И принялась поедать все это, попутно рассказывая, как не хочет идти на историю магии. Пока в это время опешивший Рон глазел на сестру и друга, а Гермиона бросала взгляды за спину.

Нет, ей было интересно, что там происходит у парочки, но ее дыра внутри увеличивалась настолько, что все интересное проходило мимо, и больше ничто не волновало ее.

— Не пойму что-то, — пробормотал парень, который уже минут пять сидел с наполовину съеденной булкой. — Это что сейчас было?

— Брось, — отмахнулась Джинни, чуть ли не пихаясь котлетой. — Все вы прекрасно знали, что этот, — она ткнула пальцем в Гарри, который был краснее помидора, — и я, мы, в общем, влюблены друг в друга. Поэтому не надо пучить глаза, — она схватилась за второй стакан другого напитка. — Все просто, успокойся. Жить будет легче. Кстати да, — она насмешливо глянула на брата, — рот прикрой, а то так муха влететь может.

Поттер, сидящий рядом, совсем поник, прикрывая лицо рукой. Рон же, изумившийся тем, как сестра ведет беседу, даже не знал, что и сказать.

Гермиона в который раз посмотрела на парня, жующего зеленое яблоко. Он о чем-то говорил с Блейзом, смотря на друга.

Урод, ничего не скажешь. Ведет себя, как обычно. Значит, случившееся вчера могло повторяться неоднократно.

Какой же он актер. Она ведь знала это. Что играть роли, которые ему вздумается, удается лучше всего. Но мечтала, надеялась, что эта способность не будет применяться по отношению к ней.

Наивная дура.

— Джин…

— Джин-Джин, — передразнила она его. — Сама знаю, что Джин. Ты же понимаешь, — философствовала она, — твоего мнения никто не спрашивал. Поэтому встречаться нам или нет — решать не тебе, извини.

— Но… — от возмущения, парень лишь моргал ресницами, тяжело дыша.

— Но?..

— Но…

— Вот и я думаю, что разговор закрыт, — Джинни посмотрела на подругу. Девушка глазела на Драко, слегка повернув голову. — Гермиона!

— А? Что? — она резко обернулась.

И глупо же она, наверное, выглядела, когда ее застали следящей за парнем. Но никто этого, видимо, кроме Уизли, не заметил.

— Помирились? — закусив помидором, просто спросила она.

— Нет, — девушка прикрыла глаза. — Мы даже не разговаривали.

— Вот как. И почему же?

Гермиона еще раз глянула на другой стол и, тяжело вздохнув, ответила:

— Не разговаривали, и все. Не знаю, почему.

— Пф, — фыркнула она. — Не хочешь — не говори.

— Эм… — протянул Гарри, у которого лицо только что приобрело нормальный оттенок. — О чем вы вообще?

— О своем, о женском, — ответила Джинни, улыбнувшись.

— А с ним ты тоже о своем, о женском говоришь? — вставил Рон, кивнув на друга.

Тот моментально поник, заинтересовавшись расцветкой туфлей.

Девушка, до этого делающая вид, что присутствует и даже слушает их беседу, полностью отключилась, смотря на Драко.

Она тут сидит, волнуется. Думает, почему он так поступил, винит себя во всех грехах, а он… Как обычно, восседает за столом и беседует со своими друзьями непринужденным тоном. Ну, как непринужденным, — было видно, что они что-то выясняют, но все же… Он не выглядел ни опечаленным, ни раскаивающимся. Вообще было не видно, чтобы он жалел о своем поступке. Он даже не думал о нем. Из чего следовал вывод — это не в первый раз, когда он занимается подобным с другой девушкой.

Значит, ей ничего нельзя — с Ленни не общайся, про Рона забудь, с Гарри попрощайся. А ему — ему можно все. Кричать на нее, обижать, бить, изменять. Он же король, а кто она? Да так, придворная на общем фоне моделей и красавиц школьных.

Нет уж, так не пойдет. Если он такой супер-крутой, то и она будет не простой девчонкой, увязавшейся за аристократом. Она ужасно ревнует его и обижается, но теперь настало и его время испытать такие чувства по отношению к ней. Если она, конечно же, хоть чуть-чуть важна ему.

— Тебя это не касается, — парировала Джинни.

— Не касается? Ты — моя сестра, — он, — Рон зло сверкнул глазами, — мой друг.

