Мэри поверила ему тут же, даже без простой проверки взглядом – сам голос Пожирателя, спокойный и серьезный, свидетельствовал о правдивости его слов.

— Как быстро ты сам овладел навыком защиты разума?— поинтересовалась волшебница, останавливаясь вновь.

Нотт усмехнулся.

— Выясняешь норму, и если не будешь соответствовать ей, погубишь себя от чрезмерного усердия?

Мэри покачала головой, сверкнув глазами:

— Просто хочу знать все о твоем мастерстве, если, конечно, это не секрет.

— Отчего же? Секретом это никогда не было и не будет. Но и ничего особенного я тебе сказать не могу – лишь то, что мое мастерство лишь немного выше твоего, не более. Это тебе поможет?

Мэри неопределенно мотнула головой, но ничего большего Нотт не ожидал.

— Тогда – начнем.

Волшебница внутренне собралась, успела заметить шевеление губ Нотта, вспышку заклинания – и вновь, уже который раз за день пред ее внутренним взором предстали картины прошлого. Соседский мальчишка, друг детства, пытается ее догнать, но не может… Она с искаженным до неузнаваемости лицом пытается прикончить Брэдли, оскорбленная пренебрежением медальоном. Чувства, так давно испытанные ею, казалось, вернулись вновь сейчас, чтобы покарать того, кто покусился на ее свободу. Неслыханная ярость подобно цунами, идущая от ее сердца, пронеслась со скоростью ультразвука. И, в тот момент, когда она схлынула, Мэри осознала, что стоит посреди леса, вперив неподвижный взор в Нотта, распластавшегося на траве. Она кинулась к нему, надеясь, что тот просто без сознания, и, подбежав, даже негромко рассмеялась от облегчения, услышав сдавленные проклятия.

— Прости, я не хотела…— начала Мэри, но была прервана голосом Нотта, недовольным и восхищенным одновременно:

— Не нужно извинений, ты сделала то, что должна была. Но с какой силой! Если ты так управляешь своими мыслями, представляю, что ты творишь, используя волшебную палочку! Да, повелитель в тебе не ошибся.

Нотт с трудом поднялся на ноги, проигнорировав протянутую руку Мэри. Волшебница вздохнула.

— Почему-то расхваливает мои умения он только при вас, непосредственно от него я очень редко слышу слова одобрения, больше было слов о моей безнадежности и никчемности.

— Если бы он говорил тебе каждый раз, как быстро ты продвигаешься, ты стала бы совсем по-другому относиться к этим урокам, возгордилась бы своим мастерством и силой, и уже не стала бы прикладывать все усилия, чтобы освоить очередной, более сложный навык. Только так, беспрестанно указывая на твои слабые места, повелитель мог рассчитывать на максимум старания с твоей стороны.

— Он так же и вас учил?

— Некоторых Пожирателей – да, но я не был его учеником. Обучать всех своих подчиненных таинствам темной магии было бы для него слишком обременительно, к тому же, не каждый волшебник способен освоить то или иное умение, одаренных – единицы.

— Что ж, раз я среди них, думаю, не стоит зря тратить время на рассуждения о замыслах Волан-де-Морта,— сказала Мэри со значением,— продолжим тренировку.

Нотт, в отличие от нее, не был готов – болезненно поморщившись, словно волшебница только что отдавила ему ногу, он покачал головой:

— Твое усердие мне понятно, но ближайшие десять минут я бы хотел посвятить небольшой передышке, особенно если ты будешь блокировать меня из раза в раз так же, как только что.

Мэри, только что чуть не горевшая от нетерпения, помедлив, кивнула – идея отдохнуть была вполне уместной, особенно если учесть, что впереди были еще несколько часов тренировки.

— Вы, верно, видитесь с Волан-де-Мортом каждый день?— спросила Мэри непринужденно, не отрывая пристального взгляда от глаз Нотта.

— Ну да,— подтвердил тот с легким недоумением,— так же, как и ты.

— И что же еще, кроме похвал в мой адрес, он говорит обо мне в вашем присутствии?

Пожиратель слегка помедлил с ответом, словно решал, отвечать или нет, и затем сказал, бросив быстрый взгляд на Мэри:

— В основном то, какие перспективы тебя ожидают в будущем, после того, как ты перейдешь на равный нам статус из учениц в Пожиратели смерти.

— И все?— волшебница, казалось, была задета подобным отношением к себе.

