Моё! - Кричал мистер Спарк, он уже успел оттащить к себе часть домашних заданий Мерлина и крупной рысью вернулся назад.

Мистер Бинкс вступил с ним в борьбу.

Этот материал пригодится для урока истории магии! Прошу отдать сие мне. Да-с.

Какая история, здесь же ясно сказано руническое письмо, а мой предмет называется – руны! Даже такой недалекий маг как вы мистер Спарк, сможете сделать логический вывод! А вы мистер Бинкс, вообще приведение!

Это дискриминация! Да-с, молодая леди! Кажется это вы, Сесиль Гринстоун, на прошлой неделе поставили за подобную работу - «Отвратительно»! А я, между прочим, единственный кто был с ним честен! И мистер Мерлин не возражал бы, если его перевод издался от имени нашей школы!

Или вашего имени?!

Гарри всё понял, раздвигая возбуждённых преподавателей, он прошел в комнату которая совсем недолго служила спальней и кабинетом для Мерлина. Стол был взломан, видимо маги так спешили, что не позаботились даже об элементарной вежливости. Шкафы нараспашку. Сундуки без крышек и везде листки, листки. Красивый. Немного вытянутый подчерк. Рисунки, символы, нумерологический формулы. Гарри поднял валяющийся под ногами истоптанный свиток.

« Зависимость нерационального значения уравнения совместимости земли и огня от сложения магических двоек исследуемых стихий».

Лист был испещрён красными чернилами, в конце стоял жирный «Т».

Но это же мусор. – Разглядывая пергамент, предположил он.

Сознаться, что из написанного министр понял только слова земля и огонь, было немного стыдно.

– Профессор Джерет, зачем вы собираете весь этот хлам?!

Для диссертации господин министр. Но вам не понять! У вас оклад министерский, а знаете сколько получает преподаватель, если у него нет профессорской степени?!! Поэтому не учите нас порядочности, просто отойдите в сторону. Вам ведь Мерлин тоже помог решить вопрос с квинтолапами, вы кажется даже орденок за это получили. А озорные фейри! Только не говорите мне, о своих заслугах. Все знают! Это мальчишка договорился с ними перестать вертеть круги на полях Йоркшира. Убить слуа, мог только высший маг владеющий посохом, где ваш посох мистер Поттер. Забыли дома?

Гарри посторонился. Протянул листок Джерету, мысленно призывая его замолчать. Ему всё стало понятно.

Мистер Поттер, как же?

Чу грустно смотрел на разграбление научных трудов друга. В глазах было так много обиды, что Гарри не смел поднять на него взгляда. В глубине души, хотя он и не сознавался себе, волшебник был рад уходу Мерлина из Аврората. Последнее время мистер Кингсли, да что говорить, и все сотрудники отдела прониклись к мальчику горячей привязанностью. Они теперь частенько задерживались вместе после работы, временами исчезали в неизвестном направлении. Поговаривали, что Мерлин посещает какие-то закрытые вечеринки. И эти частые вызовы в кабинет премьера, о чем шептались старик и мальчик за закрытыми дверями.

Иногда Гарри ловил себя на мысли, - он ревнует? Глупости!

Конечно же нет, но тогда почему ему так неприятен стал мистер Брудвестр. Почему, на работе он все чаще срывался на мальчике, обвиняя его во всех мыслимых и немыслимых проступках. Откуда это стремление, даже скорее упорное желание, скрыть от всех Мерлина. Его сияющую улыбку, которой он приветствует каждого работника министерства. Очаровательное смущение от заслуженных похвал и едва заметный нежный румянец на скулах. Почему так больно в сердце, когда Мерлин уезжает на задание один. И почему так сильно оно бьется, когда возвращался.

Пожалуй, он действительно ревнует, и это похоже на безумие. Ты ли это Гарри? О чем мысли твои?

Когда Мерлина чествовали за удачно проведённые операции, кто всегда угрюмо стоял в стороне, кто придирался указывая на его ошибки, заставляя по несколько раз переписывать и без того безупречные отчеты. Он. Он любил и ненавидел, прощал и наказывал, он хотел быть единственным, но сам воздвигал между ними стену. В конце июля Мерлину даже хотели присвоить знание лучшего аврора десятилетия, если бы не это грязное подозрение, и опять кто обвинил его? Он, Гарри. Верил всему, пытаясь злобой заглушить любовь. Так было проще, легче. И сейчас надо окончательно сломать в себе эту позорную зависимость, так что бы и следа не осталось. Погрузившись в раздумья, маг бессмысленно смотрел как выдирают из аккуратно сшитых папок отдельные листы, и даже разрывают их на тонкие полоски, как чуть ли не дерутся за каждое слово его, «его мальчика»!

