- Мы с Чейзом нашли вас в катакомбах. Вы стояли над его телом. – Джо прикусил губу. В его сознании все еще стояло лицо Хибари, улыбающегося ему тогда, в темнице, на нижних уровнях. – Я осмотрел его. Он мертв.

Мукуро замолчал и снова закрыл глаза. Его сбивчивое дыхание нарушало тишину.

- Эй… - он напряженно сдвинул брови, не открывая глаз. – Почему мне не стало легче? Почему… мне так больно? – Мукуро прерывисто вздохнул и подтянул к груди руку.

Анджело вдруг резко качнулся вперед, вдохнув побольше воздуха в легкие, как перед прыжком в воду, и опустился на колени, хватая руку Мукуро и притягивая к себе.

- Это всего лишь болит плечо. Вы ранены. – торопливо заговорил он, с горечью глядя в удивленные разноцветные глаза. – Это пройдет. Когда рана затянется, вам полегчает. Это нормально.

Мукуро смотрел на него со странной смесью удивления и благодарности, – такого взгляда раньше не наблюдалось, - а потом аккуратно высвободил свою ладонь из его пальцев и усмехнулся.

- Да. Мне станет легче чуть позже. Я просто слишком многого хочу. – его голос слегка дрогнул. – Впрочем, я всегда хочу слишком много. А теперь я понял, что не могу получить все, что мне заблагорассудится. Еще один урок в моей жизни. Надеюсь, что последний. – он надвинул одеяло на свой подбородок и опять закрыл глаза. – Я хочу спать. Оставь меня.

Анджело кивнул и поднялся на ноги. Он на мгновение замешкался, будто хотел что-то сказать, но развернулся и направился к двери.

- И спасибо тебе, Джо. – Мукуро окликнул его, когда тот уже схватился за ручку. – За то, что идешь за мной.

- Это моя обязанность, господин. И это я должен вас благодарить за то, что вы дали мне еще один шанс. – Анджело мягко улыбнулся. В памяти стиралось лицо Аниты, Хибари и даже облик Дино мутнел все больше и больше. - Я всегда… буду на вашей стороне. Я больше никогда не предам вас. Даже если сам Бог попросит меня от вас отвернуться.

Мукуро кивнул, забыв, что стражник его не видит, и улыбнулся. Странно, почему он так предан ему? Мукуро никогда не относился к нему, как к кому-то особенному.

Дверь тихо скрипнула, оставляя его в одиночестве.

Мукуро сжал на груди ткань ночной рубашки. Больно. Хибари больше нет. Хибари мертв. Его Хибари мертв. Глаза отчаянно жгло, но плакать совсем не хотелось. Ожидаемое облегчение не наступило. Источника всех бед больше нет, а тупая боль в груди осталась. Хибари нет. Его глаза больше не будут сверкать одуряющее прекрасной ненавистью. Его кожа больше не будет такой мягкой и теплой. Его голос не будет шипеть проклятия, выдавливать угрозы смерти. Из его горла не будут вырываться хриплые стоны и негромкие вскрики. Ничего больше не будет. Ничего плохого и ничего хорошего. Потому Хибари больше нет. Возможно, позже, много-много позже, Мукуро станет легче от этой мысли. Сейчас же… больно.

Пальцы сильнее сжали ткань, уже царапая кожу под рубашкой. Ее не унять пока. Только время может все исправить. Залечить кровоточащие раны, дать успокоение уставшему организму.

Мукуро моргнул. Веки сами по себе опускались. Темная пелена окутала его, оставляя только желание поскорее забыться сном.

«И все же… я ведь любил…»

========== Глава 26. Жизнь продолжается? ==========

- Твою мать. – выдохнул Занзас и отвернулся от окна, из которого созерцал восстановительные работы.

- Я впервые с тобой согласен, чертов индюк. – Скуало мрачно посмотрел на Рокудо, пережевывая во рту соломинку.

Мукуро быстро пробежался взглядом по налоговой декларации, сделал несколько пометок в ней и отложил на край стола. Бьякуран внимательно следил за его действиями, развалившись в кресле напротив, а Ирие, стоящий позади него, увлеченно разглядывал расписной потолок.

- Может, хватит уже? – Мукуро хмуро оглядел их и снял очки, аккуратно пряча их в нагрудный карман. – Никто из вас с Хибари и словом не обмолвился, а вы смотрите на меня так, будто я вашего лучшего друга убил.

- Ты уничтожил мою цель. – лениво, будто нехотя, протянул Скуало, не глядя на него. – Я, черт подери, столько времени тренировался, мутузя стражников и заключенных, только ради встречи с ним на весенних боях. Я хотел узнать, так ли он хорош, как о нем говорят, а тут – раз! – и ты его грохнул. И как? Застрелил! Более идиотской смерти не придумаешь.

- Ну, уж извини, что не убил его с фанфарами и оркестром, или мне следовало пафосно прикончить его на дуэли? – Мукуро усмехнулся и откинулся на спинку кресла. – Хватит сверлить меня недовольными глазами; Занзас, ты вообще радоваться должен – теперь Скуало априори победитель.

- Да уж, веселая победа, ничего не скажешь. – фыркнул Скуало, и Занзас отвесил ему нехилый подзатыльник. Тот аж со спинки соскользнул. – Ублюдок, я не прав, что ли?!

Занзас повернулся к Мукуро, прожигая его тяжелым взглядом, и с грохотом оперся ладонями о стол, приближаясь к нему лицом к лицу.

- Сними эту стремную масочку с лица, Мукуро, ты вовсе не доволен таким исходом. – тихо и свирепо сказал он. Мукуро мягко улыбнулся.

- Кея не был любовью всей моей жизни, друзья мои. – ласково произнес он голосом опытного и усталого психиатра. – Я с ним спал время от времени, дрался и играл в шахматы – всего-то. Не стоит делать из всего этого великую драму. Я не Ромео, а он далеко не Джульетта, хотя это была бы интересная интерпретация знаменитой трагедии.

- Брось, Мукуро. Когда ты избавился от Арлин, ты и то горевал, недолго, правда, но все же, а сейчас тебе тем более не может быть все равно. – Бьякуран вынул из-за пазухи конверт со сломанной синей печатью и помахал им в воздухе. – Может, процитировать твое письмо, в котором ты так любезно мимоходом оповестил нас о смерти своего любовника. Я могу примерно сказать так: «Эй, ребята, у меня все хорошо, хотя недавно на меня покушался орден сопротивления, но не волнуйтесь, все обошлось. Налоги я понизил, жалованье прислуге повысил, пригласил артистов из соседнего королевства и на досуге убил Хибари за то, что он спал с каким-то нищебродом». Вот. Только что я зачитал вкратце все твое письмо из семи страниц, и это я еще опустил предложения «покутить», «погулять» и, ах да, «кого-нибудь еще прихлопнуть». Вау, самое нежное и милое письмо в моей жизни, если не считать письмо от моей тещи, в котором она желала мне скорейшей смерти в страшных муках.

Мукуро рассмеялся: Джессо всегда находил способ разрядить обстановку. Но Бьякуран и не собирался его смешить, он абсолютно серьезно смотрел на него и даже не улыбался.

- Перестань. – Бьякуран спрятал конверт в карман. – Ты никогда не писал таких длинных писем. Твоя рука в нескольких местах дрогнула – это было видно на тех словах, где речь шла непосредственно о нападении и о Кее в частности. Это же не всерьез, неужели ты думал, что скроешь от нас это?

Мукуро спокойно выслушал его тираду и снова улыбнулся. Его лицо выражало полнейшее умиротворение и довольство жизнью.

- Я ничего не собирался скрывать. Естественно, я прикипел к Кее за столь продолжительное время, что мы сосуществовали вместе, но это не повод рыдать, как истеричная барышня. – Мукуро потер ноющее плечо и подпер щеку рукой. – Он умер. От моей руки. Я долго обдумывал это решение и…

- О, долго – это у тебя три дня, да? – съязвил Скуало. – Узнал, позлился, побил, убил. Интересная логическая цепочка, полностью исключающая всяческие размышления.

- Мне хватило этого времени.

- А этот Каваллоне не промах. – вдруг перевел разговор на другую тему Джессо. – А ведь у него была такая красивая жена! Не в обиду тебе, Шо-чан.

- Кстати, вот его и нужно было шмальнуть. В упор, из охотничьего ружья. Чтобы раскололась черепушка и вылетели мозги. – кровожадно заметил Занзас, вертя в руке чернильницу.

- Он не помчался спасать свою любовь?

Мукуро хмыкнул.

- Побежал, роняя тапочки. Свалил он, как только его женушку кто-то ранил. А ведь так трепетно держал Кею за руку там, в камере. – его передернуло. Вспоминать об этом было все еще немного неприятно.