— Зачем ты говоришь мне это?
— Это пример того, что бывают такие случаи, когда ребенок оказывается совершенно один, безо всяких родителей, не говоря уж о настоящих родителях. Тебя тоже отчасти постигла такая судьба – твоя мать была с тобой лишь до восьми лет, так что ты можешь понять меня.
— Значит, ты просто хочешь для своего ребенка такой же судьбы, что была и у тебя?— воскликнула Мэри пораженно,— руководствуешься лишь этим? Но ведь я – не твоя мать, Морган, и оставлять свое дитя не собираюсь.
— Всякие споры бессмысленны,— сказал Волан-де-Морт резко, как бы подводя итог разговору,— итак, что ты выберешь? Убьешь своего ребенка собственными руками, отказавшись принять мою волю, следуя своему упрямству, или же спасешь его, и будешь жить со знанием того, что пока ты помогаешь мне, твой ребенок находится в надежных руках? Выбирай, Мэри, не медли – иначе я выберу за тебя.
Мэри, слыша слова Волан-де-Морта, отчетливо понимает, что ей нужно делать, что следует сказать…
— А не лучше ли просто дать мне отставку? Тогда я точно смогу…
Она не договорила, пронзенная пылающим яростью взглядом Волан-де-Морта, что мгновенно лишил ее воли и способности говорить.
— Отставку? Ты что же, забыла, что именно тогда говорила, когда клялась подчиняться мне? Думала, раз стала моей правой рукой, уже можешь стать свободной? Вынужден тебя разочаровать – пусть твое мастерство и велико, ты, показав свою силу, не освободилась от подчинения мне, просто сгладила сами условия этого подчинения. Вечная служба – вот твой удел с той минуты, как ты переступила порог этого особняка, и пока ты здесь, ты будешь подчиняться мне, или терпеть пытки за неподчинение. Запомни, Мэри, раз и навсегда – в отставку уходят лишь те, кто умирает – предатели, либо павшие от рук мракоборцев – все остальные служат мне до этой самой «отставки». Ведь не зря же я обучал тебя таинствам Темной магии. Так что забудь все эти крамольные мысли, и сделай все для того, чтобы в будущем не пожалеть о своей собственной глупости. Спрашиваю еще – каков твой выбор?
Обреченность навалилась на Мэри подобно тяжелому булыжнику – выхода нет…
— Я согласна отдать своего ребенка на воспитание другим,— произнесла она еле слышно, в глубине души проклиная себя,— только пообещай, что не убьешь его — больше мне ничего не нужно.
— Обещаю – он будет жить, пока ты, Мэри, в свою очередь будешь паинькой. Но если сделаешь хоть небольшой шаг в сторону – своими руками убьешь этого малыша. Поняла?
Волшебница слабо, с усилием кивнула.
— Прекрасно,— ухмыльнулся Волан-де-Морт с довольством,— не забудь же об этом.
И он ушел, оставив Мэри наедине с мрачными и горькими мыслями…
…— Мисс Моран, вот последние отчеты,— возвращает Мэри из ее дум прохладно-официальный голос одного из ее подчиненных,— о происшествиях последнего дня.
— Спасибо, Нидри, ты можешь идти,— отзывается она, и уже через секунду вновь остается одна. Ее усталый взгляд скользит по давно надоевшим бумагам, которых так много… хочется выйти, наконец, из этого душного кабинета, пройтись по любимым ею лесам…
Мэри, углубившись в мечты, бессознательно перевела взгляд на тот пергамент, что держала в руке, еще пару минут назад с предельным вниманием вникая в его содержимое. Долгожданная весть от Брэдли, что объявился после пятнадцати лет разлуки. Неужели прошло так много времени…. Как оказалось, Брэдли все это время работал где-то в Болгарии, по направлению от Министерства магии Великобритании. Отдел международного сотрудничества – только подумать… Брэдли как-то не связывался в сознании Мэри с этой работой – чтобы такой волшебник, как он, работал там, где и она бы не смогла… Видно, он сильно подрос за эти долгие года – и сейчас, возможно, даже сильнее ее…
Щемящая грусть и ностальгия вдруг овладели сердцем волшебницы – как же хочется вновь увидеть его, своего друга детства, спросить, чем он жил все это время…. Но она так занята! Днем – работа, вечером – обучение учеников, не ночью же с ним встречаться, в самом деле! Остается лишь спросить у него, возможна ли встреча, и взять отгул на целый день. Ей должно хватить этого времени… Мэри, только подумав, тут же претворила свои планы в жизнь, набросав несколько слов на чистый пергамент, что немедля отправила со служебной совой. Сейчас Брэдли был где-то в Министерстве, и ответ от него придет почти сразу. Разумеется, если он сам не захочет продлить ее ожидание.
