Руки ходили ходуном, в таком состоянии проще наглухо зарезаться, чем сделать аккуратное кровопускание, поэтому, оглядев себя красивого ещё раз, я решительно дорвал левое «крыло». Впрочем, на фоне общих повреждений ему это повредило незначительно. Рана на предплечье уже была, хотя я в упор не помню, откуда такая радость, так что хватило её лишь немного углубить. Для верности прижмурив один глаз, я потыкал в неё ножом, и кровь радостно потекла тонкой струйкой. В общем, кулон я измазал на совесть. Сдунув прилипшие ко лбу волосы, я вскинул взгляд, и облегчённо выдохнул.

С той стороны Арки, напряжённо ощупывая чёрное стекло, стоял Мэль.

Выбравшись из воды, он сразу понял, куда попал, пусть даже это казалось полным бредом. Однако каким бы путём не провёл его Алис, сейчас Мэль находился на Соросе. Более того, он был в том самом разрушенном Храме Сердца, где когда-то одел Алису брачное ожерелье.

Вот и комнату с Аркой видно. Только вот антураж слегка изменился со времени последнего посещения. Каменное крошево и обломки стен, покрывавшие когда-то пол, спеклись стеклянным настилом. Стены обуглились и потекли, словно от неимоверного жара, застыв причудливыми формами, в глубине которых лучи Тиноса и Тавроса, что изредка заглядывали в прорехи крыш и перегородок, рождали безумные тени. Мэль усмехнулся. Как там было? Пройдя по зеркалу песков под приглядом Первых, войди в Тень разрушенной надежды, и, сложив Сердце, вернешь утраченное?

Ну вот и «Тень разрушенной надежды» была строго по курсу. Аккуратно пробираясь по скользкому полу, осторожно обходя накренившиеся остатки древних стен, Мэль внимательно смотрел по сторонам. Не то чтобы он ждал крипсов, они водились лишь в диких пещерах, но всё же настороженность не помешает. Слишком свежи были воспоминания об Императорском Святилище.

Хвала Богам, крипсы ему всё же не встретились, однако ощущение чьего-то присутствия буквально поднимало волосы на затылке. Настороженно оглядываясь, он добрался до легендарной Арки и понял, что с «войти в Тень-как-его-там» у него явные проблемы. Исчез черный туман, что, как Мэль помнил по прошлому разу, клубился в проёме, теперь нутро Арки словно затянуло лирго-пластиком, и в его матовой чёрной глубине было совершенно невозможно что-либо увидеть.

Осторожно коснувшись ладонями поверхности, Мэль почувствовал лишь лёгкую прохладу. И крепость монолита. Он надавил сильнее. Ещё сильнее… Толку не было, непонятная преграда плевать хотела на его усилия, не поддаваясь даже на волос. И куда, спрашивается, входить?

Отойдя на шаг от Арки, Тонг оглядел её со всех сторон. Огладил ладонями опоры, проверил пальцами каждую завитушку. Ничего. Обошёл её кругом. Всё тот же чёрный лирго-пластик, всё та же Арка.

Тонг снял кулон с шеи, помедлил… Приложил его к поверхности преграды. Ничего.

Внутри всё дёргало от ощущения истекающего времени, но он старательно загонял беспокойство как можно глубже. Сейчас оно ни к чему. Поволноваться можно и потом, задним числом. Так оно даже полезнее.

Демон! Да как же сложить это Сердце?!

Упершись лбом в преграду, Мэль пристально смотрел на неё, как будто пытаясь продавить силой мысли. И тут…

На уровне его груди, на чёрном фоне поверхности, стали появляться буквы. Неровные, какие-то кособокие, подтекающие краской, словно написанные пальцем. Корявые строчки пьяно заворачивались вверх, и от удивления Мэль сначала даже не понял, о чём речь, тем более некоторые буквы были написаны неправильно, как будто в отражении…

У него даже дыхание перехватило. В отражении? Значит, тот, кто пишет их, там? За преградой? Встряхнувшись, Мэль внимательно взглянул на строчки.

«Обмажь кулон своей кровью».

Ага.

Ну это быстро. Засапожный нож – неизбывный атрибут в одежде – легко помог решить эту проблему. Густо обмазав кулон, Тонг вновь взглянул на Арку. Над пьяными буквами появился кособокий крест.

Словно мишень.

