- Ты настолько ненавидишь их?

- Конечно, ведь они выступали против вас, а следовательно и против короны. Такое не прощается. И не забывается.

- Хорошо. Даю добро. И, Чейз, если что-то найдешь, - Мукуро проникновенно посмотрел на подчиненного, внезапно посерьезнев, - даю тебе свободу в своих действиях.

- Благодарю вас, вы не пожалеете.

Чейз змеей выскользнул из комнаты, и Мукуро вновь остался в одиночестве. Как только захлопнулась дверь, на него ревущим потоком хлынула болезненная усталость, плотным комком до этого томившаяся где-то в груди. За всю ночь он так и не сомкнул глаз, путаясь в своих мыслях и чувствах. То ли ему было больно, действительно больно, то ли все выгорело уже, и теперь ощущаются лишь отголоски. До него доносились приглушенные стоны Хибари во время операции – уже привычные, как всегда распаляющие даже против воли, пусть и вызваны они лишь болезненной операцией. Слышал и усталый голос Шамала уже под утро, и незнакомый женский, и насмешливый голос Чейза потом, пытавшегося поднять Анджело. Это отвлекало от тягостных раздумий, от тянущей тоски и озлобленной зависти, о наличии которой он раньше и не подозревал. Всю жизнь он всегда получал то, что хотел: будь то просто понравившаяся вещь, будь то любой приглянувшийся человек. Не всегда давалось легко, конечно, но своего он добивался, что несомненно поспособствовало возросшему чувству самоуверенности, вседозволенности. Но раньше ему никогда не приходилось ломать себя, сдерживать себя, жертвовать чем-то важным, чуть ли не частью себя. Он никогда не был милым или нежным, не умел бережно относиться к кому-либо, кроме себя, никогда не признавался в любви и никогда не умел проявлять ее. Он приложил немало усилий для того, чтобы хотя бы на миллиметр сблизиться с Хибари, но стучаться в наглухо запертую дверь долго невозможно. Она изредка приоткрывалась, но Мукуро никогда не успевал подставить руку, чтобы не дать ее захлопнуть – его всегда опережала другая рука. Дино всегда маячил впереди – Мукуро видел только его светлый вихрастый затылок и спину, обтянутую невзрачной серой курткой. Казалось, что он издевается над ним – едва Мукуро догонит Хибари, только протянет к нему руку, как Дино ставит подножку и исчезает далеко впереди. Теперь же он настолько обошел его, что не видно даже его силуэта. И догонять его Мукуро уже не собирается. Финишная черта больше не будет грезиться ему долгими ночами, а главный приз, казавшийся заманчивой золотой медалью, будто оказался куском позолоченной деревяшки – красивой, но дешевой подделкой. Если Кея умрет на боях, потерю будет легко пережить. Если выживет – будет сложнее, но он все равно справится. У него впереди отличное будущее, с любящей женой и детьми, титул виконта вот-вот падет ему в руки, и можно будет зажить счастливо, без оглядки на долг перед родителями.

Верно. Кея ему не так уж и нужен. Может, это даже и не чувства даже, а упрямство и соперничество. Было бы все гладко – он бы давно потерял к нему интерес.

И даже решив пустить все на самотек, он не мог не признать, что помимо каких-то, уже ставших привычными, чувств к Хибари, появилось еще одно – еще не вросшее в душу, совсем маленькое, но такое же острое и тяжелое.

Ненависть.

***

Беременность протекала тяжело. Анита почти не вставала с постели, ела через силу и много спала, но продолжала улыбаться и твердить, что все хорошо и она счастлива. Дино безвылазно сидел дома, менял компрессы, обтирал потяжелевшее тело, даже научился готовить, и молился, когда думал, что жена его не слышит. Шамал разводил руками, давал какие-то настойки, колол непонятные витамины и неизменно корил за то, что они мотались по всему графству и окрестностям, зная о беременности и подвергая опасности не только жизнь ребенка, но и жизнь матери. Соседи и друзья сочувственно глядели на занавешенные окна, приходили с гостинцами и подарками, ободряюще улыбались, хотя и видели, что это мало помогает.

- Если будет мальчик, я бы хотела назвать его Оливьеро, - любовно поглаживая живот, сказала Анита.

- Ну нет, только через мой труп, - открестился от такой идеи Дино. – Если он будет таким же снобом, как мой дед, я этого не перенесу.

