— Особенно Анжелика, — фыркнул Кея, вернувшись к тщетным попыткам вырваться из оков. Мукуро тихо рассмеялся. Он не питал иллюзий насчет возможной ревности с его стороны, но то, что Хибари заметил даже такую мелочь, как безобидную интрижку со служанкой… давало надежду на то, что его, по крайней мере, это как-то задевало.

Колеса повозки застучали о деревянные балки — они уже проезжали мост, ведущий к замку. Было слышно, как кричат караульные, приказывая поднять ворота, и грохочет наматываемая на катушку цепь, открывая проход.

Хибари поежился, чувствуя, как загоняется в груди сердце и спирает дыхание. Он не думал, что еще вернется сюда, хотел покончить со всем, не дожидаясь этого момента, но все равно оказался здесь.

Свет, ворвавшийся в проем резко распахнувшейся дверцы, ослепил его, и он зажмурился, отворачиваясь в сторону. Замок на кандалах громко щелкнул, освобождая руки, а потом его вытянули наружу буквально за шкирку.

Он не успел даже прийти в себя; командир схватился за его запястья, которые он стер в кровь, когда пытался вырваться из оков, и сейчас прожигал его уничтожающим взглядом.

— Я бы предпочел, чтобы наш путь прошел спокойно, — сдержанно произнес он, кивая подчиненному, чтобы он перевязал заключенному раны. — Постарайся не создавать проблемы. Не забывай, что приказ доставить живым касается только Рокудо Мукуро, и если я сочту твое поведение хотя бы просто мешающим работе… Думаю, мне не нужно договаривать, чтобы ты понял меня.

— Я это учту, — спокойно ответил Хибари, возвращая ему тот же свирепый взгляд, что был адресован ему. Про то, что он учтет это, ломая ему шею, он предусмотрительно промолчал.

Нет уж, это графство вместе с Мукуро он не покинет: только кто-то из них.

Он оглянулся на него; тот тоже смотрел в его сторону. И без слов было понятно, что он испытывает те же чувства, пусть их источник и был совершенно разным.

— О, — раздался вдруг насмешливый голос, — добро пожаловать домой, Ваша Светлость.

К ним навстречу направлялся Чейз, а немного позади него стройным рядом вышагивали солдаты его маленького отряда. Командир нахмурился, явно недовольный его появлением, да и Мукуро с Кеей не воодушевились новой встречей со старым знакомым.

— Капитан Донован, удивлен, что вы здесь. Разве вы не должны были направляться в Фиор для подавления сопротивления?

— Да, так точно. Я направлялся туда, но на полпути получил ворона с посланием, что все военные действия прекращены.

— Как все прошло? — влез Мукуро, едва ли не отталкивая от себя конвоира. — Джессо был там?

Чейз и командир посмотрели на него одинаково снисходительно.

— Подробности военных действий более не касаются вашей персоны.

— Мне не нужны подробности! — не сдержался Мукуро, но усилием воли заставил себя успокоиться. — Я просто хочу знать, был там Джессо или нет.

— Боюсь, вы не вправе задавать подобные вопросы, — продолжал гнуть свое командир, но Чейз за его спиной украдкой провел ребром ладони по своей шее.

В голове сразу помутнело. Мукуро шагнул к повозке, чувствуя, как подкашиваются ноги, и попытался вдохнуть, но никак не получалось.

Командир оглянулся на Чейза, который, как ни в чем не бывало, стоял смирно позади него, и вздохнул, кивая своим:

— Ведите их в темницу и выставите караул.

Мукуро закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул, заталкивая выплескивающиеся через край эмоции глубоко внутрь.

Сейчас он увидит тех, кто остался в замке. Увидит своих людей, королевских солдат и их помощников из других наделов; пусть он уже и не лорд, но показываться им на глаза подавленным и пораженным он был не намерен.

— Жив, что ли? — несказанно удивился Чейз при виде Хибари. — Сколько у тебя жизней?

— Достаточно, — хмуро ответил тот, проходя мимо него, подгоняемый сменившимся в очередной раз конвоиром.

За их спинами с грохотом опустились ворота, а следом за ними и решетка, отрезая все пути к бегству. Где-то чуть поодаль загремела лебедка, поднимающая мост через ров, и шум от нее в полнейшей тишине стоял просто оглушительный.

Мукуро мельком огляделся.

Двор был непривычно пуст. Не было лакеев, снующих туда-сюда, вальяжных конюхов, не слышалось ржание лошадей в загонах и криков дворецкого и экономки, подгоняющих прислугу. Повсюду валялись осколки деревянных щитов и стекла выбитых окон, земля была пропитана потемневшей кровью, ею же вымазана смятая трава и лестница. У конюшни, в которой теперь спокойно отдыхали чужие лошади, стояли королевские солдаты, настороженно провожающие заключенных пристальными взглядами, а в стороне, рядом с колодцем, были навалены трупы, над которыми роились насекомые.

Здесь словно все стало другим, изменилось, стало чужим и холодным. Все было хуже, чем в те времена, когда в этом месте заправлял предатель-захватчик. Тогда он ощущал связь со своей семьей через эти стены, думал, что обретет счастье и успокоится, вернув себе титул отца, пойдя по его стопам… может быть, поэтому, сейчас, поняв, чего хочет на самом деле, его больше так не трогает родня земля? Ему не хотелось возвращаться, не хотелось видеть эти набившие оскомину за долгие несколько лет правления расписные потолки, гигантские портреты в золоченных рамах, знамена с символикой его семьи…

Так почему же вернулся Бьякуран в свое графство? Разве он должен был испытывать те же самые чувства? Разве он не мечтал о другой жизни? Почему он вернулся, зачем ринулся в явную западню, какого черта просто не сбежал, куда подальше? С его умом, с его обаянием и красноречием он бы сделал себе имя в любом другом королевстве.

Мукуро стиснул челюсть. Ему нужно держать себя в руках.

— Я поведу этого сам, — сказал Чейз, деликатно отодвигая одного из солдат в сторону. Хибари мрачно покосился на него, пока тот занимал место отошедшего конвоира. — Вдруг ты помрешь в пути, а я пропущу такое зрелище.

Он похлопал Кею по спине, как бы невзначай касаясь именно того места, куда попала пуля, и довольно хмыкнул.

— А тебя хорошо подлатали. Нашел замену Шамалу?

Хибари вздрогнул и, стиснув зубы, дернулся в его сторону, чтобы ударить, но тот без особо труда скрутил его и подтолкнул к лестнице.

— Ты не в том положении, чтобы дергаться, приятель.

— Ты пожалеешь. Не смей говорить о Шамале, ублюдок, — прошипел Кея сквозь зубы.

Чейз пожал плечами, поймал на себе бесстрастный взгляд Мукуро и, улыбнувшись ему, кивнул в темноту подземелья, где находились тюремные камеры.

— Как тебе королевские доспехи? — спросил Мукуро, даже не глядя в его сторону. Солдат, что вел его, покосился на Донована, явно заинтересовавшийся намечающейся темой для разговора.

— Как и прежде — очень неплохо, — лаконично ответил Чейз, поддерживая Хибари за локоть. Из-за проблемы с ногой ему приходилось трудно спускаться по высоким ступеням, но такая забота все равно казалась весьма и весьма странной. — Ни к чему пытаться вызвать во мне чувство вины, единственный предатель здесь — вы.

— Иди быстрей, — толкнул Кею в плечо солдат, и Чейз сразу остановился, схватив его за руку.

— Я сказал, что веду его я. Или мои слова можно было истолковать как-то иначе? — резко спросил он, гневно щуря глаза. — Или, по-твоему, я тоже иду медленно? Может, меня тоже подтолкнешь? Или ты такой смелый только с раненными заключенными?

— Прошу прощения, капитан, больше такого не повторится.

Чейз раздраженно отвернулся от него и продолжил идти. Он ускорил шаг, обгоняя Мукуро с его конвоиром, и спустился первым, таща за собой Хибари. Оказавшись в кромешной темноте, Кея невольно запаниковал: отступил к лестнице и судорожно задышал, пытаясь отогнать от себя воспоминания о проведенном в этом месте времени. Но он сумел взять себя в руки и, глубоко вдохнув, шагнул за Донованом.

Когда они прошли в коридор, который освещал зыбкий свет развешанных на стенах масляных ламп, стало немного легче.

— Его Светлость… — ахнул кто-то из-за двери, сумевший разглядеть в полумраке силуэт заключенных. За запертыми дверьми множества камер поднялся переполох. — И Хибари! — видимо, любопытных привлек лязг доспехов.