В конце концов, она вообще перестала замечать дорогу, прекратив смотреть по сторонам и погружаясь в душу своей искорки, в то время, как ее руки мягко обнимали и прижимали к себе ее тело. И очнулась словно от толчка, когда Равенна с кормы громко гаркнула:

- Готовьтесь, псы шелудивые! Впереди Аластар!

Окрик пиратки был мрачным, а ее лицо – чернее ночи. Рада рассеяно взглянула на нее, из-за кружащейся головы не сразу понимая, чего она так злится. Потом с трудом мысли вернулись, и Рада вспомнила. В Аластаре Равенна должна была сойти с корабля и оставить его до времени, пока его не заберет предыдущий владелец. Естественно, чего уж тут радоваться-то?

- Пойдем собираться, Рада? – голос Лиары был хриплым и слегка дрожащим. Что-то такое сейчас прозвучало в нем, что все внутри Рады перевернулось вверх тормашками.

Рада ощутила капельки горячего пота, проступившего вмиг на лбу. Хвала богам, холодный ветер моментально выстудил кожу и стер их прочь. Выждав несколько секунд и сделав глубокий вздох, чтобы хоть немного собраться с силами, Рада открыла глаза и взглянула на нее.

Глаза Лиары были темными, как ночь, огромные зрачки, полуприкрытые длинными ресницами, такими длинными, что на них можно было удавиться, смотрели на Раду с тягучей, зовущей тоской. Ее губы слегка приоткрылись, и с них срывалось прерывистое дыхание, а легкий румянец накрыл щеки, и кожа казалась мягкой, словно наливные бочка напоенного солнцем персика. Ее ладони лежали на руках Рады, вжимаясь в них, напряженные и такие горячие, что Раду жгло даже сквозь толстую шерстяную куртку. Лиара слегка запрокинула голову на ее плече, мазнули по куртке непослушные мягкие кудри, осыпаясь вниз пушистой каштановой волной.

Твою мать! Я сейчас умру! Просто прямо здесь на месте умру! Или прожгу палубу!

- Пойдем, - прохрипела она, с трудом заставляя свои руки разжаться на ее талии.

Лиара также неохотно отступила прочь, жар ее тела ушел, и Раду сразу же обхватил холодными пальцами ледяной ветер. Это слегка отрезвило ее, заставив хоть чуть-чуть прийти в себя. Убедившись, что ноги дрожат не так сильно, чтобы она споткнулась, Рада обернулась, следя глазами за искоркой. Та уже шла по палубе к трапу на нижнюю палубу. Ветер играл с ее кудрями, и искорка обернулась к ней, не улыбаясь и глядя этим своим глубоким, как самая темная бездна океана, взглядом. Рада ощутила, что тонет, все быстрее и быстрее камнем падает на это дно, и все-таки пошатнулась, когда корабль взлетел на волне. Но Лиара уже не заметила этого, отвернувшись.

Господи, боги пресветлые, да что же это такое?! Подышав, чтобы хоть как-то прийти в себя, она встряхнулась и решительно зашагала по палубе к корме. Только вот внутри кто-то отчаянно скулил и почти что по-собачьи визжал, кто-то, взвинченный до такого предела, что, казалось, дальше уже просто некуда было.

Решение пришло в голову молниеносно, само собой, и она не сомневалась. Распахнув дверь в кубрик, Рада почти что ворвалась туда, заставив стоящую спиной к двери Улыбашку подскочить на месте всем телом и резко обернуться.

- Улыбашка! – голос взвизгнул фальцетом, чего Рада уж точно от себя не ожидала. Гномиха в фартуке вздрогнула еще раз, схватившись за сердце и глядя на нее дикими глазами:

- Боги! Что случилось?!

- Пойдем со мной прогуляемся в Аластаре! – почти что прорычала Рада, захлопывая за собой дверь. – Мне нужно… кое-что узнать.

- Бхара дарзан! – Улыбашка выдохнула, отпустила сердце и с силой грохнула половник, который держала в другой руке, в пустую кастрюлю. Он загремел погребальным звоном, а гномиха с горящими от ярости глазами повернулась к ней. – Дубина ты бестолковая! Что же ты меня так пугаешь?! Я уж думала, за борт кто выпал или напал на нас кто! Бестолочь! Совсем мозги потеряла!

- Это да, - согласно кивнула Рада, с трудом вытирая тыльной стороной руки выступившую на лбу испарину. – Только ты все равно, пожалуйста, составь мне компанию в Аластаре. Потому что кроме тебя мне просто некому помочь.

- И куда ты собралась? – выгнула бровь Улыбашка, подозрительно оглядывая ее.

- В бордель, - честно призналась Рада, тяжело дыша, едва язык из пасти не вываливая, как пес, пробежавший по жаре много миль.

