Это было так волнительно, так непривычно, так странно. Теперь Лиаре не нужно было повода, чтобы коснуться ее, а ее так неумолимо тянуло это сделать. Теперь каждый вечер они молчаливо ложились вдвоем под одно одеяло, прижимаясь друг к другу разгоряченными телами. Кровать была очень узкой и дарила им повод обнимать друг друга всю ночь, чтобы уместиться на ней. И эти ночи стали для Лиары самыми сладкими в ее жизни и при этом – самыми тяжелыми.
Тело Рады было таким сильным, гибким, плавным, так, что рука могла бы скользить и скользить по ее мягким линиям и нежной коже. Лиара поражалась этой его мягкости и одновременно с этим – твердости, упругим жгутам мышц, плоскому жесткому животу, стальным ногам и при этом – мягкой, горячей груди, и это сводило ее с ума. Каждый вечер она вынуждена была почти что язык прикусывать себе, чтобы остановить руки и не дать им начать оглаживать все ее тело, каждый его изгиб. Каждую ночь она подолгу не могла уйти в грезы, чувствуя затылком горячее дыхание Рады, а иногда – легкие прикосновения ее губ, когда во сне голова Черного Ветра склонялась вперед по подушке и утыкалась в ее волосы.
Больше того, Лиара чувствовала, что это точно так же мучительно и сладко и для Рады, не только дня нее одной. Ее тяжелая сильная рука, обнимающая Лиару, всегда была твердой как камень от напряжения, пока Рада не засыпала и не расслаблялась. От ее кожи буквально валил жар, охватывающий всю девушку, и Лиара, закусывая губы от невыносимого желания повернуться и поцеловать ее, чувствовала, как влажнеет от этого жара кожа на груди Рады, чувствовала спиной, даже через ткань ночных рубашек, в которых они спали. Она слышала сердце Рады, что колотилось, как безумное, едва не вырываясь из груди, когда окаменевшая Рада лежала за ее спиной, обнимая ее на ночь и уткнувшись лицом в ее кудри. А еще она чувствовала невыносимое желание, невероятное, горячее, требовательное, сводящее с ума желание, поднимающееся откуда-то снизу и захватывающее всю ее с головы до ног. И знала, что то же самое чувствует Рада.
Тело просило ее рук, ее губ, ее горячих поцелуев и дыхания, тело ныло, как безумное, не успокаиваясь ни на миг, покрываясь мурашками от каждого движения ладони Рады, покоящейся на ее талии, пока они отдыхали. Рваное дыхание заполняло легкие, безумный ритм сердца глухо забивал уши, и Лиара напрягалась, как туго натянутая тетива, изо всех сил держа себя в руках и моля богов только о том, чтобы Рада не услышала, как прерывается ее дыхание.
Только все это она слышала. На соседней кровати раздавался громогласный храп Улыбашки, похожий на звук вгрызающейся в сырое дерево ржавой тупой пилы, а они с Радой лежали в мертвенной тишине, боясь издать хотя бы звук, боясь даже мимолетным движением разжечь первую искру, готового вспыхнуть в любой миг пожара. Они обе знали, что с ними происходит, и обе боялись шелохнуться, чтобы все это наконец-то произошло.
Кану Защитница, твоя непутевая дочь – развратница! Лиара в отчаяние кусала губы почти до рассвета, когда измученная горящим между ними пламенем Рада уже давно спала. Лиара изо всех сил шептала себе о том, насколько все это нехорошо, неправильно, что ей нельзя так думать и так чувствовать, только все эти слова были пылью на ветру, а внутренний голос насмехался над ней. Тебе говорили, что в сказаниях прекрасные девицы ложатся в постель к молодцам только после свадьбы? Так она не молодец, и свадьбы никакой у вас не будет. Она женщина, как и ты, и ты хочешь ее, хоть это и противоречит всему тому, чему тебя учили. Но тебе плевать на это, не правда ли? Так может быть, просто обернуться к ней? Ты же знаешь, что она тоже хочет этого, ты видишь, ты чувствуешь. Просто обернись к ней. Вас никто не услышит: Улыбашка спит, как убитая и храпит так, что и полк солдат бы не разбудил ее, вопя над ее головой. Просто обернись.
Но одна мысль о том, чтобы все это случилось здесь, так, приводила Лиару в ужас. Она упрямо твердила себе, что она не скатится до уровня портовых потаскух, которым нет дела до того, где и при ком их лапают, что она слишком любит Раду для этого. И это хоть немного помогало, во всяком случае, она была в состоянии дождаться, пока Рада уснет, и потом уже лежать и широко открытыми глазами пялиться в темноту до тех пор, пока грезы, наконец, не спасали ее от иссушающего все тело жара. Но долго так продолжаться не могло, не могло и все. Всему был какой-то предел, и силы Лиары тоже постепенно кончались.
