Мишель хмыкнула. Её поведение родственницы развеселило.

Рейчел сейчас было не до смеха. Пока Мишель отпускала замечания, не имеющие, как она думала, под собой основы, Рейчел хотелось провалиться сквозь землю. Потому что именно в данный момент она ясно осознала, что поделиться подробностями истории своей сомнительной удачи не сможет даже с сестрой. А уж рассказать о собственных переживаниях, тем более.

Слишком личное, чтобы откровенничать об этом.

Слишком неправильное, чтобы хоть кто-то сумел понять.

Слишком порочное, чтобы выставлять на всеобщее обозрение.

Слишком сладкое, чтобы отказаться от продолжения, поставив окончательную точку и разорвав отношения.

Несмотря на то, что для неё – нетипично вовсе.

Она действительно предпочитала мужчин постарше. Не намного, хотя бы на несколько лет, пять – оптимально, золотая середина, что называется.

Курт как-то сказал, что если бы она узнала, сколько ему лет в реальности, даже смотреть в его сторону не стала бы. И Рейчел не стала спорить до хрипоты, доказывая, что он, делая такие заявления, фатально ошибается. Она бы действительно не посмотрела. Это знали оба. Это была аксиома их жизни.

Встреча на территории академии помогла окончательно расставить все точки над «i», уничтожила чужую ложь, разметав её в мгновение ока и не оставив камня на камне. Узнав истинный возраст случайного любовника, Рейчел поставила для себя определённые рамки, выходить за пределы которых не планировала.

Она была уверена, что всё задуманное получится реализовать с блеском, никаких проволочек в процессе не возникнет.

В конечном итоге, у неё был определённый опыт в отношениях. Пусть не слишком обширный, не столь внушительный, но всё-таки был. Рейчел умела красиво расставаться и надеялась, что здесь всё получится точно так же, как и в других случаях, несмотря на то, что первая попытка разбежаться в разные стороны оказалась довольно неприглядной и даже нелепой.

Рейчел не планировала маленькую месть и не пыталась флиртовать в присутствии Курта с другими учениками, ей симпатизировавшими, несмотря на то, что они, несомненно, имелись.

Тот же Алан.

Желая позлить Курта или спровоцировать ревность, Рейчел могла уделить немного внимания заинтересованному в общении ученику, не переходя тонкую грань, после которой весь профессионализм полетел бы в пропасть. Ей не хотелось терять авторитет среди учеников, совершая такие поступки, к тому же, заводить интрижки в отместку было как-то противно и неэтично. С точки зрения руководства школы, неприемлемо вовсе. Рейчел была с ними солидарна, оттого периодически грызла себя, вспоминая о вечеринке, способствовавшей сближению с Куртом и ставшей началом их истории. Он тогда ещё не был её учеником, но всё равно, стоило лишь погрузиться в воспоминания и становилось не по себе.

Поговорив с Куртом по душам, Рейчел была уверена, что тем самым поставила окончательную точку в отношениях, и больше они к пройденному этапу не вернутся.

Она ошибалась.

Курт, кажется, воспринимал определённое событие их жизни иначе, вычёркивать его из памяти не собирался и всеми силами добивался внимания к своей персоне.

Рейчел старалась держаться, никак не реагируя.

Она не знала, чего именно он добивается, но подозревала, что успокоится случайная любовь только в тот момент, когда узнает, что у них снова сменился учитель, а «новенькая, мисс Кларк» написала заявление и ушла из данного учебного заведения по собственному желанию.

Не выдержала напряжённой работы и гнёта ответственности, возложенной на её плечи руководством школы, вот и решила подыскать школу рангом пониже, проще. Ту, что будет ей по зубам.

«Орхидея» таковой, увы, не является.

Рейчел ощущала напряжение, возникающее в классе, когда она переступала через порог. Она чувствовала пристальный взгляд, направленный в её сторону с заднего ряда, но на людях держалась до последнего.

Ни единой запинки, ни единой нотки дрожи в голосе, ни единого повода посмеяться над промахами зелёного новичка, только-только вступившего на путь преподавательской деятельности и не имеющего представление, как нужно разговаривать с учениками. Как вести себя, чтобы они видели в недавней выпускнице не просто наивную девушку с накрашенными ресницами, а авторитет.

