— Да, но эта самая ничтожная часть. Все остальное я, разумеется, если ты не против этого, сохраню в секрете.
— Если только дело не касается меня,— произнесла Мэри чуть напряженно. Но, увидев улыбку Руквуда, вновь расслабилась.
— Что ты, сейчас повелитель вряд ли будет говорить о тебе, как о каком-то предмете – видимо, твое мастерство и впрямь так велико. Так что ты больше не услышишь ни от кого из нас интимных намеков.
«Знал бы Руквуд, какое именно мастерство позволило Волан-де-Морту думать обо мне как о человеке, имеющем свои права и свободы,— подумала Мэри, идя рядом с Руквудом уже в полнейшей тишине.— Впрочем, он вряд ли, подобно Мальсиберу, будет распространяться о том, что смог все-таки соблазнить меня на роль его любовницы».
Вскоре она, утомившись долгой ходьбой, направилась к особняку, а Пожиратель, отделившись от нее, незамедлительно трансгрессировал.
Вернувшись в комнату, Мэри некоторое время пыталась угадать, с кем же ей придется тренировать последний навык, но напряженные, хоть и недолгие, раздумья, быстро навеяли на нее сон, с которым она даже не попыталась бороться, уплывая на его блаженных водах в неопределенность...
Ласковые, будто от дуновения ветра, прикосновение нежных рук разбудили ее, дав Мэри знать, что Волан-де-Морт пришел к ней в обещанный час.
— Солнце-то еще не село,— протянула она ворчливым голосом, досадуя, что маг разбудил ее – сквозь полуприкрытые веки ей чудились отблески розового марева.
— Это светильник, его свет ты приняла за закатные лучи. Сам закат отгорел больше получаса назад,— возразил ей насмешливый голос, побуждая ее открыть глаза, что Мэри и сделала, увидев прямо перед своим лицом совсем близко довольное, лучащееся улыбкой, лицо Волан-де-Морта.
— Обязательно было будить меня? Ведь этот день – выходной для меня,— заметила волшебница, потягиваясь блаженно.
— А разве близость двух людей можно назвать трудом?— удивился Волан-де-Морт, буквально поедая Мэри глазами,— это ведь наслаждение, не так ли?
Волшебница согласно кивнула, испытывая некоторую неловкость от взгляда, коим Волан-де-Морт, казалось, раздевал ее. От него все ее тело сладко заныло, пробудилось желание, но она, тем не менее, отодвинулась как можно дальше к стене, едва Волан-де-Морт попытался приблизиться к ней.
— Вчера ты буквально заставляла меня пойти на близость с тобой, сегодня же – будешь оказывать сопротивление? Или тебе нравится, когда тебя берут силой?
— Вовсе нет,— гневно воскликнула Мэри, все еще ухитряясь держаться от Волан-де-Морта на расстоянии, но, зная, что подобное не сможет продолжаться слишком долго,— просто мне кажется, что сегодня ты готов буквально растерзать меня от страсти, вот и …
— Стремишься отодвинуть пугающий тебя момент?— ухмыльнулся маг понимающе, и, незаметно для Мэри оказался так близко от нее, что смог, наконец, заключить ее в жаркие объятия, не оставляя волшебнице ни желания, ни возможности вырваться. Мэри ощутила жадные прикосновения бесстыдных рук, что мгновенно сорвали с нее пижаму и стали с невиданной страстью ласкать ее тело, добираясь до самых укромных мест. Мгновенно пришедшая нега разлилась по каждой клеточке ее тела, обещая скорое блаженство, и, в попытке ускорить его приход, волшебница неистово принялась срывать с Волан-де-Морта одежду, чтобы мгновением позже слиться с ним в единое целое. Целуя мага, Мэри вместе с ним двигалась всем телом в едином ритме, заставляя кровать скрипеть, и к этому звуку время от времени присоединялись ее протяжные стоны и глухие вскрики. Под конец она, чувствуя приближение невиданного блаженства, в попытке еще больше усилить его, забилась под Волан-де-Мортом с такой силой, словно он пытал ее, и, чувствуя, как накатывает волна наслаждения, громко и протяжно застонала, не в силах сдержаться. Но все же ей казалось, что это – не предел, и ее желание, казалось бы, только что удовлетворенное, снова разгорелось с еще большей силой, заставив ее вновь прильнуть к разгоряченному телу Волан-де-Морта, и возобновить дикие движения похоти всем телом, вырывая из мага приглушенные стоны, невероятно возбуждающие ее. Одна волна блаженства за другой сотрясала их разгоряченные тела, что, казалось, навеки слились в единое целое в попытке продлить блаженство. Но их хватило всего на одну ночь – усталость под конец дала о себе знать, и Мэри, чувствуя, что еще чуть-чуть, и она погибнет под напором вновь сотрясающего ее тело блаженства, откатилась на край кровати, мечтая об отдыхе. В какой-то миг ее мозг озарила вспышка случайно возникшей мысли о том, что, возможно, Волан-де-Морт желает продолжения, но нет – он с чрезвычайно счастливым видом растянулся по всей ширине кровати, оставив волшебнице один лишь край в два раза меньше того, что ей требовался. Мэри, мгновенно возмутившись такой наглостью, со всей силы двинула кулаком в бок начинающего засыпать мага, спровоцировав его на короткую битву, что закончилась ее бесславным поражением – держа ее так, что еще одно движение, и она полетит на пол, Волан-де-Морт язвительно прошипел:
— Попытка бунта карается ранним пробуждением. Так что еще одна выходка, подобная этой – и ты сегодня вообще спать не будешь.