— Жаждешь подробностей, обратись за ними непосредственно к повелителю,— заметил Нотт недовольно,— не хочется передавать тебе то, что для тебя не предназначается.

Мэри досадливо хмыкнула, но настаивать на ответе не стала, переключившись на другую, не менее важную для нее тему:

— Помнится, месяц назад, после наказания за нарушение запрета, Мальсибер говорил, что моя демонстрация прошла на ура и отбоя от вас, жаждущих моего тела Пожирателей, теперь не будет. Я думала так же, но его слова не сбылись – почему?

— Ты огорчена?— оскалился Нотт, блеснув глазами.

— Напротив. Просто интересно, что могло запретить вам даже смотреть мне в глаза, не говоря уж о каких-либо контактах со мной.

— А Мальсибер тебе не рассказал?

Мэри вздохнула.

— Нет. Мы с того дня с ним вообще не виделись, а сегодня поговорить толком не успели.

Нотт еле слышно хмыкнул.

— В нашем поведении нет ничего необычного – мы просто следовали одному нерушимому правилу.

— Говорящему о Запрете?

— Нет, Запрет – это приказ повелителя, а правило – то, что принято всеми Пожирателями смерти единогласно,— последовала пауза и затем.— Если один из нас готов занять место жертвы, готов сам подвергнуться наказанию за проступки другого человека, то этот Пожиратель считается покровителем того, кого стремится избавить от мучений, и для них двоих действуют иные законы, чем для всех остальных.

— Объясни на конкретном примере,— оборвала его Мэри,— что значит – покровитель? И какие такие законы?

— К примеру, Мальсибер в ту ночь, месяц назад, защищал тебя от заслуженной тобой, на взгляд повелителя, кары – и в тот же момент стал твоим покровителем. С того момента покарать тебя смог бы лишь он да повелитель – остальные Пожиратели, если бы решились поднять на тебя руку, поплатились бы за это. Поэтому-то для нас ты теперь неприкосновенна. А то, что ты поручилась за него, и, в свою очередь пыталась защитить его как он – тебя, дает нам право говорить о вас как о сложившейся паре – вы оба, а не кто-то один, обеспечиваете друг другу защиту.

— То есть, вы считаете меня и Мальсибера за мужа и жену?— недоверчиво переспросила Мэри, осмысливая то, что услышала.

— В общем-то, да,— подтвердил Нотт с легкой улыбкой,— ты, как будто, этим недовольна?

— Всего лишь считаю, что подобное утверждать преждевременно. Если и впредь Мальсибер будет со мной откровенен так же, как и до сих пор, вскоре не сможет считать себя даже моим другом, не говоря уж о муже.

— Никто не отнимает у тебя право выбора. Но если объявишь во всеуслышание, что рассталась с Мальсибером, лишишься одновременно и его защиты со всеми вытекающими последствиями.

Нотт многозначительно промолчал, но Мэри и так знала, что он имел в виду – как только Пожиратели узнают, что она больше не связана с Мальсибером ничем, воплотят ее страхи давностью месяц в реальность, что станет хуже кошмара. Впрочем, это ее не сильно задело, тем более что сейчас она все еще была под покровительством Мальсибера.

— Ты сказал, что правило о неприкосновенности не распространяется лишь на Мальсибера и Волан-де-Морта,— произнесла Мэри задумчиво,— значит, Волан-де-Морт сможет совершить надо мной любое насилие вне зависимости от того, провинилась ли я в чем-нибудь, или нет, даже в присутствии моего защитника – Мальсибера, что никак не сможет ему помешать?

— Теоретически – да,— подтвердил Нотт, и, заметив возмущение на лице Мэри, добавил,— но вряд ли он так поступит на самом деле – может, он не чтит правила, распространяющиеся только на нас, но не будет делать очевидных глупостей. Не поднимал же он на тебя руку просто так, без явной на то причины?

Мэри без особой уверенности покачала головой, но Нотт, уже не глядя на нее, продолжал:

— К тому же, ты нужна ему в качестве умелой подчиненной, коей ты перестанешь быть, едва твоя воля будет сломлена под его напором. Повелитель понимает это, и, думаю, что непосредственно его тебе опасаться не следует. Но это не значит, что ты не должна быть настороже – ведь его конек хитрость и притворство. Может, ты даже не поймешь, что именно произошло, когда он обманет тебя, зачарует, стремясь к исполнению своих, никому, кроме него не ведомых, целей.