Но самый главный вопрос, который не давал ему покоя: почему? Если все было так, как ему рассказала Анита, то почему он избавился от него таким ужасным способом?

Он увидел, как первый отряд начал движение, и повернул к своим.

В одно мгновение ока его спокойная размеренная жизнь, в которой самым опасным событием были деревенские танцы, где он рисковал сломать себе ноги и шею, превратилась в настоящий ад.

Дино остановился, до хруста в руках сжимая поводья. Ему была необходима уверенность. Ему нужно было знать. Он сказал Аните, что начнет с чистого листа, но это были всего лишь слова. Он хотел, но для этого должен был распрощаться с прошлым. И чтобы сделать это, ему нужно во всем разобраться.

Он повернул в другую сторону и пустил лошадь галопом. Где-то здесь источник всей той каши, что произошла с ним, и, если придется, он будет искать его хоть до самого утра.

Но этого делать не пришлось.

Отъехав на достаточно расстояние от стоянки их уже бывшего лагеря, Дино увидел неясный силуэт впереди себя. Подъехав чуть ближе, он соскочил на землю и, оставив лошадь без привязи, двинулся к своей цели.

Хибари сидел на своем коне, наблюдая за действиями повстанцев, неспешно и организованно покидающих лес. Он выжидал момент, когда они перейдут границу, чтобы рвануть следом. Его, одиноко скачущего в стороне, вряд ли заметят: в первую очередь в глаза бросится именно толпа людей, окруженная всадниками.

Он коснулся плеча и попытался заглянуть за спину на перевязанную рану — она, несмотря на очередную дозу морфия, до сих пор жутко болела, и каждое движение левой рукой вызывало новую вспышку. Подняв глаза, он едва не свалился с лошади, но удержался, схватившись за поводья. От резкого движения внутри все выкрутило, и он стиснул кулак, чтобы не заорать от боли.

— Ирие оказался прав. Ты все-таки пришел, — сказал Дино, подходя к нему. Хибари устало посмотрел на него и отвернулся.

— Я всего лишь хочу уйти отсюда. Я пришел не для того, чтобы навязываться.

— И об этом Ирие сказал. Было бы странно, если бы ты захотел здесь остаться.

Хибари усмехнулся.

— Анита все тебе рассказала, верно?

— После того, как ты выдал гневную тираду и оставил меня с кучей вопросов, ей другого выбора не оставалось. — Дино нахмурился и потер лоб. — Может, ты слезешь, и уделишь мне немного своего драгоценного времени?

— Если я слезу, то вряд ли заберусь обратно, так что извини.

— Ладно, можно и так. Ты ни за что больше извиниться не хочешь?

— Что? Например?

— Слушай, я не знаю, что это было: магия, алхимия, еще какая-то непонятная чертовщина, но я потерял память после того, как ты меня посетил, не так ли? Это подтвердил и Лука, так что вряд ли ты сможешь сказать, что Анита наврала.

— Я бы и не стал этого делать! — зло бросил Хибари.

— А я и не знаю, стал бы или нет! Да я помню о тебе только то, что ты беглый преступник. — Дино выдохнул сквозь зубы. Хоть он планировал поговорить спокойно, эмоции дали о себе знать, и он не собирался их теперь сдерживать. — Если… если мы с тобой… были влюблены, тогда почему ты сделал это?

Хибари молчал какое-то время, глядя на исчезающий в тени леса отряд повстанцев.

— Я хотел, чтобы ты жил нормально. Я думал…

— «Жил нормально»?! — перебил его Каваллоне, задохнувшись возмущением. — Как ты себе это представлял, а? Я очнулся в незнакомом месте, весь раненный, в окружении незнакомых людей, которые смотрели на меня как на пророка, — и ты думал, что у меня все будет отлично?! Последнее, что я помню — это как уснул после работы на лесопилке в своем доме, на своей кровати, возле своей жены, а потом просыпаюсь непонятно где и узнаю о том, что я лидер сопротивления! — Слова все вылетали, он не мог никак замолчать. Все так смешалось: страх, обида, непонимание, горечь… Он все держался, пытаясь не беспокоить Аниту, но больше не мог.

— Я не хотел, чтобы все прошло именно так. Анита должна была убедить тебя уйти.

