А еще Лиара все гадала: коли пришла зима, то каким образом Алеор собирался перевалить через горы? Ведь бездна мхира лежала там, за Эрванским кряжем, который отсюда еще даже и видно не было, и горы эти недаром назвали Первой Преградой, недаром возле них никто не селился, и за все эти долгие тысячи лет после Первой Войны и заселения Срединного Материка дороги через них в Западный Этлан до сих пор проложено не было. Говорили, что горы эти непроходимы даже летом, в теплую спокойную погоду, а теперь приближались первые морозы, и Лиара даже думать не хотела, что их ждет там, на заснеженных поднебесных перевалах. Или эльф хотел зимовать в Рамаэле?

Впрочем, спрашивать об этом у него самого она не рискнула. Алеор не часто высовывал нос из своей каюты, а если и выходил наверх, вид у него был крайне раздраженным, полным какого-то странного ожидания, почти собачьей тоски. То ли ему уже до смерти наскучило проводить дни на палубе корабля, то ли в печенках сидело отношение команды, то ли он тоже думал о грядущей перспективе зимовать в городе Первопришедших, но в любом случае не выглядел расположенным к разговору. Рада тоже ничего не знала, лишь пожав плечами на заданный Лиарой вопрос. Зато Улыбашка расплылась в широченной улыбке и подмигнула Лиаре в ответ.

- Зачем, ты думаешь, светозарная, он нас-то с Каем с собой взял? Не просто же на прогулку ножки размять. Горы – наша стихия, так что доверься нам, мы дорогу отыщем.

К этому она ничего не прибавила, так что Лиара так для себя и не поняла: пойдут ли они верхом через перевалы, или гномиха с ильтонцем поведут их другими, лишь им одним известными тропами в сердце горы.

Одиннадцатый день пути встретил их проливным дождем со снегом и таким промозглым ветром, что выходить на палубу они не решились. Завернувшись в пледы, Рада с Лиарой кое-как умостились на узкой койке возле крохотного круглого окошка, а Улыбашка сидела напротив них, скрестив толстые короткие ноги, разложив на койке перед собой свои ножи и тщательно затачивая их куском точильного камня. Между койками оставалось место лишь на узкий откидной столик, на котором сейчас были расставлены дымящиеся парком кружки с горячим чаем. Стряпня кока «Быстрого» была получше чем то, чем кормил своих людей Вакита на «Блуднице», а в такую мерзкую погоду запас кипятка у кока просто не иссякал.

Лиара задумчиво смотрела в окно, когда вдруг наверху послышались громкие крики, топот ног матросов, какая-то беготня. Прозвучал приглушенный толстой палубой и шумом дождя голос капитана, корабль начал медленно разворачиваться носом вправо.

- Чего это они там? – недовольно заворчала Улыбашка, хмуро поглядывая на потолок каюты, словно могла сквозь него увидеть то, что творилось на палубе. – Решили к берегу приставать что ли?

- Пойду посмотрю, - отозвалась Рада, накидывая на голову плед и поднимаясь с койки.

Дверь за ней закрылась, а Лиара выглянула в маленькое окошко, пытаясь разглядеть хоть что-то за вереницами капель, сбегающими по нему вниз. Через мутное стекло с разводами воды было видно разве что стальные волны, сегодня особенно высокие из-за ветра, да правый берег Тонила, который теперь быстро приближался.

- Не дай Грозар, этот ишмаилец решил пристать к берегу и переждать дождь. У меня уже в печенках сидит его проклятый корабль! Ни минуты лишней на его борту проводить не хочу! – забурчала под нос Улыбашка.

В этом Лиара была с ней полностью согласна. Не то, чтобы она была против того, чтобы и дальше делить одну койку с Радой, но путешествие по воде явно затянулось. Чего стоили только долгие недели, проведенные на борту «Блудницы», а ведь там на обратном пути у нее была возможность быть рядом с Радой, да и места там было больше, и команда приятная. А здесь сидеть было уже просто невмоготу.

Из-за двери в каюту послышался громкий топот, и Рада нырнула обратно, плотно прикрывая за собой дверь от сквозняка. Плед на ее голове и плечах был мокрым, но при этом она широко и довольно улыбалась.

- Все! Приехали, считай! Сейчас обходим Иллидар: он прямо посреди реки расположился, но Мембрана не пропускает корабли. В трех километрах выше по течению – Рамаэль, капитан надеется причалить там уже после полудня.

