Невероятно, но ее голос, тихий как никогда, заставил Волан-де-Морта одуматься – отведя свой горящий взгляд, он порывисто отвернулся, будто стремился скрыть свои чувства.
— Не думал, что ты сможешь,— донесся до Мэри его тихий и странно-недоверчивый голос,— сможешь остановить меня, удержаться от соблазна сама. Я полагал, что ты слабее, намного слабее…Я ждал полнейшего подчинения…. Но, раз я ошибся – что ж, это все меняет.
Он тут же вновь обернулся, взглянув на волшебницу с той же твердостью, что была и в его голосе при последних словах.
— Что именно это меняет?— не поняла Мэри.
— Мое отношение к тебе,— ответил Волан-де-Морт так, словно это было самим собой разумеющимся,— теперь, когда ты доказала то, что можешь сотворить даже невозможное, при этом оставаясь собой, когда показала свою истинную силу, что дремала в тебе так долго – ты мне больше не слуга.
Эти слова ввели волшебницу в легкий ступор, заставив переспросить:
— Не слуга? Что это значит? Кто же я тебе теперь, по-твоему?
— Что, не можешь догадаться сама?— спросил Волан-де-Морт едко,— позволь я подскажу тебе. Вспомни день своего посвящения в Пожирательницы смерти, и то, что я сказал тебе о твоем мастерстве.
«Твое мастерство, каким бы выдающимся оно ни было, ни в какое сравнение не идет с моим мастерством. Сегодня с тобой по-настоящему бились лишь трое – те, кто помимо меня обучали тебя. Я же уподобился всем остальным – сражался в полсилы, и единственное испытание, где приложил максимально много усилий – борьба с твоей волей. Только в этом ты равна мне, а остальное…,— ясно, словно это было лишь вчера, а не пять лет назад, пронеслось в сознании Мэри,— … Всю свою силу я приберегу для врагов, ты же – не враг мне, а слуга. Будь иначе – ты бы стала моей союзницей…».
— Полагаешь, у меня хватит сил сразиться с тобой, не скрывающим всю свою силу?— поинтересовалась Мэри, не удержавшись от невольного сарказма,— думаешь, я способна стать не слугой тебе, но союзницей?
— Полагаю, можешь,— осклабился Волан-де-Морт, вынимая волшебную палочку из складок мантии,— исход дуэли, что состоится немедленно, покажет, прав я был или нет.
«Что бы там ни задумал Волан-де-Морт – мне конец,— подумала Мэри обреченно, сжав свою волшебную палочку в правой руке,— но, прежде чем он наступит, я, пожалуй, удовлетворю твое желание, Волан-де-Морт!».
Решительность и уверенность пришли почти сразу же, прогнав отчаяние и пессимизм – и если волшебную палочку на поклоне противнику она поднимала, осознавая, что ей придется несладко, то, опуская ее, твердо верила, что она сможет. Сможет оправдать возложенные на нее Волан-де-Мортом надежды, сможет сделать то, что в принципе, неосуществимо – попытаться побороть Волан-де-Морта. Двойной короткий кивок – и вот он, тот шанс, которого она подсознательно ждала, не отдавая себе отчета в том, что так и было на самом деле. Волан-де-Морт резко взмахнул волшебной палочкой, рассекая ею воздух – одновременно два тяжа, искрящиеся подобно радуге, вылетели из нее, скрещиваясь и переплетаясь на пути. Они могли показаться красивыми, но только не Мэри – она нутром чувствовала, что они буквально сотканы из тьмы, что проглядывалась под внимательным взглядом сквозь бестолковые цветные разводы. Тьму можно победить лишь светом…. Как хорошо, что у нее на этот случай есть новое, недавно изобретенное заклинание: «Кокон света»! Движения ее палочки, сколь замысловатые, столь и резкие, образовали в воздухе небольшой смерч, что, постепенно все более и более завихряясь, вырос почти втрое, окутавшись серебристым сиянием мириадов микроскопических точек. Этот смерч стал на пути радужных тяжей, и, постепенно затянув их внутрь себя целиком, завращался с такой бешеной скоростью, что от одного только взгляда на него у Мэри закружилась голова. Она собрала свою волю в кулак, призвав максимум концентрации и внимания, и, уловив момент, когда смерч оказался прямо над ней, выбросила вверх правую руку с волшебной палочкой. Словно святящаяся нить соединила ее с серебристо-черным, постепенно теряющим форму, смерчем, и, в момент, когда он полностью исчез, Мэри резко пересекла воздух перед собой во весь свой рост. Тонкая, словно сотканная из ослепительного света нить прошла там, где и волшебная палочка, как нитка за иголкой, и в момент, когда Мэри опустила волшебную палочку, эта нить образовала вокруг волшебницы сияющую сферу, словно отлитую из ослепительно белого серебра. На вид абсолютно прозрачная, она не была хрупкой – и Волан-де-Морт, несомненно, понял это.
