Волан-де-Морт лишь язвительно ухмыльнулся, походя заметив:
— Что-то ты слишком возмущаешься, Мэри – может, просто перебарщиваешь, играя роль оскорбленной невинности?
Звонкая пощечина разорвала только пришедшую тишину – Волан-де-Морт, что рассчитывал на магическое нападение, даже не успел вовремя отреагировать.
— Ты… ты просто редкостный подонок, Волан-де-Морт! И даже не потому, что оскорбляешь меня ни за что – дети не могут быть помехой!
— Если ты, Мэри, желаешь, чтобы этот ребенок появился на свет, то я – нет,— заявил он холодно,— честно говоря, такой расклад будет самым наихудшим, поэтому…. Чтобы не убивать только родившегося ребенка, его нужно уничтожить сейчас.
Мэри, слыша слова Волан-де-Морта, и не понимая их, пыталась справиться с мгновенно охватившим ее гневом. Уничтожить ее ребенка?
— И как же ты собираешься сделать это? Убив меня?— спросила она с долей сарказма.
— Убивать тебя? Только из-за этого? Чтобы все мои усилия пропали?
— А тебе жаль своих усилий, а не меня саму?— возмутилась Мэри.
— Тебя тоже – с кем еще, кроме тебя, я смогу получить столь сильное удовольствие? Только не говори, что я слишком жесток с тобой – или ты думала, что я сплю с тобой из-за вечной любви к тебе? К твоему сведению, такое чувство, как любовь, мне абсолютно чуждо, и меня это вполне устраивает. К тебе, Мэри, что бы ты себе не думала, я чувствую лишь сильное влечение – и не более. Как любовница ты устраиваешь меня полностью, но стать матерью моего ребенка я тебе не дам.
— Вот, значит, как? Ты не позволишь мне стать матерью? Не слишком ли ты самодоволен?
Волан-де-Морт язвительно улыбнулся.
— Самодоволен? Я? Что ты, нет – мне достанет лишь одной удачной попытки, чтобы воплотить свое желание в жизнь. Авада Кедавра!
Мэри застыла на месте от ужаса – зеленый смертоносный луч летел прямо на нее, обещая скорую смерть…. Ну уж нет! Она успела уклониться в самый последний момент, потрясенно воззрилась на Волан-де-Морта…
— Значит, не хочешь убивать меня?— непроизвольный вопрос вырвался из губ волшебницы,— и, тем не менее, пускаешь в ход Убивающее проклятие?
— Я знал, что ты уклонишься – это была лишь небольшая проверка.
— Проверка? Чего? Моего желания жить и дальше?
Волан-де-Морт промолчал, предоставив Мэри самой догадаться о сути всего недосказанного.
— Значит, ты хочешь уничтожить своего ребенка?— спросила она уже спокойнее, чуть ли не беспечно,— почему же? Разве не хочешь стать отцом? Твой сын помог бы тебе на пути претворения твоих планов в жизнь – и его помощь и поддержка были бы гораздо лучше, чем это же самое от верных тебе людей, но все-таки твоих слуг – Пожирателей смерти. Она была бы даже сильнее, чем моя помощь тебе.
— Помощь?— внезапно рассмеялся холодным, жестким смехом Волан-де-Морт, блеснув багровыми глазами,— о чем это ты, Мэри? Какая еще помощь? Эта самая «помощь» сможет проявиться лишь с его совершеннолетия, и не раньше – а до той поры ему самому нужна будет моя помощь! Мне не нужна постоянная, в течение семнадцати лет, обуза.
— Он и не станет обузой тебе,— возразила Мэри тут же,— я сама воспитаю его, от тебя мне ничего не нужно. К тому же, я сильно сомневаюсь в том, что ты станешь хорошим отцом – если уж так относишься к своему ребенку еще до его рождения…
Волан-де-Морт, в противоположность ожиданиям Мэри, от этих ее слов лишь больше ожесточился в лице.
— Не бывать тому, о чем ты говоришь,— прошипел он, ужаснув волшебницу,— ты думаешь, что нашла выход, но это не так – все это время ты блуждала в тупике, и выхода из него не было и не будет, как ни крути. Говоришь, освободишь меня, занявшись воспитанием ребенка собственноручно? А кто тогда будет за тебя выполнять всю работу? Я? Или, может быть, твой малыш драгоценный? Возможно, семь месяцев я бы еще обошелся без тебя, но семнадцать лет… Оно не стоит таких жертв – поэтому–то я и говорю о гибели этого ребенка как о необходимости, вещи решенной загодя. Не стоит сопротивляться,— добавил он с явной угрозой, увидев, как Мэри под властью безотчетного страха поднимает палочку в попытке защититься,— ты лишь получишь еще большие страдания, не избежав уготованного мною.