От нечего делать Мэри с максимальным вниманием просмотрела принесенные только что отчеты, и, едва последний из них был отложен в сторону, из-за двери вылетела сова, несущая, как волшебница незамедлительно узнала, ответ от Брэдли.
« Я рад, что ты хочешь встретиться со мною как можно быстрее – значит, есть, что сообщить мне. Что же насчет даты встречи… Завтра у меня свободный от работы день, так что можно встретиться в одном из местных кабачков, — в «Стреле кентавра» к примеру, скажем, в полдень. Будешь занята в это время – дай мне знать, перенесем встречу на другое время».
«Завтра, значит,— подумала Мэри, пряча письмо Брэдли за пазуху,— отлично. Взять отгул будет проще простого».
Волшебница бросила нетерпеливый взгляд на часы – четыре пополудни, а вечером – урок с новым учеником…
…— Люциус Малфой?— спрашивает она с ноткой недоумения,— так значит, ты из семейства Малфоев?
Молодой человек, стоящий напротив нее, согласно кивнул, попутно качнув длинными прядями светлых волос. Его цепкие и холодные серые глаза при этом презрительно сощурились, отчего у Мэри появилось странное чувство, будто она недостойна стать его наставником.
— Ясно. Что ж, Люциус – с сегодняшнего дня ты – мой ученик, и я со своей стороны постараюсь сделать все для того, чтобы из тебя получился превосходный Пожиратель смерти. И надеюсь, что на это время ты не позволишь себе фамильярства со мной.
Люциус слегка качнул головой в ответ, так, что невозможно было понять, принимает он совет Мэри или нет.
«С этим парнем у меня будет больше проблем, чем с остальными,— подумала она с определенной ясностью,— и… самое интересное – что он мне чем-то напоминает меня саму».
— Чему же вы, прежде всего, научите меня, госпожа Моран?— поинтересовался он непринужденно.
— Кое-чему интересному, но чуть позже. Сейчас же мне хотелось бы посмотреть на твои умения, Люциус. Давай проведем небольшую ознакомительную дуэль.
Она подняла волшебную палочку, ухмыльнувшись. Ознакомительная дуэль была ее любимым развлечением – ничего еще не зная о новом ученике, она боролась против него, выясняя его умения и навыки, достоинства и недостатки, и пробелы в его обороне. И после целенаправленно учила каждого только тому, что было необходимо лично ему, пропуская уже изученное им или слишком сложное для волшебника его уровня. Этот самый уровень тоже легко определялся, и если не по сложности заклинаний, то по их мощности. И здесь могло быть лишь два варианта: средний уровень – уровень отстающих, свойственный только пяти – семикурсникам, и тем, кто, выйдя из Хогвартса, не продолжал самостоятельно развивать свои способности, и еще один – высокий – тот уровень, которому соответствовали все Пожиратели смерти, за исключением самой Мэри. Сама же волшебница причисляла себя к высшему уровню – за изобретение таких сложных чар, как Кокон света и владение в совершенстве Исцеляющим заклинанием, Иллюзией и Легилименцией. Что же ей выбрать вначале?
Мгновенно решившись, Мэри, резким движением крутанула палочку, создав прямо из воздуха пелену тумана. Она, не колеблясь, поплыла на Малфоя, что застыл на месте. Секунда промедления, что почти убедила волшебницу в том, что дуэль, едва начавшись, скорее всего, сейчас и закончится…. Но она ошиблась – вспышка света осветила Зал Собраний, кокон тумана, что секунду назад окутывал Малфоя, испарился без следа. А юноша, насмешливо ухмыльнувшись, выпустил из своей волшебной палочки одновременно два заклинания, одно из которых было пыточным. Мэри смогла избежать его, то же, что она отразила, едва отлетев назад, вновь помчалось к ней, на полпути разделившись на четыре луча. Мгновенно озлобившись, она создала резкими движениями волшебной палочки небольшой смерч, который и поглотил все четыре луча, до крайности изумив Малфоя – так, что тот даже палочку опустил, словно отказываясь бороться дальше. Это-то его и погубило – заклинание волшебницы, со скоростью звука пролетев до юноши, тут же поразило его, отшвырнув к стене.
