Уже не удивляясь тому, что по вечерам коридоры особняка пустынны, Мэри, пользуясь разрешением Волан-де-Морта, отправилась на прогулку в Безмолвный лес, и ходила по его тропам, почти не размышляя ни о чем, до наступления темноты, после чего вернулась в особняк – набираться сил для завтрашней тренировки.

Впрочем, завтра она никакого улучшения не добилась, и в последующие два дня – тоже, хотя трудилась, используя все свои силы, и позволяла себе только завтрак и прогулку по Безмолвному лесу – вечером. Щит у нее упорно не получался, а чтобы сотворить полноценную иллюзию, нужен был противник, а с этим было очень туго – почему-то в эти три дня Пожирателей смерти как будто, вообще не было в особняке. Зато на четвертый день Мэри, к большой своей радости, войдя утром на кухню, увидела там Мальсибера, что не торопясь завтракал.

— Привет,— кивнул он,— неужели решила поесть, наконец?

— Я завтракаю каждый день,— фыркнула Мэри,— так что нет смысла говорить о том, что я вообще не ем.

— Завтрак! Разве тебе этого хватает? Вижу, что нет – скелеты и то толще тебя будут.

Волшебница усмехнулась, садясь за стол со своей порцией:

— Ну не смотри на меня, раз тебе так неприятно.

— И зачем же ты себя так истязаешь?— покачал головой Мальсибер, окидывая Мэри прищуренным взглядом своих темных глаз,— по приказу хозяина?

— Нет, он меня к этому не принуждает. Но, думаю, ты и сам знаешь, насколько он требователен – за то время, пока его не будет, я должна буду освоить два, на мой взгляд, самых сложных заклятия – Иллюзию и Щит.

Взгляд Пожирателя смерти стал удивленным.

— Иллюзия?— переспросил он, недоверчиво хмыкнув,— эти чары может освоить далеко не каждый, и если ты овладеешь этим умением, то…

— Да, знаю,— перебила его Мэри на полуслове,— смогу победить любого волшебника, пользуясь его чувствами. Но есть проблема – что бы его освоить, мне нужен противник, а в особняке нет ни одного Пожирателя смерти…

Мальсибер заметно оскорбился:

— Как это нет? А я кто, по-твоему?

— Ты!— фыркнула волшебница, закатив глаза,— можно подумать, что ты сейчас свободен.

— Это может показаться невероятным, но так и есть. Вчера я закончил выполнение одного задания, что дал мне повелитель, и получил право на отдых. Могу тебе компанию в тренировках составить, если хочешь.

Мэри посмотрела на Мальсибера придирчивым, изучающим взглядом, словно впервые его увидела, и, наконец, пожала плечами.

— А почему бы и нет? Мы можем начать прямо сейчас!

Она незамедлительно поднялась, едва прикоснувшись к еде, Мальсибер тоже в мгновение ока оказался на ногах, словно Мэри приказала ему встать.

На то, чтобы вспомнить слова заклинания, ей понадобилось около двух секунд, и, максимально сосредоточившись, глядя в глаза Мальсибера, она подумала: «Tua anima omnia mea».

Сверкнула ослепительная вспышка, оставившая после себя серебристую дымку, что окутала Мальсибера. С минуту Мэри пыталась понять, получилось у нее или нет – по идее, вспышки не должно было быть. Но это, как оказалось, вовсе не повлияло на результат – взгляд Мальсибера, коим он смотрел на нее, говорил о ее успехе – он был нежным, любящим, таким, что все тело Мэри вдруг пробрала сладкая дрожь. Но взглядами Пожиратель не ограничился – улыбаясь, он шагнул к волшебнице, собираясь выразить все свои чувства без слов, но она сумела избежать нежелательных для нее последствий, вовремя опустив палочку. С минуту после этого чары еще держались, и только после того, как Мэри хорошенько приложила Мальсибера достаточно сильным, но не выводящим из сознания, заклинанием, они, наконец-то, развеялись. Вид у Пожирателя при этом был довольно-таки комичный – складывалось впечатление, что его только что довольно грубо выдернули из сладких грез – взгляд его был удивленным, а с губ еще не до конца сошла счастливая улыбка.

— У тебя талант, Мэри, и большой,— произнес Мальсибер, с восхищением глядя на волшебницу,— это была такая реалистичная иллюзия…

Мэри была явно польщена.