Стыд окрасил лицо волшебника, Чу не понимал терзаний, нетерпеливо дёргал Гарри за мантию.

Неужели вы не заступитесь? Они уже вынесли больше половины заданий, а сейчас разделят остатки.

Гарри опустил голову и отвернулся от позорного зрелища.

Я не лучше их. Прости. Пусть его работы будут опубликованы, пусть даже под чужими именами. В конце концов, это пойдет на пользу всему нашему миру.

Оборотень пристально посмотрел на смущенного волшебника. Сразу несколько подозрений мелькнуло на его лице.

Иногда я начинаю понимать Мерлина.

Медленно произнёс он. Больше не делая попыток защитить хоть что-то из наследия, Чу сел на стул и сложил руки. Гарри находился с ним до конца.

Через час комната опустела, пустые полки и выдвинутые ящики сиротливо зияли в наплывающих сумерках. Юноша встал и начал молча наводить порядок. Не разграбленным остался только шкаф с одеждой. Даже забытые книги, дорогие фолианты семейной библиотеки и написанные еще в детстве Мэрла его комментарии к учебникам, утекли в сторону книгохранилища школы.

А вы сэр, ничего не возьмёте на память?

Гарри вздрогнул от неожиданности.

Нет, не думаю, что я хотел бы что-то помнить.

И опять это мучительное чувство стыда.

Чу пошарил в сложенных белоснежных рубашках и вытянул оттуда лист колдграфии. Протянул магу.

Мерлин поймет, если я отдам это вам.

На небольшом, размером с широкую ладонь черно-белом фоне, была сфотографирована их семья. Джинни, Джеймс и Альбус, сам Гарри держащий на коленях крошку Лили. Сбоку, почти у самой кромки он разглядел еще одну фигурку, не больше мизинца. Темноволосый мальчик, с длинными свисающими почти до пояса косичками. Одетый в неприметную вишневую мантию. Пока семейство улыбалось и шутливо строило невидимому фотографу смешливые рожицы, он потерянно жался к боку Гарри, не решаясь поднять глаза от земли.

Гарри удивленно сощурился.

Не помню, что бы мы снимались вместе.

Вы и не снимались. Мерлин стащил эту картинку и пририсовал себя, видите, изображение отличается от оригинала. Здесь и здесь, следы тонкой кисточки и карандашного наброска. Он целый месяц трудился над этим снимком в брутовской колонии. У Малфоев есть его огромный фамильный портрет, написанный самим де Бергом и несколько групповых изображений, но я думаю, он хотел иметь именно этот рисунок. Вот и прятал его в нагрудном кармане десятой рубашки.

Чу стал доставать вещи Мерлина из шкафа и укладывать их в опустошенные сундуки, для отправки в имение. Пересчитывая белье, обнаружил отсутствие только нескольких пар носков и одной зимней мантии. Даже обувь вся была на месте. Как и мелкие предметы туалета – расчески, лосьоны, носовые платки, застежки для галстуков и мантий. Чу вывалил их из серебряной шкатулки на кровать и пересчитал.

Одной не хватает. Золотого льва, с рубиновыми глазками.

Гарри отвлекся от рассматривания колдграфии и взглянул на оборотня. Тот не выглядел озадаченным, даже скорее наоборот.

Значит Мерлин взял её с собой. Он действительно дорожит этой безделушкой, мистер Поттер. Если вам не трудно, попросите мистера Филча отправить сундук, в Малфой-минор.

Подожди Чу. Я думал ты останешься здесь. Мне казалось что ты и Лили….

Я люблю её сэр, но сейчас я нужен Мерлину. Потому что, я единственный кто знает его планы, и единственный кто может ему помочь.

Помочь?

Да, не совершить ещё больших ошибок. Мы ведь лучшие друзья, даже если иногда ссоримся и деремся. Я предал, ради него. И Мерлин предал, ради меня. Впрочем, вам не понять . Прощайте.