Лицо гномихи стало непроницаемым, она очень осторожно, явно подбирая слова, ответила:

- Рада, я тебя, конечно, очень люблю, но видишь ли, я немного не по этому делу. У меня муж есть, детишек трое…

- Тьфу, пропасть! – поморщилась Рада как от собственной глупости, так и от бестолковости Улыбашки. – Да ты-то мне на что сдалась? Мне нужно поговорить с кем-нибудь, а я просто не могу взять и сказать всем: «Извините, ребята, подождите меня часок, я в бордель загляну»! А одну меня Алеор не отпустит. Понимаешь, теперь?

- Поговорить с кем-нибудь? – Улыбашка подалась вперед, вопросительно вздернув брови. – В борделе? Поговорить?

- Да боже мой! – взревела Рада, воздевая руки к потолку. – Господи! Просто мне нужно поговорить с какой-нибудь шлюхой, понимаешь?! Потому что я ни бхары не знаю! И как только что-то случится… ну, что-нибудь… Короче, я не хочу выглядеть как идиотка, понимаешь? – она в отчаяние взглянула на гномиху, понимая, что более внятно все равно объяснить не сможет, и чувствуя себя настолько полной дурой, насколько вообще это было возможно.

Несколько секунд Улыбашка, прищурившись, смотрела на нее, а потом лицо у нее вытянулось, и в следующий миг на губах заиграла широкая заговорщическая улыбка. Шрам от этого натянулся еще больше, и гномиха теперь выглядела до дрожи жутковато. Грозар, это похоже на беса из бездны мхира, который задумал недоброе! Рада передернула плечами от внезапно пробежавшего по спине холодка. И как только она собственного мужа не пугает?

- Вот оно как, - довольно закурлыкала гномиха. – Наша девочка наконец-то поумнела! А я все думала, когда же до тебя дойдет? Это твой рост так влияет на твои умственные способности?

- Иди ты к бхаре! – раздраженно поморщилась Рада. – Просто сходи со мной и все!

- Ладно, - милостиво кивнула гномиха, развязывая на спине передник и снимая его через голову. Вид у нее одновременно был донельзя довольный и заговорщический. – Наконец-то, вы, детишки, договорились. Ну что ж, я не могу отказать тебе в просьбе построить твое личное счастье, Рада.

- Спасибо! – Рада выдохнула, чувствуя, как у нее с плеч буквально гора сваливается.

- Да на здоровье, радость моя, на здоровье! – Улыбашка сняла передник и небрежно накинула его на спинку стоящего рядом с ней стула. – Тебе это явно не помешает. Может, мозги наконец-то на место встанут. А то девочка уже взрослая совсем, а ведешь себя, как бестолковый кобель во время случки.

- Давай вот без этого, ладно? – ощетинилась Рада. – Просто без комментариев?

- Ну куда ж без комментариев-то, Рада? – в глазах гномихи появился нехороший огонек. – Мы же с тобой учиться пойдем. Как же без них-то? Может, я тоже чего послушаю, узнаю чего нового. Ты, главное, расслабься и получай удовольствие, и все будет хорошо.

Рада только кивнула, опасливо косясь на этот хитрый огонек в глазах гномихи. Почему-то вся ее уверенность моментально улетучилась, будто ее холодным ветром из головы выдуло прочь. Такая ли хорошая идея была брать Улыбашку с собой? Или стоило пойти одной, никому ничего не сказав? Но тогда возникли бы вопросы, а врать в лицо искорке она просто не могла. Грозар, пожалуйста, сделай так, чтобы я поумнела! Я понимаю, это кажется непосильной задачей, но ты же все-таки верховный бог! И раз уж ты вообще умудрился создать весь этот мир, то и мозгов, наверное, сможешь мне прибавить, правда ведь?

Через час заросли травы расступились в стороны, и корабль выбрался из паутины узких проток на большую широкую воду. К тому моменту Рада уже пыхтела своей третьей трубкой, притащив все свои вещи на верхнюю палубу и то и дело поглядывая на Лиару, которая стояла рядом с ней, чему-то тихонько улыбаясь и ни слова не говоря. В передней части палубы матросы откинули огромные крышки люка, ведущие в трюм, где раньше держали рабов. Специально по просьбе Алеора сейчас этот трюм переоборудовали в миниатюрную конюшню, где и везли их лошадей. Покрикивая и пересмеиваясь, матросы сбросили вниз широкие сходни, сбитые из крепких шершавых досок, принялись выводить наверх по одному упирающихся и нервничающих коней. Лошади вскидывали головы, трясли гривами, нервно ржали и пятились, привыкая к резкому дневному свету после темноты трюма. Алеор отправился за своим мышастым сам: боевой конь никому кроме него в руки не давался, никого к себе даже близко не подпускал.