— О, да, это мгновенно бы решило проблему, — язвительно ответил Дино. — Я потерял память! Потерял значимую часть свою жизни, у меня пустота в голове на месте того, что я должен помнить. Ты не представляешь, как это тяжело… я как будто в чужом теле, как будто оно мне не принадлежит.

Хибари не нашелся, что ответить. Он не задумывался над этим. Ему казалось, что все и впрямь станет замечательным. Думал, что помогал.

— Какое право ты имел, чтобы решать, помнить мне тебя или нет? Ты что, бог? Это были мои воспоминания, это была моя жизнь, и ты просто не имел права делать все, что тебе захочется!

— Я сделал это не ради себя!

— Но создается впечатление, что все именно так! Ты просто выкинул меня как использованную вещь, как только я перестал быть тебе нужен.

— А ну-ка повтори, — процедил Хибари, бросая поводья. Злость Дино передалась и ему, и с лихвой. Он даже про боль забыл, настолько был взбешен.

— Ты даже не знал, как я поступлю после того, как я очнусь. О какой еще, к черту, любви может идти речь, когда ты меня даже не знаешь?

— Это несправедливо. Будь моя воля, все было бы совсем по-другому. Я бы ни за что не оставил тебя, но… я приношу только одни проблемы — всем. Тебе гораздо лучше будет без меня.

— И вот, ты снова решаешь за меня, — усмехнулся Дино и поднял на него глаза. — А знаешь, ты прав. Знаешь… мне жаль, что я тебя встретил.

Хибари ушам своим не верил. Это не должно было вгонять его в ступор, но он все равно был не готов к такому.

— Дино…

— Мне жаль, что в тот день я погнал лошадей именно на то место. Мне жаль, что я нашел тебя. Жаль, что помог. Жаль, что привел тебя в свой дом. Я сожалею, что тот день случился в моей жизни.

— Ты все сказал? — спросил Кея. — Тогда ты должен радоваться, ведь я избавил тебя от этой ноши. Извини, что испортил твою счастливейшую жизнь, Конь, хотя эти отношения начал даже не я. — Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Злость в нем улеглась, уступая место неприятной опустошенности, и ему просто хотелось уснуть и забыть обо всем. Как Дино. — Ты получил такую возможность… Но даже из этого умудрился создать драму, — с нескрываемой завистью бросил он, натягивая поводья. — Я не причиню беспокойств, будь спокоен. Мы с тобой больше не увидимся.

— Я на это надеюсь, — холодно отозвался Дино и отвернулся. Эмоции, хлеставшие неуемной струей, иссякли. Он все закончил, и пути назад не оставил ни для себя, ни для него. Каждый шаг давался с трудом, он буквально заставлял себя идти. Может быть, когда-нибудь много позже, он пожалеет об этом, может быть, к нему вернутся воспоминания, и он схватится за голову, но сейчас он сделал то, что хотел. То, что было ему нужно.

Внутренний голос — или что это было — шептал ему, что он сделал ошибку, но Дино уже научился его подавлять. Он научится. Жить заново. Работать. Руководить. Забывать.

Хибари смотрел ему в спину, даже не надеясь, что он обернется. Он почему-то был уверен, что если позовет его по имени, тот обязательно вернется, но молчал.

Хибари развернул лошадь и повел ее к границе. Он не смотрел на дорогу и разглядывал свою руку с неровными выпуклыми буквами на испачкавшейся коже. Лучше бы он выпил ту воду. Не для того, чтобы забыть о том, что сделал с ним Мукуро, а чтобы не помнить о том, что у него было. У них.

«Всегда. Я буду скрывать эти шрамы, Кея».

Благодаря этому он мог смотреть на свое тело без отвращения. На синяки и следы от зубов, царапины и стертые едва ли не до мяса запястья.

«Когда тебе плохо, когда ты в сомнении, смятении или напуган, я всегда буду держать тебя за руку. Даже если меня рядом не будет, я все равно буду тебя поддерживать».

Как много раз он вспоминал эти слова, обессиленный после очередного визита Мукуро. Казалось, что только поэтому он не сошел с ума окончательно.

«Ах, Кея, я так тебя люблю».

Столько раз он слышал от него признания в любви, что это стало казаться само собой разумеющимся. Не только слышал — чувствовал. Если бы он знал, что все закончится так, то упивался бы этими словами, пока была такая возможность.