- Надеюсь, у тебя все получится, Светозарная! – серьезно взглянул на нее Кай. – Если уж ты отправилась в такой дальний путь ради этого и пережила столько испытаний, значит, они, скорее всего, окупятся сполна.

- Благодарю тебя, Кай! – улыбнулась она. – Правда, я отправилась не столько на поиски матери, точнее, это была не основанная причина. Я просто познакомилась с Радой и поняла, что хотела бы следовать за ней.

- Эта женщина обладает очень сильной волей. Я понимаю тебя, - кивнул Кай. Вдруг он негромко усмехнулся, покачал головой и с теплой улыбкой взглянул на нее сверху вниз. – На самом деле, я понимаю тебя даже больше, чем ты думаешь, Светозарная! Когда-то много лет назад я точно так же познакомился с Алеором и понял, что просто не могу не принять его предложение о совместном походе. Может, здесь все дело в крови Стальвов? Или просто они – такие люди, горящие, словно костер в ночи, притягивающие к себе всех вокруг, словно мотыльков, летящих на свет?

- Не знаю, - задумчиво отозвалась Лиара. Сама она никогда не думала об этом, но мысли Кая показались ей интересными.

- У нас в стране таких называют Ахтайярок, Горящие Сердца, - продолжил ильтонец, вновь отворачиваясь и глядя на море. – Правда, обычно это слово употребляют по отношению к Пробудившим, но мне всегда казалось, что Алеору оно очень подходит. Отлично подходит, честно говоря, - вновь рассмеялся он, и глаза его потеплели, обрастая теплой сеточкой морщин.

- А как вы познакомились, Кай? – с интересом взглянула на него Лиара. – Насколько я сумела понять, Алеор не слишком-то много любви питает к Жрецам Церкви Молодых Богов.

- Алеор не питает любви ни к кому! - хмыкнул Кай. – Мне кажется, что он воспринимает только силу других людей, и, если находит эту силу достаточной, соглашается на какое-то время стать союзником ради общей цели. Возможно даже, он испытывает некоторый род эмоциональной привязанности к тому или иному человеку, как например, к Раде Киер, однако, я бы не назвал это словом «любовь» или даже «дружба».

- Кажется, что единственный человек, к которому он питает более сильные чувства, это Сагаир, - заметила Лиара, пытаясь понять, ушел ли ильтонец от вопроса или просто пустился в размышления.

- Действительно! – согласился Кай. – Никогда не видел его таким живым, как в тот момент, когда мы начали догонять корабль Сагаира. Впрочем, должен же он хоть когда-то испытывать чувства, не правда ли? Что же касается твоего вопроса, то это произошло очень много лет назад, Светозарная.

Кай сделал небольшую паузу, и Лиара с интересом прислушалась. Все-таки, он не стал уходить от ответа и решил рассказать.

- Я тогда был еще очень молод, только-только получил благословение от Скульптора Ваэнди. Видишь ли, на самом деле мы рождаемся не вот с такими руками, - ильтонец приподнял свои ладони, демонстрируя Лиаре светлый нефрит, на котором, словно в тусклом зеркале, едва-едва заметно отражались серые перекаты волн за бортом корабля. – Руки наших детей – из серого гранита, у всех одинаковые, как и глаза, кстати. Когда у ребенка начинает формироваться характер и личность, когда становится понятно, какая судьба его ждет и каким человеком он однажды станет, камень начинает очень медленно менять свою структуру. Обычно руки формируются окончательно годам к тридцати-тридцати пяти, когда ильтонцы достигают эмоциональной зрелости, хотя у некоторых это случается и раньше. Как только руки приобретают свой окончательный вид, Скульптор – Старейшина, наиболее искусный в Песне Камня, проводит ритуал над каждым из нас, воспевая наши руки, придавая им крепости и фиксируя их форму. С этого момента ильтонец считается полноправным членом общины и имеет возможность участвовать в ее сакральной и политической жизни.

- Но я всегда думала… - заморгала Лиара, удивленно глядя на него, - что вы такие, какими вас высекли из камня эльфы для Первой Войны! Вас же всех вырубали из одной и той же породы!