Мэри удивленно подняла брови, посмотрев на Волан-де-Морта с вежливым изумлением, и, вцепившись в одеяло, с силой рванула его на себя. Одновременно с этим она перекувыркнулась через Волан-де-Морта, что теперь оказался на ее месте, столь незавидном.
— Так что же теперь полагается мне за эту невинную шалость?— спросила Мэри с лукавой улыбкой, чтобы покатиться в попытке побороть Волан-де-Морта, по кровати, отчаянно борясь. Борьба, что становилась с каждым мгновением все горячей, закончилась еще одним удачно завершенным половым актом, после которого Волан-де-Морт, совершенно обессиленный, тотчас провалился в сон столь глубокий, что Мэри, как ни пыталась, так и не смогла разбудить его, после потраченных зря усилий уподобившись своему любовнику…
Проснувшись на следующее утро, Мэри удивилась, что Волан-де-Морт все еще спит глубоким сном младенца – по ее расчетам, его давно должен был и след простыть. Сначала она хотела разбудить его, но, подумав, заключила, что это ей ни к чему, и, одевшись, вышла на традиционную прогулку в Безмолвный лес. Тот встретил ее утренней прохладой и туманом, что стелился по земле, создавая впечатление размытых дождем облаков. С блаженной улыбкой вспоминая каждую мелочь восхитительной ночи, Мэри неспеша побрела по таким родным для нее тропам, мечтая, чтобы вечер наступил как можно быстрее. Но вот положенное время прогулки истекло, и она возвращается в особняк, горя желанием узнать, кто же на этот раз станет ее учителем. От нетерпения она шла так быстро, что порог зала пересекла чуть раньше, чем требовалось. Недоуменно оглянувшись в безлюдном помещении, Мэри решила, что Волан-де-Морт по-прежнему спит в ее комнате, и решила пойти и разбудить его, но, только подойдя к дверям вновь, увидела вошедшего в зал Волан-де-Морта.
— Твой последний учитель,— произнес он с усмешкой, кивая в сторону пришедшего с ним Мальсибера. С минуту Мэри стояла точно громом пораженная, не в силах сказать хоть что-то, затем, придя, наконец, в себя лишь кивнула не слишком обрадованному новой должностью Пожирателю.
— Чему же он будет учить меня?— поинтересовалась волшебница несколько натянуто.
— Чарам Исцеления,— последовал ответ от Волан-де-Морта.
— Какие условия тренировок? Как и с Руквудом?
— Нет, обычные. Время тренировок, как и количество часов, вы определяете самостоятельно, на все про все вам – две недели. С учетом того, как быстро ты освоила легилименцию, тебе этого хватит. Дней через семь я проверю, как ты продвигаешься, так что будь готова.
И Волан-де-Морт, пронзив Мэри многозначительным взглядом, без промедления вышел из Зала Собраний, оставив после себя звенящую тишину.
— Ну, что ж, приступайте к моему обучению, учитель,— обратилась к Мальсиберу волшебница, не без презрения произнеся последнее слово, и пронзая Пожирателя ледяным взглядом.