Ухватив кулон поудобнее, Мэль приложил его к кресту, надавил, и тот с трудом, словно в вязкий раствор погрузился внутрь этой черноты. Ровно на уровень окрашенных кровью пальцев. Рана на предплечье ещё кровоточила, поэтому не составило труда нанести кровь на руку до запястья. А потом и до локтя… Кулон провалился вглубь черноты, и Мэль затаил дыхание, увидев, как из тёмной глубины, словно из толщи воды навстречу медленно проявляется окровавленная рука, сжимающая такой же окровавленный белый кулон.

Он узнал бы эту руку из тысячи других. Эти тонкие пальцы. Эту решительную хватку…

Сердце билось набатом, заглушая все звуки. А рука всё приближалась… Вот камни встретились… и Мир дрогнул.

От камней в стороны плеснуло огнём, заставляя прикрыть глаза. Кулон вырвался из пальцев, поднимаясь ввысь и заливая всё вокруг ослепительно белым, но преграда пала, и руки успели схватить знакомое тело, так что глаза можно было и закрыть. Теперь ничто не вырвет из его объятий вернувшееся утраченное. Никто. И никогда.

Яркий белый свет прожигал до самого мозга. Кожу почему-то тоже ощутимо припекало, но всё это было совсем не страшно. Ведь рядом со мной, под моими ладонями был Мэль и, значит, у нас всё получилось! У нас получилось!

Уткнувшись в родное плечо, я судорожно стискивал пальцами очередную невезучую форму драгоценного. Почему невезучую? Ну… нож-то я так и держал в руке поначалу. В процессе дорезываться пришлось, чтобы руку в зеркало глубже протолкнуть. Так вот, я едва успел его выронить, когда Мэль сграбастал меня, втягивая в Арку. Успел, в смысле, чтоб драгоценного не поранить, а вот его форме опять не повезло.

Мэль стискивал меня всё крепче, удерживая на весу и вжимая в своё плечо. А я был этому только рад. Да я бы врос в него и никогда не отлеплялся, если б смог. Он всё так же пах южной ночью, и я дышал его запахом, захлёбываясь, пил его, и никак не мог надышаться.

Вокруг что-то падало и грохотало, нутро обжигало горячим воздухом, но мне было важно лишь то, что я мог касаться губами его шеи. Нет, не целовать. Судорожно сжавшееся горло, позволяло лишь иногда вздохнуть. Но касаться его – я мог, чувствовать его тепло – мог! И это делало меня невероятно счастливым.

Всё кончилось внезапно, как отрезало. И вместе с тишиной на нас упала темнота, так что даже открыв глаза я не видел ничего. Да мне и не надо было: мои пальцы скользили по коже Мэля, гладили его скулы, волосы, осторожно касались его вздрагивающих губ.

- Ты пришёл за мной... Ты пришёл… Мэль…

Его руки всё так же судорожно стискивали меня. Ощупывая, оглаживая, словно до конца не веря. Я чувствовал дрожь, что волнами прокатывалась по его телу. Тяжелый вздох разметал волосы у меня на виске.

- Алис… живой. Алис…

Ну а я мог лишь счастливо вздыхать, пока он убеждался в моей реальности, пусть и немного потрёпанной.

Когда мы смогли хоть чуть-чуть ослабить объятия, оказалось вокруг не так уж и темно, и вполне даже можно оглядеться. А посмотреть было на что. Местный дизайн кардинально поменялся. Пол густо усеяло каменное крошево и какие-то обломки, везде, кроме чёткого круга вокруг нас. Не знаю, что именно нас прикрыло, но огромное ему за это спасибо. Потому что внешние две стены обрушились напрочь, как и часть потолка. А вот мы остались целы.

Кстати, понятно теперь откуда свет: сквозь остатки кладки к нам стыдливо заглядывали местные луны. Красиво, в общем, готичненько так. Искренне надеюсь, от Храма хоть что-то осталось. И ещё… Я вот не сразу сообразил, а потом понял: Арка пропала.

Меня будто облило холодной волной, и я судорожно завертелся.

- Мэль, а где Арка?

Моё растерянное лицо отразилось в его глазах, но он лишь слегка пожал печами.

- Похоже, она немножко испортилась.

Истеричный смешок сорвался с моих губ, но глаза уже выцепили в густой тени знакомый рельеф.

- Туда!

Мэль неохотно выпустил меня из рук, и я рванул к цели, забыв об общей слабости организма. Естественно тут же споткнулся о тесак Саола и опять едва не навернулся. Мэль меня поймал, забрал тесак и дальше так и держал за руку. Что было большим плюсом, сам бы я эти каменные завалы форсировал с трудом. Почему-то пол был ужасно скользкий, да ещё и засыпанный каменными осколками. Кошмар, в общем.