Анита рассмеялась и устало прикрыла глаза. Дино взбил ей подушку и аккуратно опустил ее на постель, напряженно хмуря брови и болезненно морщась.

Это все-таки была его вина. Бог знает, как она переживала, пока была эта вся неразбериха с Хибари и Мукуро. Может, это его так наказывают свыше за то, что нагрешил: прелюбодеяние не самый безобидный грех, а если добавить тех людей, которых он собственноручно убил, когда был главой ордена сопротивления, то так до конца жизни не отмыться. Если уж на то пошло, то следовало бы наказывать его, но только не Аниту – самого чистого и доброго человека в этом насквозь прогнившем проклятом мире.

- Что-то доктор задерживается, - мягко улыбнулась она и невольно скривилась от внезапной вспышки боли.

- Я сбегаю за ним, - Дино нервно потер лоб и выбежал из комнаты. Прямо на пороге он нос к носу столкнулся с Шамалом, уже снимающем с себя мокрый от дождя плащ. – Доктор! Ей снова плохо, я не знаю, что еще мог бы сделать…

- Уже сделал, когда таскался в неизведанных дебрях почти три месяца, - буркнул Трайдент, проходя в комнату. – Ну, молодая синьорина, как ваше самочувствие?

- Неплохо, доктор. Здравствуйте.

- Врешь, вижу по глазам. Ты, принеси кофе, я не выспался сегодня, - небрежно махнул он Дино и присел на стул у кровати. – Дай-ка мне свою милую ручку.

- Доктор, - укоризненно произнесла Анита, рассмеявшись. – А почему вы не выспались? Снова веселая ночка выдалась?

Шамал внимательно посмотрел на нее чуть покрасневшими от недосыпа глазами и мрачно усмехнулся.

- Да, очень веселая.

Осушив две большие кружки не самого вкусного кофе, Шамал замолчал и хмуро разглядывал исписанные бумаги, изредка поглядывая на пациентку. Дино мялся позади, бросая встревоженные взгляды то на доктора, то на жену.

- Не самые лучшие показатели, - наконец сказал Шамал, поднимаясь и собирая свой чемоданчик. – Но и не самые ужасные. Я бы рекомендовал постоянное наблюдение, поэтому жду вашу жену с вещами у себя дома с утра.

- Что? Она будет жить с вами? – удивился Дино,и Анита испуганно схватила его за руку.

- Не волнуйтесь, я не пристаю к своим беременным пациенткам, - хмыкнул с усмешкой Трайдент, - может, потом, после родов.

- Это обязательно? - с сомнением спросил Дино.

- Обязательно, - Шамал с неприязнью посмотрел на Дино, кивнул в сторону двери и вышел, на прощание послав воздушный поцелуй Аните.

Дино со смятенными чувствами вышел следом, аккуратно прикрыв дверь, и выжидающе уставился на доктора, внутренне приготовившись ко всему самому плохому.

- ТЫ к Хибари давно не заходил? – внезапно спросил Шамал. Пару секунд Дино молча смотрел на него, с трудом перестраиваясь на новую неожиданную тему, а потом вдруг зло прищурился, неосознанно отступая назад.

- Не понимаю, о чем вы говорите, - холодно ответил он.

- Брось, я прекрасно осведомлен о ваших непростых отношениях.

- В любом случае, вас это не касается, - немного помолчав, отрезал Дино. Сердце в груди забилось как бешенное. – И никаких отношений больше нет.

- Вот как… - медленно протянул Трайдент и потянулся к своей увесистой сумке. – Я бы так не сказал.

- Если вас послал граф, то можете передать ему, что больше я его беспокоить не намерен. Я хочу поскорее забыть об этой части своей жизни.

- Какие же вы мерзкие все-таки, - Шамал резко выпрямился, с неприкрытым презрением глядя на Дино. – Что ты, что Мукуро – оба эгоистичных ублюдка.

- Сравниваете меня с Мукуро? – прошипел тот, стискивая кулаки. В висках больно забилось, выталкивая из головы посторонние мысли, на время оттесненные страхом за жену.

- Я не настроен на общение в данный момент, - он зевнул и бросил ему тяжелую книгу в толстом переплете. – Сувенир.

- «Философия нового века»? – недоуменно прочитал название Каваллоне. – Зачем мне это?