– Нет.

– Почему?

– Нахожу данную афёру бессмысленной. Льюис действительно… проблемный мальчик. Я не знаю, какой ещё подход к нему применить, чтобы он заговорил. Всё, что мне известно, удалось узнать со слов его матери. Но и она знает не так много. Основной пласт сведений в голове Льюиса, в его воспоминаниях, а он туда никого не пускает.

– Ненавязчиво подводите меня к мысли, что лучше сразу обращаться к леди Мэрт?

– Так будет правильнее, – сказала Сесиль. – Разумеется, мне несложно назвать причины, поспособствовавшие началу визитов Льюиса ко мне. Но я не уверена, что мой поступок не вызовет негодование у его матери, а она имеет полное право возмутиться. Если она посчитает нужным поделиться с тобой своими познаниями, обязательно это сделает. Если же нет, тогда, прости. Придётся принять это решение и перестать совать нос в чужую жизнь.

– А что вы можете сказать сейчас? Какими видите предварительные итоги переговоров?

– Склоняюсь к мысли, что тебе повезёт.

– Правда?

Рекс прищурился недоверчиво. Слова Сесиль не совпали с его ожиданием. Он почему-то думал, что она посоветует оставить дело, заранее обречённое на провал, и двигаться дальше, занимая голову иными вопросами и проблемами.

– Не стала бы шутить такими вещами. Кроме того…

– Да?

– Наверное, посчитаешь мои слова стандартной отговоркой, но с начала года я действительно наблюдаю положительную динамику в работе с Луи. Он стал немного общительнее, чем в былое время. Вряд ли ты мог отметить эти перемены, поскольку прежде с ним не сталкивался, но, в моём представлении, перемены в его поведении – действительно шаг вперёд, заслуживающий внимания.

– Видите в этом мою заслугу? – спросил Рекс.

– Иных причин для перемен я не вижу. Твой визит является своеобразным подтверждением. Раз ты пришёл сюда, значит, тебе не наплевать на личность этого человека. Вы подружились, не так ли?

– Мы… – Рекс запнулся.

Адекватное определение их отношениям приходить на ум отказывалось. Он не назвал бы данное взаимодействие ни враждой, ни дружбой. Он бы подобрал иное определение, но не думал, что Сесиль обязательно знать, какие именно чувства он питает к лишённой капризности и далёкой от самовлюблённости детке.

– Мы общаемся, – произнёс, совладав с эмоциями. – Это не всегда просто, но мы стараемся поддерживать диалог.

– Слышала, что ты сумел вытащить его на празднование Хэллоуина. Тебе есть чем гордиться. Раньше он никогда этого не делал, хотя и пытался убедить мать в правдивости обратного утверждения.

Услышав это, Рекс обрадовался, что Сесиль не смотрит в его сторону, а отошла к окну и наблюдает за школьниками, прогуливающимися по двору.

– Да. Наверное, есть, – выдал задумчиво, после чего поспешил сменить тему, чтобы не разрушить до основания чужую ложь. – Вы дадите мне её контактные данные? Или продолжим квест «Найди сам»?

– Дам, – произнесла Сесиль, доставая из кармана смартфон. – Запиши номер. Позвонишь ей на следующей неделе и задашь все интересующие вопросы.

– Почему не на этой?

– Насколько я знаю, сейчас её нет в городе, а потому ты рискуешь наткнуться на автоответчик. Можешь, конечно, оставить сообщение прямо сегодня, а потом ждать ответного звонка.

– Пожалуй, так и сделаю, – улыбнулся Рекс. – Продиктуете мне номер?

– Само собой.

Она продиктовала, а он записал. Поблагодарил за чай и вскоре покинул кабинет, унося заветный номер.

Сесиль не обманула.

Позвонив, Рекс наткнулся на автоответчик, но обрывать соединение не стал. Сообщение, кратко описывающее цель его звонка, он придумал заранее. Теперь оставалось его озвучить и ждать ответа.

Впрочем, терять время впустую Рекс не собирался, решив поинтересоваться у всемирной сети событиями из жизни семьи Мэрт. Разумеется, о Льюисе там многого не могло быть написано, разве что пара заметок, как о потенциальном наследнике и приложении к родителям. О матери точно должны были писать, поскольку она, без преувеличения, являлась личностью известной. Не светской львицей и завсегдатаем вечеринок, а железной леди, державшей под каблуком многочисленных подчинённых.

