— Теперь, надеюсь, ты уяснила, что мои поступки напрямую зависят от твоего поведения – повиновение вознаграждается снисхождением, своеволие карается пытками,— произнес Волан-де-Морт тихо, но отчетливо, не сводя глаз с залитого слезами лица Мэри,— не хочешь испытать вновь страдания, подобные этим – будь паинькой, и никогда больше не перечь мне.

И, оставив Мэри в одиночестве, Волан-де-Морт вышел из Зала, даже не потрудившись закрыть за собой двери. Звук его тихих шагов вскоре растаял в глубине особняка, но волшебнице казалось, что он все еще здесь, наблюдает за ней со своей обычной усмешкой, и очень удивилась, когда, подняв голову, обнаружила, что Волан-де-Морта и след простыл. По-быстрому стерев слезы, она направилась в свою комнату, думая по пути, что была права на счет него. Он, как и все Пожиратели, хотел сделать ее своей любовницей, и думал, что если будет с ней помягче, сможет добиться желаемого, как бы в награду за доброту, но ошибся, и теперь Мэри имела все основания бояться находиться рядом с ним. Вряд ли он попытается ее изнасиловать, но его жестокости ей уже не избежать.

И почему она так притягивала к себе мужчин? Почти каждый из них, проведя с Мэри хоть сколько-нибудь времени, непременно хотел более серьезных отношений, после ее категоричного отказа становясь ее врагом. И ни к одному из них Мэри не испытывала даже нежности, не говоря уж о любви. Мальсибер, правда, стал исключением, но неистовое желание выдало его с головой, и все нежные чувства ее к нему словно исчезли в тот момент – видимо, она обманывала сама себя, приняв за любовь влюбленность.

Лишь один Нотт смотрел на нее без вожделения во взгляде, и был ей неплохим товарищем. Но, после пыток Волан-де-Морта, не получившего желаемое, Нотт вряд ли будет оставаться ее другом, скорее всего, присоединиться к ее врагам, и Мэри не сможет его в чем-то обвинить – она сама еще помнила ту пожирающую волю боль, что владела ее телом совсем недавно.

Но желание жалеть себя и дальше прошло быстрее, чем успело появиться. Успокоившись, Мэри вспомнила о разрешении Волан-де-Морта покинуть особняк, и немедленно им воспользовалась, отправившись в Косой переулок. Она, разумеется, не собиралась бегать меж магазинов и у каждого встречного, подсовывая ему под нос древний пергамент, выяснять, не видел ли он случайно слов, «похожих на вот эти вот». Просто хотела посетить все книжные магазины, и спросить у тамошних продавцов, нет ли у них книги, что могла бы помочь расшифровать древние письмена.

Но эта цель, являясь главной, не была единственной – попутно Мэри хотела зайти в банк «Гринготтс», в котором все волшебники держали свои сбережения, а затем — пополнить запас необходимых ингредиентов для противоядия. И только закончив эти, второстепенные дела, она направилась к магазинчику «Флориш и Блоттс», где были множества книг на разнообразные темы. Генри, продавец, которого она знала уже больше десятка лет, приветливо улыбнулся ей, спросив, чем он может помочь на этот раз. Мэри высказала цель своего прихода, отчаянно надеясь, что нужная ей книга вот-вот окажется у нее в руках, но ей пришлось жестоко разочароваться – Генри сообщил, что никогда не встречал подобную книгу, и, к его сожалению, ничем не может ей помочь. Огорченная неудачей в поисках, Мэри, ничего не видя перед собой, словно во сне шла по людному переулку, и очнулась, только когда ее чуть не сбил с ног спешащий куда-то волшебник мощного телосложения.

— Извините!— донеслось до нее – волшебник тут же умчался, а Мэри, повернувшись, собралась было отойти в сторону и трансгрессировать, когда ее окликнул чей-то мужской голос:

— Мэри!

Она в недоумении обернулась, но тут же, увидев того, кто обратился к ней, радостно воскликнула:

— Альфред, здравствуй!

К ней уже спешил худощавый волшебник, чьи соломенного цвета волосы, казалось, искрятся на солнце – ну кто мог подумать, что она встретит здесь своего бывшего сотрудника? Мужчина, тем временем, пожал протянутую руку Мэри, и, вместе с ней присел за столик летнего кафе, находящегося по-близости.

