Рекс прикусил кончик языка в тот момент, когда вопрос готов был сорваться с губ. Рекс отступил назад и закрыл дверь в душевую, оставив Льюиса в одиночестве. Он знал, что тот не станет заниматься саморазрушением в дальнейшем. Одного удара более чем достаточно для выплеска агрессии – других ударов не последует.

Перебирая варианты, Рекс пришёл к выводу, что дать ответы на некоторые вопросы способен личный дневник. Нужно только внимательно его изучить, читая между строк, научившись находить так скрытый смысл. Исчезновение прошлого ежедневника стало неприятным сюрпризом. Льюис избавился от прежнего дневника, заменив его новым. На этих страницах отобразилась всего одна запись. Такая же пространная, как и все её предшественницы.

Составить общее мнение по одной короткой заметке не представлялось возможным.

Переживал Рекс недолго.

Его посетила новая идея, и он поспешил приступить к реализации в самое ближайшее время.

К общению с психологами Рекс относился если не настороженно, то, однозначно, без энтузиазма. Не потому, что опасался их болтливости за пределами кабинета или же того, что принято называть профессиональной непригодностью, некомпетентностью. Ему просто сама идея визитов к психологам представлялась немного абсурдной. Он мог поговорить по душам с Маргарет, зная, что она поможет ему, как никто другой. Внимательно выслушает и даст совет, а то и несколько сразу – выбирай, какой больше нравится.

Тётя была для Рекса матерью, советчицей и лучшим, самым близким другом в одном лице. Постороннее вмешательство не требовалось.

Рексу казалось, что у Льюиса тоже есть человек, способный поддержать в самую трудную минуту жизни.

Об Адель Льюис отзывался с теплотой и делал это искренне, не приукрашивая действительность. Вполне реально было допустить, что они находятся в хороших отношениях. Об отце Льюис ничего не говорил и в дневнике не писал, а Рекс наводящих вопросов не задавал.

В конце концов, он на собственном примере знал, какими бывают отцы, и не думал об активной поддержке с той стороны. Принял в качестве аксиомы утверждение, что заботу о Льюисе проявляет, в первую очередь, именно мать. Уж она-то наверняка знала причины странностей своего ребёнка, не могла от них отмахнуться.

Почему же она не пыталась исправить положение? Или пыталась, но раз за разом терпела фиаско? Отчаявшись, переложила обязанности на психологов?

Они не оправдали надежд.

Результаты если и были, то точно не внушительные.

Впрочем, независимо от того, добились ли специалисты успехов, Рекс должен был наведаться к одному из них и пообщаться по душам.

Решение он принял стремительно и, не откладывая реализацию задуманного в долгий ящик, отправился к Сесиль.

Им доводилось пересекаться единожды. На следующий день после появления Рекса на территории академии. Он прошёл несколько простейших – элементарных – тестов, мило улыбнулся девушке в старомодных очках и удалился из её кабинета, пребывая в твёрдой уверенности, что ноги его здесь больше не будет. В ходе своеобразного расследования пришлось от прежнего умозаключения отказаться.

Сесиль, увидев на пороге нового посетителя, кажется, нисколько не удивилась, восприняв его визит как должное, более того – давно ожидаемое событие. Предложила устраиваться удобнее и чаю.

Ни от первого, ни от второго Рекс отказываться не стал. Ему импонировала перспектива проведения переговоров в дружеской атмосфере, вот он и поддерживал начинания собеседницы, несмотря на то, что она ему не слишком нравилась. Ну, или он просто сомневался в её умениях.

– У тебя какие-то проблемы? – спросила она, поставив перед Рексом чашку с «Эрл Греем».

Приятная нотка бергамота щекотала ноздри.

– Нет. У меня – нет, – произнёс Рекс, понимая, что откладывать в долгий ящик основную тему не собирается.

Лучше перейти к ней сразу, не тратя понапрасну драгоценное время.

– Тогда что привело тебя в мой кабинет, Рекс?

– Я хочу поговорить об одном человеке. Думаю, за годы, проведённые в общении с ним, вы успели узнать его как никто иной.