— Я знал это,— торжествующе произнес он, выйдя из временного ступора,— Абсолютная Защита Света – защита, творимая лишь посредством чужих энергий заклинаний, использованных наравне со своей энергией. Она прочна, но – не идеальна.
Легкий взмах его палочки, похожий на ласковое дуновение ветерка, вызвал у Мэри улыбку – поначалу. Когда же она увидела группирующиеся в различные, непонятные для нее символы, крошечные крупицы неясного цвета, волшебница с ужасом поняла, что именно видит – легендарный «Плевок дракона»... Вот напротив нее зависла голова дракона в человеческий рост, с раззявленной пастью, из которой вылетел раскаленный добела драконов огонь – огонь, сжигающий на своем пути все. Он устремился к ней, на мгновение застывшей, в последний момент воззвавшей к Медальону Златогривого Единорога, моля о защите. Она появилась, и тут же сияющая сфера была сметена, словно мыльный пузырь, разрушающим огнем. От этого он разгорелся еще больше, достав до потолка и опалив его, и столкнулся с еле видимой Защитой Медальона Единорога, стремясь разрушить и ее. Мэри показалось, что она стоит у кратера огромного вулкана, наблюдая его извержение – огонь хотел сжечь ее, беснуясь совсем рядом, давя всей своей силой, и, чтобы не погибнуть, волшебница приложила все усилия для поддержания защиты, применив всю свою волю. Она чувствовала, как силы все быстрее покидают ее, слишком малые для того, чтобы защитить ее от беснующегося совсем рядом огня. Уже совершенно обессиленная, держащаяся на одной лишь воле, Мэри ощутила, как медальон неожиданно нагрелся, словно осветив все ее существо своим особенным, светлым и ясным, теплом, и тут же, подчиняясь ее воле и надежде, максимально усилил ту защиту, что, казалось, вот-вот должна была быть сметена разрушающим и уничтожающим все живое огнем. На какое-то мгновение Мэри увидела взгляд багровых глаз Волан-де-Морта, расширившихся от изумления, затем все вокруг заволокло огнем – он, стремясь ее уничтожить, окружил сияющую ослепительным светом Защиту Медальона Единорога, образуя собою огненный шар. Несколько секунд, растянувшихся для нее, Мэри, в вечность, длилась борьба между разрушающей силой и силой мирной, затем – ослепительная вспышка – и драконов огонь, только что полыхавший с неистовой силой, подобно струям воды ринулся к стенам Зала, но погас на полпути. Секундой позже исчезла и едва видимая теперь сфера защиты, и Мэри вновь видела перед собой Волан-де-Морта, что смотрел на нее неотрывным, изумленно-довольным взглядом.
— Ты доказала, что я был прав насчет тебя и твоих возможностей, Мэри Моран,— произнес он, растянув губы самолюбивой улыбке,— и теперь я знаю, что именно может дать им шанс полностью раскрыться – только страх полного уничтожения, не менее.
— Так что же теперь меня ждет?— спросила Мэри с ноткой недоумения,— ты сказал, что я перестану быть твоей слугой, если докажу свою силу и мастерство. Кем же я стану вместо этого?
— Моей правой рукой,— произнес Волан-де-Морт спокойно, заставив волшебницу потерять дар речи от изумления.
— Правой рукой?— прошептала она, придя в себя.
Волан-де-Морт согласно кивнул, ухмыльнувшись.
— Да, ты не ослышалась – ты, с этого дня, станешь той единственной, кому я буду поручать самое важное, и доверять безоговорочно. И самой главной твоей обязанностью станет обучение новичков, в будущем своем – Пожирателей смерти. Ранее ты доказала, что именно это у тебя выходит просто превосходно, и в твоих, Мэри, силах обучить премудростям Темной магии даже безнадежного юнца. Тогда я сам определял твоих подопечных, так же, как и необходимость обучения каждого из них тому или иному навыку. Теперь ты сама, без моих подсказок и приказов, будешь решать, кого и чему учить – я же, в свою очередь, позабочусь о том, чтобы недостатка в кандидатах на звание твоего ученика никогда не было. Быть может, ты не хочешь этого?
