- Что ты хотел?

Холёное лицо, гордый изгиб шеи, волевой подбородок… Яркий, хищный цветок. Сашут. Сиятельная принцесса и неплохая, как говорят, Императрица в будущем.

- Увидеть Тарина. Где он?

Она повернулась, нечитаемым взглядом пройдясь по его лицу, стриженым волосам, так что щеки начинает колоть. Син незаметно передернул плечами. Он ее не то чтобы не любил, но…

- С Императором в Синей гостиной.

Молча кивнув, он повернулся к выходу, но она вновь заговорила.

- Я слышала, что произошло в Святилище…

Она встала с кресла и отошла к окну. И Син замер на месте, понимая, что это только прелюдия к разговору. Несмотря на уже заметную беременность, Сашут двигалась с той же грацией, что и раньше, и зеленые юбки свободного платья все так же изящно обвивали при ходьбе ее ноги. Широкий палантин драгоценного меха белой юрги укрывал ее плечи, и хотя во Дворце всегда поддерживалась комфортная температура, Сашут, будучи родом с Южных Территорий, постоянно мерзла. Син знал, что ей предлагали провести пси-надстройки, чтобы избавить от этого неудобства, но она отказалась. Ее клан ратовал за чистоту крови, и пси-генетика явно была у них бранным словом.

Тем большим потрясением стало для нее известие о Проклятии СанГорра. И то, чем оно грозит ее будущим детям. С Тарином они уже были женаты несколько лет, и Сашут носила под сердцем их первенца, когда пришло время Сина, а ее посвятили в семейную тайну. И хотя они не были связаны Храмовым браком (ибо нельзя связать будущего Императора, так как он принадлежит стране, но не женщине), уйти ей бы уже не позволили, несмотря на Клятву о неразглашении. И она это знала. И пусть Сашут искренне любила мужа, но как истинная женщина Южных Территорий постаралась максимально точно донести до супруга своё недовольство. Тарин терпел, понимая, что этот момент надо просто пережить. Терпел. А потом сорвался…

- Непривычно видеть тебя таким, Син. Но я знаю, Проклятие пало и… Я рада. Не только за своих детей, но и за тебя. И за остальных… литусов.

Она обернулась, и Син заметил ее бледные напряженные губы. Ответить на это все было нечего, поэтому он просто слегка склонил голову. Сашут усмехнулась.

- Понимаю. Я слышала, литус Тарина сегодня был у Императора, и тот отпустил его. Это правда?

- Да.

Она опустила глаза и нервно поправила палантин, на мгновение явив свою тревогу.

- А Тарин… он знает?

- Нет. – Син вздохнул, поняв к чему весь этот разговор. – Не волнуйтесь, Сияющая. Я сам расскажу ему. И объясню причину.

Быстрый взгляд из-под ресниц, и вновь перед ним величественная госпожа.

- Спасибо.

- Тихого дня, Сияющая.

- И Вам тихого дня, младший принц Синтарру.

Син церемонно поклонился. Всё правильно. Юный принц, что так замечательно краснел когда-то в ее присутствии, вырос. А что еще хуже, прекрасно помнил, как однажды ночью, после собственной пси-коррекции, провел Сияющую тайными коридорами и показал, как именно ее отвергнутый муж глушит тоску. И она это тоже помнила, помнила своего провожатого, что прислал Император, и то, к чему привела ее затянувшаяся месть. Вспоминала каждый раз, как видела в зеркале свои слегка раскосые голубые глаза. Такие же, как у Рилла.

Син шел по коридору, старательно сдерживая шаг. Бежать всё равно некуда, от воспоминаний не убежишь. Тогда, после пси-коррекции, всю его жизнь словно затянуло туманной дымкой. Сознание было почти полностью погружено в ментальное поле Венца, и лишь малые крохи оставались на реальную жизнь. Но их хватило, чтобы ужаснуться воспоминаниям Рилла, ведь память их тоже объединилась. И принцу было невыносимо видеть в этих самых воспоминаниях то, что делал с Риллом его брат.

Брат, которого он преданно любил. Брат, которого искренне обожал и считал самым добрым, самым честным, самым… Да, самым настоящим принцем, которые бывают только в сказках. И когда реальность разбила его детскую восторженность, это было больно…

Он не пошел в Синюю гостиную. Видеть никого не хотелось. Но Син столкнулся с отцом в коридоре и не сумел сдержаться.