- Это не совсем так, светозарная, - покачал головой Кай. – Пробудившие действительно вырезали нас из гранитной породы, исключительно с целью ведения войны, но жизнь всегда берет верх. Жизнь, Светозарная, - самый упорный, самый искусный и самый смешливый мастер из всех. Она накладывает свои ладони на каждое творение человеческих ли, эльфийских ли, божьих ли рук, и лепит из него то, что ей взбредет в голову. – Он улыбнулся, прищурившись и рассматривая собственные ладони. Они были широкие, с грубыми линиями сколов, но при этом удивительно подвижные. Лиара видела, как перекатываются маленькие глыбы, из которых состояли его пальцы, как перекручиваются сочленения, позволяя им изгибаться в любую сторону. – Эльфы создавали нас одинаковыми, для войны. Они вырубили десять тысяч бесполых одинаковых фигур, что должны были выйти в мир и биться с Кроном. Пробудившие пели нам, и самым сильным голосом был голос того, кого вы зовете Королем-Солнце, а в руках его рассыпал искры Каменный Цветок – тоже всего лишь осколок кристалла из самой глубокой бездны под корнями гор. Только в его руках – это был нежный цветок, тонкий и теплый, цветок о тысячи лепестков, и наши песни говорят, что пах он так незабываемо, что люди плакали, лишь уловив нотку его аромата в воздухе.

- Ты говоришь о Фаишале? – подалась вперед Лиара. Она никогда не слышала таких легенд в таком изложении, они кардинально отличались от всех песен, что ходили по людскому миру. Ильтонцы жили закрыто, об их культуре и истории за границей Латайи почти что никто ничего и не знал. – О Фаишале и Ирантире Стальве?

- Да, - ответил Кай. Лицо его как-то потеплело, и мягкие морщинки в углах глаз делали его взгляд похожим на первое весеннее солнце. – Он пробудил нас из камня вместе с величайшими эльфийскими мастерами-скульпторами, что вырубали нас. И мы должны были стать для него просто каменными големами, без страха, сомнения и боли отдающими свою жизнь во имя защиты всего остального мира. Только жизнь распорядилась иначе. Да, мы сильны, мы храбры, наше тело почти не ощущает физической боли, его очень сложно ранить из-за более прочной кожи, чем у людей. Этого не видно, но это так. Но у нас есть сердце, у нас есть душа, и это то – что подарила нам Жизнь, влившаяся в нас сквозь нежные лепестки Фаишаля, камня, ожившего в руках Короля-Солнце. – Он вновь взглянул вперед, на серое море, и оно отразилось в его нефритовых глазах, а взгляд затуманился от воспоминаний и задумчивой грусти. – Мы выиграли для эльфов ту войну и отбросили прочь Крона. В благодарность за это Ирантир не стал вновь погружать нас в камень, может, потому что просто не знал, как это сделать. И все же, жизнь была невыносима для нас, принужденных доживать свой век и видеть, как исчезают последние остатки нашего народа. Мы были созданы как оружие, но это оружие научилось чувствовать и любить, это оружие не хотело уходить в ту же сонную тишь каменной толщи гор, откуда и появилось. Тогда Ирантир отблагодарил нас за наше участие в войне и послал к нам Пробудивших. Они научили нас, что нужно делать, и мы сами вырезали из скал собственных женщин и пробудили их, положив начало нашему народу. – Ильтонец вновь улыбнулся, печально и при этом так светло. – Первые мастера старались на славу. Они подыскивали самые красивые породы, чтобы сделать женщинам руки, как нам, но только как можно красивее. Они подбирали малахит и яшму, флюорит, бирюзу, аметисты и топазы. Они исходили все горы, излазали все ущелья и склоны и свезли со всей Латайи самые редкие породы камней, что только были. Десять лет трудились каменотесы, выглаживая, вырисовывая каждую черту, придавая каждой женщине свой неуловимо прекрасный облик, свой взгляд, свою душу. И потом мы пробудили их, и счастью не было предела. В песнях поют, что женщины эти были так прекрасны, что даже горы Латайи, до этого холодные и пустые, завидев их, расцвели тысячами цветов, распустились кудрявыми лесами и зелеными лугами с мягкой травой. Только знаешь что, Светозарная? – Кай взглянул на нее, смешливо улыбаясь.

- Что? – спросила Лиара, понимая, что затаив дыхание, слушает его слова.