, но на практике тот ещё ад, и долго герой не выдержит, собственноручно скормив осточертевшую принцессу дракону.

Рекс собирался опротестовать заявление соседа, но не успел.

Телефон, лежавший на кровати, напомнил о себе. Не сообщением. Звонком.

========== Глава 6. Тот, кто выполняет обещания. ==========

Кажется, он просто не мог упасть ниже.

Телефонный звонок, врывающийся в мир одной отдельно взятой комнаты общежития, нарушил тишину. Орала музыка настолько громко, что не замечать её или проигнорировать было нереально.

Рексу пришлось ответить, и он направился к своей кровати. Посмотрев на дисплей, округлил глаза, а потом скрылся в коридоре, позволив Льюису расслабиться, выйти из состояния искусственно спровоцированного коматоза, попутно перебрав в голове многочисленные теории о личности звонившего. Неужели звонок оказался настолько секретным, что требовал уединения? Обычно Рекс не стеснялся присутствия Льюиса поблизости, а тот демонстративно отворачивался, давая понять, что не из тех особ, коим свойственно совать нос в чужие дела и телефоны.