– Ты о…

– Речь о моём соседе. Льюис Мэрт… Мне важно знать, что послужило основной причиной для его визита в этот кабинет, да и не только. Мне важно знать вообще всё.

Сесиль молчала, не торопясь отвечать однозначным отказом, но и откровенничать не планировала.

Рекс наблюдал за тем, как она постучала пальцами по столу, видимо, размышляя над возможными перспективами. Над последствиями, спровоцированными разговором. Она колебалась.

– Я не имею права разглашать тайны моих клиентов, – ответила, спустя несколько минут. – Ты должен понимать. Профессиональная этика обязывает меня сохранить конфиденциальность, а не рассказывать подробности каждому встречному.

– А разве это не вы настояли на моём подселении в комнату? – спросил Рекс, откинувшись на спинку стула и неспешно поднося изящную чашечку ко рту.

Демонстрировал манеры.

В глазах школьного психолога хотелось выглядеть истинным аристократом, наследником состояния и, как следствие, в будущем влиятельного человека, которого можно считать достойным собеседником уже сейчас, на начальной стадии становления. Рекс не искал стандартного снисхождения, так любимого представителями данной профессии. Ему хотелось разговаривать с психологом на равных.

– Не настаивала. Лишь предложила.

– Вы знали, что он посчитает необходимость соседства вторжением в личное пространство, тем не менее, всё равно не отказались от этой идеи. Чем вы руководствовались в своих поступках?

Сесиль направление разговора, заданное инициативным посетителем, не нравилось. Рекс видел отражение недовольства на лице собеседницы, но отступать в кратчайшие сроки не собирался. Он должен был докопаться до истины.

Он обязан был узнать.

Любыми способами.

– Это очень сложная и запутанная ситуация. Здесь много тонкостей, нюансов. Их невозможно игнорировать, но ничего плохого я не сделала. Всё, что было вынесено на рассмотрение, затем согласовано и неоднократно обсуждено с матерью Льюиса. Адель Мэрт поддержала данное решение, одобрила, а не опротестовала. Выступи она против, никто не стал бы настаивать.

– Вы не ответили на вопрос.

– Думаю, ты выбрал не того человека в качестве информатора.

– С кем же мне говорить, если не с вами? – Рекс поставил чашку на предложенное блюдце и изящно выгнул бровь. – В данном учебном заведении именно вы являетесь своеобразным врачевателем душ и, по совместительству, могилой чужих секретов. Вы чаще остальных, не считая меня, сталкиваетесь с Льюисом. В плане количества разговоров с ним, несомненно, получаете первенство. Вы лучше всех в академии изучили его, а раз мне нужно узнать о нём, то и обратился я по адресу.

– Если ты думаешь, что он откровенничает со мной, то ты ошибаешься.

– Как же так?

Ответ Рекса одновременно удивил и поставил в тупик. Если Льюис не откровенничает с психологом, для чего вообще нужны его визиты сюда? Имеют они смысл или являются напрасной тратой времени?

Пока на первый план выходил второй вариант ответа.

– Его нельзя назвать простым и понятным человеком. Луи сложно вывести на откровенный разговор, все наши встречи проходят по единому сценарию, и зачастую именно я чувствую себя так, словно пришла к нему на приём. Он приходит сюда и обводит меня вокруг пальца. Рассказывает что-то отвлечённое, не позволяя подобраться к сути проблемы. Закрывается нарочно, словно не хочет, чтобы посторонние копались в его прошлом и старались исправить сложившуюся ситуацию.

– Сесиль, скажите, что это за ситуация?

– Я уже говорила и повторю ещё раз. Я не имею права разглашать данную информацию, даже, если ты будешь слёзно умолять, ползая на коленях. Хотя, глядя на тебя, сложно поверить в реальность исполнения подобного. Скорее, ты постараешься проникнуть сюда в моё отсутствие и покопаться в документах, желая подобраться ближе к истине.

– Оставите ради такого случая кабинет открытым? – иронично поинтересовался Рекс. – Я буду предельно осторожен и ничего не нарушу. Вы и не узнаете о вторжении в ваши владения.