- Слава тебе, Загриен Каменоступый! Наконец-то уже я слезу с этой проклятой плавучей доски! – Улыбашка вздохнула и принялась аккуратно прятать наточенные ножи в ножны на поясе и внутренние карманы одежды.

С каждой минутой ожидание становилось все более невыносимым. Они собрали свои нехитрые пожитки, подготовили теплые плащи, учитывая непогоду за окнами, и принялись ждать. Теперь, когда пристань была уже так близко, Лиара буквально не могла усидеть на одном месте, то и дело ерзая и поглядывая в мокрое окно. Только видно там ничего не было, и ей казалось, что корабль ползет медленно, будто улитка, словно Вилней специально решил напоследок еще помучить их ожиданием.

Да и тревога в груди стала еще сильнее. Буквально несколько часов, и она отправится в Иллидар, одна, на поиски своей матери. Лиаре даже не верилось, что это наконец-то случится. Столько лет она ждала, что мать заберет ее из забытого богами приюта в глуши Мелонии, столько молилась о том, чтобы хоть одним глазком увидеть ее. И вот теперь до нее оставалось буквально несколько часов и какие-то три километра пространства, и Лиара все гадала, какой она увидит ее? Расчетливой и холодной? Доброй и мягкой? Узнает ли ее собственная мать? Или ее уже давно нет в живых? Все эти вопросы теснились в груди, и неторопливое движение речного корабля лишь только подстрекало ее нетерпение.

В конце концов, когда наверху послышались крики матросов, а ход корабля замедлился, Лиара уже была не в состоянии терпеть.

- Я пойду на палубу, - негромко сообщила она, накидывая на голову глубокий капюшон купленного в Алькаранке шерстяного плаща.

- Я с тобой, - кивнула Рада, подхватывая вещи и пропуская Лиару мимо себя к двери.

- Да там же дождь проливной, куда вы поперлись-то? – удивленно вскинула брови Улыбашка. – Вы сейчас за три минуты промокните до нитки и будете еще час топтаться на борту, пока они сгрузят наших лошадей и скинут сходни.

- Я уже не могу тут сидеть! – поморщилась Рада. – Так что предпочитаю мокнуть.

- Ну смотри, белобрысая, твое дело, - беззлобно пожала плечами Улыбашка.

Гномиха оказалась права во всем, кроме дождя. Он стал поменьше, теперь накрапывая бесконечной чередой мелких ледяных капелек, которые все-таки через полчаса промочили насквозь теплый плащ Лиары, заставив ее обхватить себя руками, чтобы сберечь последние остатки тепла. Только все это с лихвой компенсировалось видом, открывшемся их глазам сразу по левому борту «Быстрого».

Странный город раскинулся вдоль по берегу Тонила, и Лиара все смотрела и смотрела на него, и никак не могла взять в толк: то ли город это, то ли просто длинная пристань. Берег реки был искусственно углублен внутрь, образуя глубокую чашу, по краю которой шла полукругом длинная деревянная пристань, сложенная из ровных бревен, аккуратно подогнанных друг к другу. Возле нее были пришвартованы странные ладьи, совершенно не похожие на людские корабли, к которым привыкла Лиара. Они были узкими, длинными и легкими, с крутыми бортами, больше похожими на борта морских кораблей, с треугольным парусом на одной единственной мачте в центре, с небольшой постройкой для команды на корме. Виднелось здесь и несколько людских речных кораблей, выглядящих странно громоздкими и неповоротливыми на фоне изящных ладей.

Вдоль всей пристани шел ряд высоких шестов, на каждом из которых висел большой масляный фонарь. Они горели даже сейчас, несмотря на то, что время только шло к обеду, но с реки наползало густое марево воды, и издали пристань можно было рассмотреть лишь по этим фонарям.

За пристанью расположились здания, сложенные из белого камня с изящными высокими двускатными кровлями. В каждом из них было не больше двух этажей, каждый стоял на небольшом расстоянии от другого, чтобы не возникало ощущение давки и тесноты. Напротив центральной части пристани располагалось большое здание из все того же белого камня. В нескольких окошках на верхнем этаже даже днем теплился свет, а над высоким крыльцом с кованными ажурными перилами по бокам лестницы болталась какая-то табличка. Лиара напрягла глаза и прочитала надпись: «На околице». Судя по всему, это тоже была гостиница, а название говорило о характере ее содержателя даже больше, чем вид. Естественно, околицей здесь могли называть Рамаэль лишь по сравнению с Иллидаром, а значит, гостиницу содержал Первопришедший.