Занятия с выпускниками были для неё чем-то вроде испытания на прочность, и она старалась со всем справляться. В присутствии посторонних делала это блестяще, а вот, оставаясь наедине с собой, признавала, что все её методы летят в пропасть. И виной тому – случайный любовник.

Одна ночь и столько проблем.

Рейчел сама попросила его не устраивать трагедии и не бойкотировать занятия в знак протеста, теперь жалела о выполнении просьбы. Понимала, что в противном случае чувствовала бы себя спокойнее. А так оказалась в тупике.

Она и рассказать никому не могла о том раздрае, что творился в душе.

«Меня выкинут из школы, как нашкодившую собачонку», – с тоской думала Рейчел.

В принципе, Курт не делал ничего особенного. Он не приставал к ней с непристойными предложениями, не отпускал во время лекций двусмысленные замечания, способные вогнать преподавателя в краску, а учеников – засмеяться всем вместе, посчитав высказывание необыкновенно ироничным. Не пытался зажать в тёмном углу под лестницей, да и вообще не откалывал ничего в этом роде.

Он просто был рядом, он ей улыбался, активно спорил на занятиях и, кажется, готовился лучше, чем все остальные ученики, только бы получить возможность завести очередную дискуссию относительно направлений литературы и творчества того или иного автора. А в папку с сочинением додумался вложить записку с признанием в любви.

Рейчел этот жест показался жестокой шуткой.

Пожалуй, слишком жестокой.

Нет, если бы другие ученики демонстрировали столь высокий уровень подготовки, как Курт, она бы только порадовалась, а здесь давала знать о себе подозрительность. Рейчел подсознательно чувствовала: всё делается только для того, чтобы привлечь её внимание, чтобы как-то зацепить и вывести на открытое столкновение, противостояние… На что-нибудь.

Она не могла сделать вид, что не видит Курта. Не могла его игнорировать.

Ей казалось, что об их случайной связи знают все его одноклассники и, покидая аудиторию, над этим посмеиваются.

Если не знают, то, определённо, догадываются.

Она сама подвергала себя психологическому гнёту, но избавиться от подозрительности не получалось. Каждое занятие превращалось в своеобразное соревнование. Сделать ход, дождаться ответа и попытаться отбить нападки.

Рейчел старалась не придавать большого значения тому, что творилось вокруг, но однажды всё-таки не смогла удержать эмоции под контролем. Виной тому стал разговор старшеклассников. Рейчел услышала его совершенно случайно, проходя по коридору. Собиралась сделать шаг, свернув за угол, но тут прозвучало упоминание её фамилии, и она замерла на месте, почувствовав себя ледяным изваянием.

Ученики обсуждали её и Курта. Точнее то, что между ними происходило. Ещё точнее, его отношение к ней.

Кто-то высказал предположение, что Даглер просто-напросто решил раскрасить серые будни своего пребывания в школе, вот и нашёл более-менее подходящее развлечение.

Его не назовёшь плейбоем, что тащит каждую встречную в койку, да и сами девушки вряд ли вешаются на него пачками – оставьте эти сказки для какого-нибудь молодёжного сериала. Но ему явно импонирует женское внимание, а новая учительница вполне симпатичная. Так почему бы не попрактиковаться на ней?

Интересно, когда ему это надоест? И добьётся ли он цели? А если всё получится, как он поступит в дальнейшем?

Спустя пару минут, Рейчел сумела упорядочить мысли, после чего прошла мимо сплетников с гордо поднятой головой. Она чувствовала взгляд, направленный в её сторону изумлёнными школьниками, но не обернулась.

Добравшись до учительской, положила на стол все учебные материалы, прихватила сумочку и отправилась в уборную. Более подходящего места для того, чтобы порыдать, отводя душу, в школе не было. Благо, что последнее занятие в тот день уже прошло, и перед Рейчел не стояла перспектива появиться в аудитории с припухшими веками, покрасневшим носом и размазанной по щекам тушью.