«Быстрый» хоть в чем-то оправдывал свое название: по речным водам он действительно двигался бодро, разрезая носом зелено-серые волны Тонила. Могучая река разливалась широко, течение было спокойным, однако матросы все равно каждый день, ближе к вечеру, садились за весла и гребли, выталкивая корабль вперед быстрее, чем надутые ветром паруса. Равномерный скрип весел в уключинах навевал дремоту, Рада то и дело широко зевала и уходила подремать в их каюту, и Лиара даже не знала радоваться ей или нет. Ей-то грез хватало, а вот Рада явно не высыпалась по ночам, не в силах заснуть, когда они были так близко друг к другу. Ей нужен был сон и отдых, вот только Лиара чувствовала себя такой одинокой, когда ее рядом не было, что просто выть хотелось.
Спутники сидели по своим каютам. Матросы поглядывали на них не слишком дружелюбно, ворча что-то под нос, наверное, из-за лошадей, которые перегородили половину палубы. Особенно, на Кая, хоть это и было странно. Княжество Ишмаил было одним из двух протекторатов Церкви на юге, правил им Первый Жрец Белой Руки, и Лиаре казалось, что это должно было расположить матросов к еще одному церковнику, плывшему на их борту. Однако, на деле все обстояло как раз наоборот. Да и не только на Кая косились. Алеор почти что и не выходил из своей каюты, по крайней мере, в светлое время суток, но Лиара видела, как вздрагивали матросы при его появлении, как хмурились их брови, а руки сами ползли к засунутым за кушаки ножам. Чуть менее враждебно смотрели на них с Радой и Улыбашку, может, оттого что они были женщинами, может, отчего-то другого, она не знала. Только вот все время на этом судне у нее было такое чувство, будто она что-то сделала не так, в чем-то провинилась, и Лиара все никак не могла понять, в чем же тут дело.
В конце концов, она решилась и тихонько спросила об этом Раду. Черный Ветер в эти дни тоже была осторожна, частенько аккуратно наблюдала за матросами, но стоять рядом с Лиарой у борта и обнимать ее за талию при этом не перестала. На вопрос Лиары, чем же так они не полюбились матросам, Рада только жестко усмехнулась.
- Мы бессмертные, искорка.
- Ну и что? – удивленно заморгала та. – Когда мы плыли на корабле Равенны, такого отношения к нам не было. Там все было по-другому, ты же сама помнишь.
- Пираты – перелетные птицы. Они только и делают, что без конца бороздят волны, видят сотни разных берегов, разных народов и разных обычаев. Они привыкли ко всему и понимают, что нет смысла ненавидеть чужаков, ведь они сами чужаки для всех, кто не живет в море. К тому же, большая часть из них – авантюристы, ищущие возможности поживиться, любители острых ощущений, от которых кипит кровь. Естественно, что общество бессмертных, не так уж и часто покидающих свои государства, для них любопытно. Тем более, если среди этих бессмертных есть Тваугебир. Здесь же, - Рада хмуро огляделась. Матросы вокруг них выполняли свою обычную работу, стараясь не замечать нежданных попутчиков, но вид у них был кислым, а лица какими-то недовольными. – Понимаешь, искорка, Ишмаил терпеть не может чужаков. Первый Жрец крепко правит там, устанавливая церковный закон, как основной закон этой земли. А Старшие Расы чужды вере Молодых Богов.
- Но это же не так! – удивленно вскинула брови Лиара. – Гномы чтут Загриена, бога гор и глубин, Грозара, Кану. Кай не раз поминал Молодых Богов, которым он служит. Ты взываешь к Грозару, как и я. Молодые Боги точно так же важны и для Старших Рас!
- Искорка, ты это понимаешь, потому что росла в Мелонии, среди людей, - Рада немного понизила голос, чтобы их разговор невозможно было расслышать с расстояния ближе пары шагов. – Эльфы, например, не придерживаются веры в Церковь Молодых Богов. На протяжении всей истории они считали себя если не равными Молодым Богам по силе, то не более, чем одной ступенькой ниже них. Ты же знаешь, что они помогали Богам при создании Этлана, в конце концов, именно они разбудили из камня ильтонцев, последнюю из рас. Тебя никогда не удивлял тот факт, что ильтонцев тоже относят к Старшим Расам, хоть они и появились позже всех?