— Ну, спасибо. Я и сама не ожидала такого эффекта, ведь до этого у меня не было возможности потренироваться в этом умении. Впрочем, если я сотворила эти чары хорошо один раз, это не значит, что они у меня и далее будут выходить безупречно.

— У тебя еще есть в запасе несколько дней, чтобы закрепить это умение,— сказал Мальсибер,— и я смогу помочь тебе в этом.

Мэри, было, думала отказаться от помощи Пожирателя – ей казалось, что иллюзия все еще продолжает действовать на него; но не стала этого делать, зная, что больше ей так никто сейчас помочь не сможет.

Так что уже через десять минут они вдвоем шли по Безмолвному лесу, ведя неспешную беседу.

— Ты сказал, что Волан-де-Морт поручил тебе одно задание, которое ты выполнил и теперь отдыхаешь. И что, твой отдых будет длиться несколько дней?— поинтересовалась Мэри у Мальсибера.

— Ну, почему же, нет,— покачал головой Пожиратель,— завтра я свяжусь с повелителем и по его приказу приступлю к выполнению очередного поручения.

— Свяжешься? Интересно, как?

Ответом Мэри стала легкая улыбка Мальсибера – тот явно предпочел не отвечать, вместо этого спросив у нее:

— Ты, я слышал, уже прошла тест на пригодность?

— На пригодность?— переспросила Мэри, недоумевая. Впрочем, уже через секунду до нее дошло – Мальсибер говорил о пытках «пленницы»,— Да. А что, такой тест проходят все новобранцы?

— Только те, кого он берет в ученики.

— По-моему, это глупо. Неужели Волан-де-Морт не думал о том, что я, к примеру, вполне могла выполнить его приказ? Если бы он приказал мне убить Катрин, то лишился бы одной из своих сторонниц, которых, насколько я знаю, не так уж и много.

— Повелитель знал, что делает,— ответил Мальсибер твердо, не глядя на Мэри,— и был уверен в именно том результате, который последовал.

После этих слов волшебники продолжили прогулку в молчании, что нарушалось только редкой птичьей трелью. Мэри не смогла сказать, сколько времени прошло до того момента, когда она осознала, что ей еще тренироваться и тренироваться, и немедленно сообщила об этом Мальсиберу. Впрочем, Мальсибер не успел выполнить свое обещание помочь Мэри в тренировке: из-за соседних деревьев показалась худощавая фигура Нотта.

— Мальсибер, ты нужен хозяину,— отрывисто бросил он, как будто даже не заметив Мэри,— Скорее, идем.

Волшебники ушли, оставив Мэри в одиночестве, и она, только что больше всего на свете стремившаяся к возобновлению тренировки, неожиданно поняла, что просто не может заставить себя вновь поднять волшебную палочку и произнести уже, наверное, в сотый раз, так надоевшие слова заклинания. Она понимала, что ничего не изменится, если произнести формулу Щита в сто первый раз, и внутренне уже смирилась с этим, поэтому-то слонялась больше часа по лесу, до тех пор, пока легкая усталость и чувство голода не вынудили ее вернуться в особняк.

То же состояние преследовало Мэри вечером, и на следующий день. Она понимала, что еще не до конца освоила и Иллюзию, и Щит, знала, какая кара ее постигнет, если она не возьмется за ум, но это не могло помочь ей преодолеть чудовищную леность, что пришла вслед безнадежности, которой она не знала с шестого курса. Сейчас тренировки казались Мэри адской работой, по сравнению с которой все остальные занятия, даже уборка особняка, были не в пример легче. Вот она и сидела опять за теми книгами, которые уже читала, наверное, в двадцатый раз, и пыталась понять хоть что-то из того, что было написано на древнем пергаменте, что был вложен в медальон, разумеется, безуспешно. И только к вечеру Мэри наконец-то ощутила, что ей сейчас просто необходимо потренироваться, тем более что давно известное ей состояние ушло и не возвращалось. Поэтому она сразу же вышла из комнаты, направляясь в Безмолвный лес, где, с недавнего времени, привыкла тренироваться. По коридору Мэри шла так быстро, словно куда-то опаздывала, хотя это было вовсе не так, поэтому не смогла вовремя затормозить, когда из-за угла вышел человек, чье лицо закрывал капюшон. Мэри выставила перед собой руки в попытке смягчить столкновение, волшебник попытался затормозить… и получил кулаком в лицо от Мэри.