- Зачем ты это сделал тогда?

Улыбка стекла с губ Императора, и он пристально вгляделся в глаза младшего сына. Глаза, полные боли. Понятливо вздохнув, он затащил сына в ближайшую гостиную и закрыл дверь.

- Сядь. Я так понимаю, Рилл заходил к тебе попрощаться?

- Да…

Они с Императором расселись на мягких креслах, и Син жестко смотрел в глаза отца.

- Зачем? Для чего тебе потребовалось посылать меня тогда провожать ее? Разве ты не мог решить эту проблему? Вызвал бы их обоих к себе, поговорил, мозги бы вправил…

- Ты так и не понял, малыш… Увидев тебя в дверях вместе с Сашут, Тарин наконец смог понять, что же он творит. Творит с абсолютно с беспомощным существом, которое полностью от него зависит. И делает это не потому, что это ему необходимо, а просто потому что может. Правитель, который позволяет себе подобное – страшная кара для народа, малыш. Твоё появление было для него ударом. Я это знаю. Но это же дало ему силы сделать правильные выводы. К сожалению, иногда надо примерить беду на себя, чтобы понять чужое горе. И то, что Тарина до сих пор жжёт вина… это хорошо. Это не даст ему забыть, что Венец Звёзд – это не только «могу», но еще и «должен», и «достоин».

- А Сашут?.. Она ведь до сих пор помнит, кто привел ее туда. Кто стоял рядом с ней. И она не простит мне этого.

- Женщины… Женщины восхитительно пластичны в своих обидах. Они могут внять разуму и прекратить сражение, просто поняв, что это сегодня на коленях перед обиженным мужем стоит безропотная кукла, а вот завтра там вполне может быть хитрая фаворитка. А подобного никогда не случится в нашем Доме. Просто потому, что допустив это, мы лишимся всего. И она должна была впитать в себя это знание. Прочувствовать его. Выстрадать.

- Жестоко.

- Да. Зато действенно. И возможно ты прав, но тогда это была вынужденная мера. Тем более умом Сашут понимает, в тот момент, ты был не совсем ты. Наш Дом силен, малыш. Силён именно потому, что мы помним главное. Пока твою спину и сердце хранят любящие руки, ты непобедим. Жизнь слишком сложна, чтобы сражаться еще и с семьёй. А Сашут не забудет этот урок. Пусть Рилл ушел, но ты... Ты часть семьи, и всегда ей будешь. И она будет помнить. И впредь будет беречь от беды собственную семью. Мы никогда не встаём на пути сердец наших детей, сын. Но и легкомысленно лелеять обиды, разрушая свои жизни, мы вам не позволим. Просто потому, что любим вас.

Син вздохнул и опустил глаза. Отец был прав, но это не значит, что ему от этого легче. Просто? Да ничего подобного…

Потрепав его по плечу, Император вышел. И через пару минут Син уже решительно шагал по коридору вон из Дворца, где он задыхался. Ему было просто необходимо вздохнуть, и он знал только одно место, где дышалось легко. Вернее, рядом с кем.

- Я.

Обернувшись, я недоумённо переспросил.

- Что – я?

Нари, сиротливо забившись в угол дивана, поднял вихрастую голову и печально хмыкнул.

- Алис, ну чего ты тупишь? Я и есть тот самый, всем мешающий муж Рива.

- Да?

Я озадаченно переводил взгляд от Нари к Риву и обратно, не в силах осмыслить упавшую кирпичом на темечко информацию.

- Да.

А это уже Рив. Осторожно разжав пальцы на кителе Сали, он погладил смятую ткань и кривовато усмехнулся.

- Ты хотел знать? Теперь знаешь…

Сали был, по-моему, в таком же обалдении как и я, лишь Мэль спокойно щурил глаза, глядя на все это безобразие. Еще раз хмыкнув, Рив отошел к Нари и уселся рядом с ним.

Нет, ну как так можно? Они связаны на Едином Пути, а как же соро и этот принц, который так запал Нари в душу? Я совсем запутался и почему-то ком в горле никак не хотел уходить. Лишь руки Мэля, что по-прежнему крепко держали меня, придавали сил.

- Да как вас вообще угораздило? Или… так любили друг друга?

Парни переглянулись и мягко улыбнулись друг другу.