В экономических новостях её имя мелькало с завидным постоянством, да и в новостях культуры. Мать Льюиса составила бы достойную конкуренцию Филиппу Мюррею, будь тот жив, в плане участия в благотворительных вечерах, направленных на сбор денег для того или иного нуждающегося в помощи учреждения.

Активная жизненная позиция, как говорили о подобных людях представители СМИ.

Рекс старался не проводить параллелей и не сравнивать родителей. Однако, определённое сходство у них с Льюисом – после общения с Сесиль в мыслях Рекса так и тянуло назвать его Луи – имелось. Хотя бы в том, что оба они воспитывались без отца. В этом ничего необычного и странного не было, всюду и везде встречалось, если уж на то пошло, однако, Рекс всё равно зацепился за этот пунктик. Как и за то, что отец Льюиса умер несколько лет назад. Где и при каких условиях, статья умалчивала, оставляя простор для фантазии, позволяя представить всё, что угодно. Начиная от самого примитивного варианта, заканчивая крутым детективным сюжетом, услужливо подброшенным воображением.

Проторчав почти весь вечер в сети, Рекс обнаружил множество статей об Адель и несколько интервью с ней.

Женщина охотно рассказывала о бизнесе, но старательно избегала разговоров о личной жизни. О бывшем муже она говорила мало, о сыне тоже, хотя, Рекс даже через строчки электронных посланий улавливал тон, которым это было сказано. Об одном – с пренебрежением, о другом – с тоской, грустью, печалью и неким сожалением. Она не откровенничала, ограничиваясь общими фразами.

Она говорила о ребёнке исключительно в положительном ключе, но…

Было некое «но», мешавшее Рексу проникнуться этими словами.

Возможно, тот факт, что он знал Льюиса лично.

Во время прочтения статей Рекс несколько раз чувствовал на себе изучающий взгляд, но не торопился отрываться от экрана. Он знал, что как только посмотрит на Льюиса, тот поспешит отвернуться, и этот своеобразный контакт закончится, а ему не хотелось прекращать взаимодействие. Он с удовольствием оторвался бы от чтения и посмотрел на Льюиса, если бы знал, что тот не отведёт взгляда, но раз уж альтернативных вариантов ему не предложили, приходилось довольствоваться малым.

Льюис сидел на кровати, согнув ноги в коленях и притянув их к груди. Уши были закрыты наушниками.

Рексу хотелось узнать, о чём думает сосед, но он знал, что исполнение данного желания – нечто нереальное.

После того, как он позволил себе немного больше агрессии и откровенности, потребовав от Льюиса признания если не в любви, то хотя бы в неравнодушии, они практически перестали разговаривать. Пара слов утром, пара – вечером. В столовой они не пересекались, Льюис умудрялся приходить туда или гораздо раньше и к моменту появления Рекса смываться в неизвестном направлении, или намного позже, когда у Рекса не оставалось причин задерживаться.

Рекс с тоской думал о поспешных действиях, приводящих к результатам, которых ему не хотелось вовсе. Он думал, что Льюис не начнёт отнекиваться, а сделает то, чего от него ожидают. Не столь важно, как это произойдёт: на эмоциях или же обдуманно. Лишь бы произошло, но, увы.

Захлопнув ноутбук, Рекс посмотрел на соседа по комнате. Тот сидел, запрокинув голову, и смотрел в потолок, окончательно потеряв интерес к действиям Рекса. Зажимал сложенные ладони между коленей и беззвучно что-то произносил. Возможно, пытался подпевать исполнителям, надрывавшимся в его наушниках.

Взгляд Рекса он наверняка почувствовал, потому что перестал гипнотизировать потолок и посмотрел в сторону соседа. Наушники из ушей не вынимал, давая понять, что на диалог не настроен.

Рекс не стал повторять ошибок прошлого, подходя ближе и проявляя необоснованную агрессию, разрушительно действовавшую на эти хрупкие отношения.

Он улыбнулся и беззвучно, позволив прочитать послание по губам, произнёс, отбросив в сторону вечное «детка»: