Мэри, только что не в силах сдвинуться с места от удивления, услышав последние слова Волан-де-Морта, словно ожила – преодолев разделяющее ее и Темного Лорда расстояние, она опустилась перед ним на одно колено, склоняя голову, и произнесла:
— Для меня это большая честь, повелитель. Обещаю, вы не пожалеете о своем решении.
— Встань, Мэри,— обратился к ней Волан-де-Морт с интонацией, от которой волшебница почувствовала сладкую дрожь во всем теле,— нет никакой необходимости в таком почтительном обращении – ведь ты мне больше не слуга.
И сам голос Темного Лорда, и его слова заставили Мэри поднять на него изумленный взгляд. Она глянула недоверчивым взглядом в глаза Волан-де-Морта, думая, что его слова – лишь шутка, но нет – он был абсолютно серьезен, говоря, что она равна ему. Радостно вздохнув, волшебница хотела было выйти из Зала и направиться на заслуженный отдых в свою комнату, но не смогла даже взгляда отвести от вновь, как когда-то, чарующих ее глаз Волан-де-Морта. Они, все больше наливаясь багрецом, ясно говорили о намерениях мага. Но теперь она, даже зная их, зная все те последствия, что последуют за ними, уже не стала пытаться противиться силе магии Волан-де-Морта. Она ощущала, что хочет того же, что и он, хочет отчаянно, всем сердцем, забывая обо всем – о голосе разума, о своей, все еще не забытой, боли, что владела ею долгое время именно из-за ее уступчивости, чрезмерной чувствительности и необузданности в желаниях. Они же, эти самые «искусители», толкали ее вновь на край бездонной пропасти, что сейчас казалась ей благоухающим садом. И Мэри, уже всем своим существом стремясь к тому, что обещало нескончаемое блаженство, подалась вперед, безмолвно, одними горящими огнем страсти глазами, сообщив тому, кто стоял рядом с ней, обо всех своих чувствах и желаниях. Едва заметная на тонких губах усмешка, полыхающие огнем желаний глаза – вот что Мэри запомнила в точности, погружаясь целиком в водопад чужой воли, переплетенной с ее собственной волей. Все остальное потонуло в бешеном водовороте блаженного удовлетворения, слишком сильного для того, чтобы быть в сознании…
====== Глава 8. Радостные вести. Встреча со старым другом. ======
Вновь наступала весна – любимое время года Мэри. Она набирала силу с каждым днем, отвоевывая за каждый час солнечного дня новые оттаявшие участки земли среди снежной равнины. Когда-то великолепные, поражающие Мэри своим сиянием сугробы превратились в грязные лужи, потекли ручьи, и начала появляться первая молодая травка. Обычное дело для смены времен года – и это время волшебница любила только за опьяняющее благоухание цветущих деревьев, за ту яркость красок, что была в каждом только что раскрывшемся листе, новой травинке. Глядя на природные преобразования, Мэри думала, что хоть и прошло четыре года (если вдуматься – такой большой срок), образ ее жизни ни на йоту не изменился. Она, так же, как и ранее, когда только стала правой рукой Волан-де-Морта, обучала новичков Темной магии, готовя их для карьеры Пожирателей смерти, проводя каждый день на работе в Министерстве. Разумеется, сам объем работы стал намного больше, так же, как и ответственность за все ее действия, но и награда за усилия была немалой. Довольно высокая должность в Министерстве для волшебницы ее возраста, от Волан-де-Морта – непременное поощрение за каждого нового ученика, ставшего Пожирателем смерти. Он теперь спускал ей, и до этого не проявляющей особого почтения к нему, своему повелителю, гораздо больше — то, что для других Пожирателей было и вовсе недопустимым. Постоянная фривольность Мэри, ее критика в адрес того, кому она, по идее, должна была подчиняться беспрекословно, ясно говорили о том, что она теперь Волан-де-Морту уже не слуга, а нечто большее. Так что хоть Темный Лорд и не стал распространяться, что теперь вновь является Покровителем Мэри, среди Пожирателей довольно быстро пронесся слух, что она теперь – его любовница, и поэтому имеет больше привилегий, чем все остальные. Мэри, краем уха слыша такие разговоры, не могла не признать их правоту, хоть и частичную. Но только она и Волан-де-Морт знали об истинной причине подобного – ее возросшее мастерство. Оно росло с каждым днем, оттачиваемое в уроках с юными волшебниками, изобретались новые, направленные на достижение различных целей, заклинания…. Это была спокойная, не обремененная горестями жизнь для Мэри – до определенного момента. До того момента, когда она со всей полнотой познала, как горька может быть жизнь…
Теперь все газеты трубили об объявившемся в окрестностях Лондона опасном темном маге – Волан-де-Морте, о его слугах, и загадочных случаях исчезновения людей безо всяких следов. То и дело сообщалось о новых «несчастных случаях», известных самой Мэри, по словам ее соратников, как жестокие убийства по приказу Волан-де-Морта. И волшебники, встревоженные и напуганные всеми этими случаями, каждый день ожидали, что и их дом посетят те, кто простым разговором не ограничится, и, как следствие – стали более осторожными и дергаными, боясь подчас даже собственной тени. Мэри опасалась, как бы ее неуязвимость не показалась странной кому-то из ее сотрудников, но это был совершенно пустой и ничем не подтвержденный страх – они все настолько оказались поглощены своими проблемами и тревогами, что уже не замечали даже того, что могло бы навести на определенные мысли в более спокойное время.
В один из первых июньских дней Мэри решила устроить себе небольшой отдых, взяв отгул на работе, и предупредив своего нового ученика. Она осуществила свою давнюю мечту – весь день провела в лесах, наслаждаясь единством с природой, чувствуя полную гармонию с собой. День подходил к концу, и волшебница, выйдя на окраину очередной деревеньки, уже решила, что пора возвращаться в особняк. Но она даже не успела представить его образ – сознание вдруг заволокло туманной пеленой, земля под ногами заходила ходуном, и удушающая тьма навалилась на нее, повергая в пучину бессознательной неопределенности…
Первое, что увидела Мэри, когда очнулась – светящееся беспокойством лицо неизвестной ей волшебницы, что склонилась над ней, держа наизготовку волшебную палочку в руке.
— Наконец-то вы пришли в сознание!— выдохнула она с явным облегчением в голосе.
Мэри попыталась сесть, но волшебница произнесла предупреждающе, выразительно взмахнув палочкой:
— Не торопитесь подниматься. Ответьте для начала – кто вы?
Мэри вгляделась в ее загорелое, обрамленное белокурыми волосами, лицо, на котором четко выделялись сейчас яркие зеленые глаза и расплывчатые пятна румянца, соображая, что же с ней стало. Ах, да, она же упала в обморок…
— Что же вы молчите? Я ведь задала вопрос!— не отставала незнакомка.
— Воды…,— прохрипела Мэри, чувствуя странную сухость во рту, и, пока волшебница выполняла ее просьбу, огляделась – она находилась в довольно просторной гостиной, лежа на удобном диване, рядом с которым был камин и пара кресел уютных, теплых, тонов, так же, как и остальная мебель.— Как же я здесь очутилась?
— Это я принесла вас сюда, в мой дом,— ответила незнакомка, вручая стакан с водой Мэри,— увидела волшебницу, лежащую неподалеку от моего дома без сознания, решила помочь…
Мэри понимающе кивнула, возвращая волшебнице пустой стакан.
— Я ответила на ваш вопрос, теперь ваша очередь. Но для начала представлюсь – Джейн Келленберг.
— Мэри Моран,— назвалась Мэри в свою очередь,— заведующая Трансгрессионным Центром в Министерстве.
— Как вы здесь оказались?
— Просто гуляла, отдыхая от работы. Возможно, жара на меня подействовала чересчур сильно – и я упала в обморок.
— Жара? Ну-ну,— протянула Джейн недоверчиво, оглядывая Мэри изучающим взглядом.
Точно такой же Мэри в свое время видела от тех целителей, что обследовали ее в детстве. Может, Джейн – тоже целитель?
— Скажите, вы случайно не работаете в больнице святого Мунго?— спросила Мэри в надежде подтвердить свою догадку. Ответ стал несколько необычным – Джейн потрясенно расширила глаза, тут же побледнев.