— И?.. — раздраженно воскликнула она, с грохотом отодвинув тарелки. — И?.. Ты что, в каждой бочке затычка?

— Я что? Джинни! Ты вообще что позволяешь себе? — взвыл он.

Ученики, сидящие рядом, удивленно посмотрели на них, прервав свои разговоры.

— Не кричи на меня, люди уже оборачиваются!

— Да какая разница?

— Большая! — вскрикнула она, топнув ногой.

От возмущения девушка перестала кушать и больше не желала притрагиваться к еде или напиткам. Ее прическа стала распутанной, а настроение больше не было веселым.

— Все ты испортишь.

— Я?

— Ты. Каждый раз, когда…

— Рон, — перебила Джинни Гермиона. Она не ответила на вопросительный взгляд рыжей, продолжая: — Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

— Но… Я сейчас немного занят, — он продолжал возмущенно таращиться на сестру, которая упрямо его игнорировала.

— Это важно, — с напором проговорила она.

— Важно? — он нехотя поднялся. — Ладно, пойдем.

Она благодарно кивнула и пошла следом за парнем.

Ее взгляд пробежался по столу, остановившись на платиновых волосах. Парень, заметив движение, отстраненно глянул на нее и сразу же отвернулся. Но в его глазах всего на минуту проскользнул интерес.

А у нее мир перевернулся.

Посмотрел, посмотрел на нее.

Че-е-ерт. Теперь, наверное, думает, что она ищет его взглядом и думает о нем. Хотя так и было. Но он же не должен был узнать!

В который раз, ты — дура, Грейнджер. Явно же было, что когда-нибудь он заметит, как ты таращишься на него. Нельзя же вечно незаметно играть в эту игру “Гляделки”. Было трудно удержаться в последний раз и не посмотреть на него?

Да, блин, жизненная трудность.

А еще ее трусило. От презрения и ненависти к нему. За поступок, за отношение. Кажется, она испытала, что это — презирать и любить в одно и тоже время. Быть может, Драко именно эти чувства ощущал на себе?

Хотя. Любил бы — не изменял бы. Это и дураку понятно, особого ума не требуется.

— Ну так что? О чем хотела поговорить?

Они остановились за поворотом, где почти не было учеников. Здесь не было хорошего света, да и окна отсутствовали.

— Хм…

Она помедлила.

Говорить или нет? Нести эту чушь или нет?

В ее голове вдруг предстал образ мрачного туалета, затопленного слезами бедной Миртл. Вокруг стекла, и около одного из них, держась за ее стройную фигуру, Драко стоит возле Марии. Целует ее, проводит руками по ее телу.

И, блин. Стало так противно и обидно, что слова вырвались на автомате:

— То, что мне нравился он, — было ошибкой. Я поняла, что питаю все те же чувства к тебе.

И она чуть ли не получила пощечину от самой себя, мысленную.

Ты что, больная, сейчас сказала?

Чувства старые?

Нет, они, естественно, не появлялись и никогда уже не появятся. И это было полной ложью, что она сейчас пробормотала себе под нос. Просто мысль о том, как легко он изменял ей, настолько забилась в голову, что пришло только одно — желание мести. Желание расправиться с ним так же, как он сделал это с ней. И совсем неважно, что при этом будут задеты чувства другого, совсем невиновного человека.

— Гермиона?.. — осторожно спросил парень.

Он мягко смотрел на нее, влюбленным и ласковым взглядом.

Ей захотелось сейчас же убежать и отмыть от себя этот ужасный взгляд. Он глядит на нее так нежно, так невинно. Как никогда не делал Драко. И сейчас она собирается разбить сердце человеку с такими глазами за то, что другой изменил ей.

Когда она стала такой? Бесчувственной, безжалостной? Ведь Рон — ее друг. Он не просто мальчик с улицы. Он всегда стоял за нее горой, и сейчас она готова воспользоваться его отношением к ней, лишь бы только… лишь бы только чертов Малфой понял, что значит быть на ее месте.

Это он сделал ее такой. И ей было противно от того, кем она становится. Илиуже стала.

— Ты сказала, что… Что питаешь ко мне те же чувства? Какие чувства? Гермиона? — он говорил, не давя, не пытаясь торопить ее. Так спокойно и уравновешенно. Словно ее слова так много значили для него. — Я тебе нравлюсь?