Мэри отчетливо осознала, что стоит сейчас на грани между жизнью и смертью – и грань эта была не толще волоса, слишком хрупкая, чтобы задержать ее еще немного в этом мире. Но она не сдастся… Гнев и осознание собственной правоты заполнили ее душу, как заполняет прибрежную зону прилив – сейчас она разубедит Волан-де-Морта в том, что его слово здесь – нерушимый закон! Тихий шепот мольбы Медальону Златогривого Единорога создал вокруг нее едва видимую сферу, что на этот раз вызывал у Волан-де-Морта язвительную улыбку.
— Твои тщетные попытки помешать мне – лишь пустая трата времени,— слышит она его голос, видя, что красный луч мчится к ней. Почти проходит через защитную сферу, но полностью впитывается ею…. Еще один луч, еще, еще… Она сбивается со счета, видя вокруг не перестающие лететь в нее красные всполохи заклинаний. И среди них – один зеленый… Мэри успевает уклониться, но тут же ощущает мощную волну воздуха позади себя – неужели…. Но нет – ее страхи не оправдываются, и волна эта, почти настигнув ее, подобно лучам пыточных проклятий, тут же поглощается защитой, чья толщина теперь чуть больше толщины пальца. Мысль о том, что, возможно, Волан-де-Морт оставил надежду поразить ее, сменяется на чувство ужаса – и теперь прямо на нее движется, разрастаясь, огромная голова дракона – о нет, только не «Плевок дракона»! Вот пасть его открывается, обжигающая струя огня устремляется к ней, неотвратимо, желая полностью уничтожить. Мэри готова стоять до последнего, и эта ее решимость, похоже, сделала Защиту Медальона Единорога более сильной – и раскаленная струя огня, долетев до этой, с виду – совсем хрупкой, преграды, с шипением отступает, тут же угасая от движения палочки Волан-де-Морта. Тот медлит, как бы в нерешительстве. Глаза его, четко выделяющиеся на ужасающем змеином лице, горят безумным, смертоносным, но бессильным огнем.
— Я серьезно просчитался, посчитав, что могу одолеть твою защиту,— произнес Волан-де-Морт уже без былого, только что владеющего им, гнева, с некоторой долей задумчивости,— стало быть, действительно будет так, как ты хочешь…
Мэри чуть не упала на пол от облегчения и радости – неужели он оставит ее в покое?
— Но позволить тебе воспитывать этого ребенка самой я все равно не могу,— продолжил он более жестким, стальным голосом,— так что если ты согласишься отдать его сразу после рождения на воспитание какой-нибудь другой волшебнице, то я, так уж и быть, не стану больше возражать против его рождения. Разумеется, ты отдашь его лишь на время, и в любой момент сможешь увидеться с ним. Ну а если нет…. Я устрою все так, что рожать ты будешь в особняке, и ребенок твой умрет от моих рук, едва родившись, у тебя на глазах – и ты, обессиленная родами, даже не сможешь помочь ему.
Мэри почувствовала, как от безжалостных слов Волан-де-Морта сердце ее болезненно сжимается – какая кошмарная судьба…
— Ты… ты просто чудовище, Волан-де-Морт,— шепчет она тихо, как-то сразу потеряв все силы для дальнейшей борьбы,— дьявол в плоти… Тебе не ведома ни жалость, ни сострадание – лишь холодная расчетливость и упорное желание осуществить свои злодейские козни... Разве ты не понимаешь, что разлучить младенца, едва появившегося на свет, и его мать – не просто подло, это даже хуже, чем без раздумий убить их? Никакая мать не согласится на то, что предложил мне ты – ведь детей рожают не для того, чтобы подкидывать их другим, а для того…
— Чтобы видеть, как он растет, иметь возможность позаботится о нем,— продолжил Волан-де-Морт за Мэри к ее вящему недоумению,— почему же тогда число детей в сиротских приютах лишь возрастает? Почему умирают от родов даже волшебницы – ведь они имеют все шансы жить и дальше, в отличие от маглов! Моя мать умерла именно так, покинутая тем, кто был моим отцом! Так я оказался брошен на произвол судьбы, жил одиннадцать лет в приюте, вместе с такими же сиротами, как и я! И только в одиннадцать лет выбрался оттуда, поступил в Хогвартс...