— Ну, как дела, Мэри?— поинтересовался волшебник, едва они заказали себе по прохладному коктейлю – дневная жара начинала набирать обороты.— Столько было слухов, когда ты ни с того ни с сего уволилась… Что же это за болезнь, что заставила тебя бросить работу?

— Да, в общем-то, ничего серьезного, просто прогрессирующая вирусная лихорадка,— ответила Мэри, совершенно уверенная в том, что Альфред ей не поверит. Но тот не стал настаивать на более правдивом ответе, лишь, подмигнув ей, негромко произнес:

— Ну, тогда желаю тебе как можно быстрее выйти из ее власти, тем более что сейчас тебе это вроде как удается!

Мэри едва заметно кивнула.

— Когда же тебя можно будет увидеть вновь в Министерстве?— поинтересовался Альфред непринужденно, делая большой глоток из своего стакана.

— Скорее всего, недели через три, не меньше,— ответила Мэри, и, ухмыльнувшись, добавила,— а пока что не советую приближаться ко мне на расстояние меньше метра – так и заразиться не долго.

— Вот незадача, а я-то хотел пригласить тебя на свидание,— начал сокрушаться Альфред, придав своему лицу огорченное выражение,— что ж, придется подождать.

Мэри подумала, что Альфред будет ждать даже дольше, чем думает, но вслух сказала совсем другое:

— А как у вас дела? Особых изменений без меня, надеюсь, не произошло?

— Нет, что ты,— рассмеялся волшебник,— все по-прежнему – унылые серые будни, на этот раз не скрашиваемые твоей приятной компанией…

Мэри, внезапно вспомнив о нерасшифрованном пергаменте, решила прервать Альфреда вопросом, который уже на автомате вылетел из ее губ – так часто она его уже произносила:

— Ты случайно не знаешь язык, на котором написаны эти строки?

Она ожидала непонимания и удивления, но нет – подозрительно сощурив глаза, Альфред задумчиво провел пальцем вдоль строк, словно читая их содержимое, а затем спросил в недоумении:

— Мэри, откуда у тебя этот пергамент?

— Так ты можешь прочитать его содержимое?— воскликнула она радостно и удивленно. Альфред покачал головой, остудив ее ликование:

— Нет, я просто видел похожие строки в одной из книг, стоящих у меня дома.

— Альфред, я бы была тебе очень признательна, если бы ты одолжил мне эту книгу ненадолго,— произнесла Мэри тихо, блестя глазами, в которых зажегся маниакальный огонь, а рука ее уже сжимала руку того, кто мог приоткрыть завесу тайны над медальоном. Альфред, чуть не потерявший дар речи от удивления, неуверенно кивнул:

— Хорошо, я отдам тебе ту книгу. Если хочешь – подарю,— сказал он, тем самым мгновенно сметая Мэри со стула – волшебница поднялась так стремительно, словно была сорвана порывом ураганного ветра.

— Так чего же мы ждем?— громко спросила она, выдергивая своего сотрудника из его седалища за руку,— идем к тебе сейчас же!

Ее тон был таким властным, что Альфред не удержался от восклицания:

— Можно подумать, эти слова спасут жизнь тебе или кому-то, кем ты дорожишь, так ты торопишься их понять!

Мэри, мгновенно придя в себя, уже спокойным голосом пояснила:

— Я уже много месяцев пытаюсь разобрать, что именно рассказывает этот пергамент, и все безуспешно. Твои слова меня так обрадовали, что я просто не смогла сдержать те эмоции, что нахлынули на меня разом. Конечно, если ты сейчас занят, мы сможем встретиться в другое, более удобное для нас двоих время, и тогда…

Альфред прервал ее одним движением руки.

— Что ты, зачем я стану продлевать твое ожидание напрасно? Идем, раз ты так нетерпелива.

И, не разжимая руки, он повернулся, трансгрессируя, увлекая за собой Мэри в водоворот, в котором будто бы и не было воздуха…

Волшебница открыла глаза, привыкая вновь к слепящему солнечному свету – она и ее спутник стояли на одной из улочек Лондона и смотрели на вполне обычный трехэтажный дом, похожий на соседние дома. Альфред без слов потянул ее за собой к двери. Войдя в дом, они прошли через небольшую прихожую, за которой следовала гостиная – в ней-то Альфред и оставил Мэри, сказав, что скоро вернется. Вернулся он и правда быстро, с тяжеленной книгой в руках, но, когда Мэри уже тянула к увесистому фолианту руки, радуясь столь удачному стечению обстоятельств, Альфред неожиданно отпрянул, спросив холодным голосом: