Сон вдруг отступил, словно его спугнул внезапно налетевший ветер. Мэри с неохотой открыла глаза, ощущая под ладонями тепло – ее руки крепко сжимали медальон, источающий волны мягкого тепла.

«Этот медальон помог мне сегодня, после – открыл одну из своих тайн,— думала Мэри, разглядывая причудливое сплетение образующих узоры разноцветных камней, от которых шло легкое сияние,— непонятно, почему он показывает мне то, что каждому показалось бы грезой, навеянной летней жарой. Но теперь я начинаю думать, что единороги с золотистыми гривами существовали на самом деле, но очень давно».

Она вновь перенеслась сознанием на ту поляну, но теперь вместо неизвестной ей волшебницы Мэри видела себя – как бы ей хотелось, чтобы все это сбылось! Интересно, кем была та женщина, что исцелила раненого единорога?

Размышления ее о только что увиденном сне прервал звон настенных часов – те отзвонили четыре пополудни. Мгновенно подскочив, Мэри, подхватив волшебную палочку, крутнулась на месте, переносясь на столь знакомую ей поляну в Безмолвном лесу – место тренировок с Ноттом. Впрочем, уже через секунду волшебница поняла, что так спешить не стоило – кроме нее на поляне никого не было. Минут пятнадцать она прислушивалась к звукам леса, пытаясь различить среди них легкие шаги Нотта, после чего решила, что нечто непредвиденное задержало его, и неспешно направилась к особняку, в надежде на то, что пересечется с Пожирателем смерти по дороге. Надежды Мэри сбылись быстрее, чем она могла бы предположить, но Пожиратель, что вышел из-за густо переплетенных ветвей высоких деревьев, оказался не Ноттом, а Мальсибером. Увидев недоумение Мэри при его появлении, Мальсибер усмехнулся так, словно специально подговорил своего соратника, что бы тот «забыл» о сегодняшнем уроке с волшебницей, предоставив ей вечер отдыха. Впрочем, сама Мэри этому вовсе не обрадовалась – уже через мгновение ее лицо приобрело на редкость озлобленное выражение, казалось, что она увидела не того, с кем совсем недавно занималась любовью, а давнего врага, попортившего ей немало крови. Мальсибер этой переменой был немало обескуражен – не дойдя до волшебницы несколько шагов, он остановился на ходу, будто врезавшись в каменную преграду.

— Где Нотт?— спросила Мэри холодно.

— Повелитель поручил ему задание, что потребовалось выполнить как можно быстрее, так что у тебя сегодня выходной.

Волшебница кивнула – ее догадка подтвердилась. Она, было, вновь направилась к особняку, но выйти с поляны ей помешал Мальсибер, что преградил путь.

— Я скучал,— шепнул он Мэри, пытаясь заключить ее в объятия. Волшебница увернулась, парировала:

— Что-то не видно, целую неделю вообще не появлялся в особняке.

— Ну не мог же я плюнуть на приказы повелителя и со всех ног кинуться к тебе,— в голосе Мальсибера слышалось возмущение столь холодным приемом,— зато сейчас я с тобой.

Мэри задумчиво кивнула, ее взгляд чуть потеплел. Мальсибер было воспрял духом, и вновь приблизился к ней, но его руки опять зачерпнули лишь пустоту – волшебница трансгрессировала, оказавшись левее.

— С чего такое отношение, Мэри? Я что, в чем-то провинился? Только не говори, что причина всему — ничем не оправданная ревность.

— Нет, не ревность,— негромко ответила Мэри, сверкнув глазами,— будь у тебя хоть десять любовниц, меня бы это не оскорбило так, как ложь и утайки.

— О чем это ты?— изумился Мальсибер,— когда это я лгал тебе?

— Что, уже успел забыть? А как же тот вечер, когда Волан-де-Морт хотел наказать тебя за нарушение Запрета? Помнишь, как расписывал возможные последствия моего демонстративного оголения? Ложь от начала до конца!

— Ничего подобного!— возмутился было Мальсибер, но Мэри, гневно сверкнув глазами, презрительно расхохоталась:

— Да неужели? Только не лги мне сейчас, это все равно бесполезно. Пусть ты мой покровитель, но это не значит, что ты имеешь право держать меня в неведении в таких вопросах, что касаются непосредственно меня!

Лицо Пожирателя мгновенно посерело. Сощурив глаза в злости, он сказал:

— Что, услышала правило «Покровителя» от Нотта, да?

— Да, и он, так же как и я, удивился, с чего это ты решил не посвящать меня в такую «мелочь»! Может, сейчас скажешь?

— А ты не задумывалась о том, что он тебе сказал не всю правду?

Мэри недоуменно нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

— То же самое. Согласен, правило «Покровителя» действительно действует, но неужели ты подумала, что какое-то правило может остановить любого Пожирателя, если он чего-то сильно захочет?

— Но это же закон!

— Все законы когда-либо нарушались,— заметил Мальсибер философски,— нет, одного закона здесь было бы мало – нужно было еще слово повелителя.

— Хочешь сказать, Волан-де-Морт приказал всем держаться от меня подальше?— протянула Мэри в неверии,— и все Пожиратели подчинились?

— Думаешь, нашлись бы те, кто воспротивился?

— Вряд ли. Что же ты раньше мне это не рассказал?

— Ты бы захотела узнать, с чего это вдруг повелитель тебя так защищает.

— Это и так ясно – он привел все аргументы в день введения Запрета.

— Думаешь, все?

— Тот, что говорит об особых видах на меня, он сообщил после твоего ухода.

— Вот как?— удивился Мальсибер,— и что ты сама об этом думаешь?

Мэри пожала плечами.

— Да ничего особенного, тем более что те слова остались лишь словами.

— А если бы повелитель попытался претворить свои планы в жизнь?

— С радостью помогла бы ему в этом начинании,— ответила Мэри с сарказмом. И тут же добавила, увидев гримасу Мальсибера,— ты же прекрасно знаешь, что всеми силами попыталась бы ему помешать.

— Ну, разумеется. Но получилось бы? Ты ведь знаешь, что по правилу он может сделать с тобой все, что ему угодно, без особого на то повода, причем даже в моем присутствии, и я не буду иметь права тебе помочь? Поэтому-то я и не сказал тебе правду – смогла бы ты спокойно спать, зная такое?

— Думаешь, неведение лучше?

— Ну, хорошо, я обрисую примерную ситуацию,— Мальсибер сделал паузу и продолжил, блестя глазами,— представь, что мы в твоей комнате наслаждаемся обществом друг друга, думаем, что нам никто не может помешать. И в самый напряженный момент, когда наши желания, казалось бы, начинают исполняться и накатывает блаженство, дверь распахивается, и в комнату входит Темный Лорд. По его приказу я покидаю тебя, не завершив начатое, а он занимает мое место…. И, так как ты, сгорая от дикого желания, жаждешь только одного – дойти до конца, и уже не важно, с кем, то, разумеется, не будешь противиться его ласкам, какими бы ни были твои чувства к повелителю.

Мэри было хотела возразить, но, представив только что описанное Мальсибером во всех красках, тут же поняла, что он прав – неудовлетворенное желание не оставило бы ей выбора, решив все за нее.

— Возможно, он доставит тебе такое удовольствие, что ты просто потеряешь голову от страсти, и думать забудешь обо мне,— в голосе Мальсибера явно звучала горечь,— и винить тебя будет не в чем – никто ведь не будет принуждать тебя, ты сама сделаешь свой выбор.

— А вдруг Волан-де-Морт не сможет оправдать мои надежды?— возразила Мэри,— и вообще, нужно быть не просто искушенным в Темной магии, чтобы так подгадать, и войти в мою комнату в нужный момент. И дверь будет закрыта.

— Неужели ты думаешь, что разрушить твои охранные заклинания повелителю не под силу?— недоверчиво хмыкнул Мальсибер,— даже нам это – раз плюнуть, не говоря уж о нем…

Мэри закатила глаза, воскликнув с раздражением:

— Как же тебе нравится нагнетать обстановку, Мальсибер! Какой-то безграничный пессимизм, ничем не оправданный! Тебе что, сам Волан-де-Морт сообщил то, что его непременно нужно будет ждать в одну из тех ночей, когда мы с тобой будем заниматься любовью? Нет? Так что же ты тогда так волнуешься, и все напрасно? Может, знаешь что-то такое, что я не знаю?

Мальсибер отрицательно покачал головой, но Мэри не остановилась на достигнутом, продолжая в том же духе: