— Когда я вступал в орден, у власти был Рассиэль, и он был хорошим правителем — хотя это странно сейчас звучит — но вы как граф казались просто ужасным. Я много общался, много слушал, но очень мало видел. А когда попал в… к вам и получил доступ ко всем бумагам, то понял, что большинство услышанного не имеет ничего общего с действительностью. Вы ленивый и слишком поверхностный, вы не любите заниматься работой, рисуете на важных бумагах и не выполняете большую часть своей работы, но, хорошенько подумав, я понял: у вас же нет заместителя. Нет человека, который бы занимался вашими делами. Есть Кике, но он лишь контролирует прислугу, словно второй дворецкий… Тем не менее, до моего появления у вас как-то шли дела. Я проверял документы: они все заполнены, и заполнены правильно. Налоги не зашкаливают, расходы все аккуратно записаны… Вы расслабились только потому, что я занялся делами, не так ли?

— Допустим. Но я все еще не понимаю, к чему ты ведешь.

— Я говорю о том, что если вы возглавите сопротивление, если добьетесь признания народа и уважение повстанцев, то сможете занять трон.

Бьякуран изумленно уставился на Ирие, который смотрел на него чрезвычайно серьезно, и прыснул, отходя в сторону.

— А богом ты мне стать не предложишь? Шо-тян, повстанческая пропаганда совсем затуманила твой рассудок.

— Нет, это вы слишком цепляетесь за свое графство вместо того, чтобы мыслить шире. Я же знаю вас. Вас все любят.

— Уточнение: только аристократия. Я с детства играю по правилам высшего света и совсем не умею играть в среде, — Бьякуран старательно подобрал слова, — оборванцев. Каким образом я расположу повстанцев и простой люд? Каковы шансы того, что меня не убьют, едва заметив на горизонте? Каковы шансы, что горстка вооруженных вилами людей одолеет королевскую армию? Каковы шансы, что армия чужой страны не сотрет с лица земли наше королевство раньше, чем мы разрешим гражданскую войну, которая еще даже не началась?

— А каковы были шансы у Каваллоне, когда он вставал во главе горстки вообще ничем не вооруженных людей? Прошло чуть больше полугода, а в ордене сопротивления больше тысячи людей, и половина Вергирских земель под его контролем. А он обычный фермер. Был обычным фермером.

— И у него была спокойная жизнь, пока не объявился Хибари Кея, — невесело хмыкнул Бьякуран и, немного поразмыслив, улыбнулся. — А Фиор был бы отличной столицей, куда лучше Гредзо, не так ли?

Ирие облегченно выдохнул и кивнул, улыбаясь в ответ. Джессо шагнул к нему, протягивая руку, и хотел что-то сказать, как раздался громкий вой. Дозорные трубили тревогу.

— Армия? — метнулся к окну Бьякуран.

— Не может быть! Я опережал их на день, как минимум.

— Ген вернулся. — Бьякуран накинул пиджак и вышел из кабинета. Столкнувшись нос к носу с Кике, он поднял руку. — Уже знаю. Скажи лучше причину тревоги.

— Дозорный доложил, что такой сигнал ему подал Генкиши.

— Значит, и впрямь что-то серьезное. Я не знаю, что может существовать такого страшного, чего бы испугался мой капитан.

— Он боится смерти, — бросил Ирие, едва поспевая за ними.

— Как и все мы.

Во дворе усталые разведчики ставили в стойла своих лошадей, молча и напряженно: атмосфера стояла гнетущая. Большинство людей, нахапав драгоценностей, уже отбыло, и от непривычной тишины давило на уши.

— Ваша Светлость! — тут же склонил голову Генкиши — высокий тренированный мужчина с узким лицом и раскосыми кошачьими глазами. Бьякурана иногда передергивало при его виде — он нестерпимо напоминал своей внешностью Хибари Кею. — На границе мы заметили королевский отряд. Судя по вооружению и доспехам — разведчики.

— Поэтому они прибыли раньше авангарда. Чтобы выяснить, действительно ли Бьякуран-сан в городе.

— Они даже не скрывались.

— А им это не нужно, — пожал плечами Джессо. — Они не боятся, и им нечего скрывать свое присутствие. Наш план меняется, Шо-тян. Если это можно было назвать хоть каким-то подобием плана, конечно.

— Бьякуран-сан…

— Пока мои люди находятся в этом графстве, я его не покину. На этом закончим предаваться мечтам о радужном будущем и короне, которая бы, не скрою, мою голову бы очень украсила. — Кике и Генкиши непонимающе вскинули брови, почти в унисон. — Так что собирайся и езжай к Каваллоне, расскажи ему или его жене все, что услышал от меня.

— Предлагаете мне бросить вас? Я никуда не уйду отсюда.

— Тогда тебя выведет отсюда стража, — отрезал Джессо и повернулся к капитану. — У меня есть речь для солдат.

— Да, лейтенант мне доложил о вашем приказе, я соберу всех.

— Кике, ты тоже должен присутствовать. — Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул. — Я ненадолго отойду.

Ирие ринулся за ним.

— Не думай, что сможешь меня разжалобить: ты уедешь, а я останусь.

— Так не пойдет.

— С каких пор ты ставишь мне условия?

— С тех самых, когда понял, что я вас люблю! Тебя. Бьякуран, я больше не заключенный.

— Только потому что это я так решил.

— И, раз уж я теперь свободный человек, я сам решу, где мне находиться. Хочешь умереть — пожалуйста, но только вместе со мной.

— Ты не романтик, Шоичи, поэтому я могу это расценить лишь как попытку заставить меня передумать. Ты провалился.

— Отчасти, да, я хотел бы, чтобы вы… чтобы ты передумал, но раз уж ты такой упертый болван, то мне ничего не остается, кроме как остаться вместе с тобой.

— А что, если я скажу, что я не люблю тебя, — прищурился Бьякуран, подходя к нему практически вплотную. — Ведь я тебя не люблю.

— Ну и ладно. Я пришел не для того, чтобы выбивать из тебя признание. Мне достаточно понимать то, что чувствую я.

Бьякуран тяжело вздохнул и потер лоб. Видеть Ирие таким серьезным и уверенным было… необычно. И приятно, как бы ни хотелось это отрицать.

— Подожди меня внизу, Шоичи, я скоро выйду.

Ирие молча отстал от него и отвернулся, возвращаясь на улицу. В голове витали сотни мыслей: о возможном исходе принятых решений, о том, каким образом донести до Каваллоне информацию о короле и его предательских по отношению к королевству действиях, но, так или иначе, все неизменно приводило к их смерти.

Долго ждать не пришлось. Бьякуран вышел на балкон и, тяжело опершись на перила, обвел взглядом собравшихся во дворе солдат.

— Каждый из вас знает, что меня объявили преступником и приговорили к смертной казни. Все знают, что вскоре в эти земли — наши земли — вступит королевская армия — ее часть. Сегодня я распускаю стражу и советую, — ему пришлось повысить голос, потому что солдаты подняли невообразимый шум, — советую вам покинуть пределы графства. Разумеется, вы получите выплату за свою службу во время моего отсутствия.

— Ваша Светлость, могу я теперь сказать свое слово? — спросил Генкиши, успокоив своих людей. Бьякуран кивнул, но нахмурился, примерно понимая, о чем он будет говорить. — Я и каждый из солдат, что стоят здесь, давали присягу, когда поступали на службу к вам.

— Да, и сейчас я освобождаю вас от этой присяги, капитан.

— Это мои родные земли, и я от присяги не откажусь, даже если вы так говорите. — Генкиши повернулся к обеспокоенным солдатам. — Так как Его Светлость освободил вас от присяги, наказание за дезертирство не поступит, если кто-то из вас решит уйти. Но те, кто хочет остаться, кто хочет защитить нашу землю от так называемой справедливой атаки… я буду рад напоследок поработать с вами.

— Генкиши…

— Вы дали нам свободу. Так что мне теперь решать, как поступать с ней, Ваша Светлость.

Бьякуран закрыл глаза, прислушиваясь к взбудораженным голосам. С тех пор, как он лишился титула, его совсем перестали слушать. Но от этого почему-то было тепло на душе. Значит, не таким уж и ублюдком он был, раз кто-то так за него вступается.

— За тобой преданно идут люди.

— Я сказал тебе, чтобы ты ждал внизу, Шо. И ты меня не переубедишь. — Джессо быстро сбежал по ступенькам вниз и поманил пальцем Генкиши.

— Некоторые ушли, опасаясь за свои семьи, но у нас достаточно солдат, чтобы защитить замок.