— Нет. Мне нравится вдохновлять. Мне нравится помогать. Мне… мне нравится сражаться — это правда. — Дино смущенно улыбнулся и потер переносицу. — Но я не желаю общаться с принцем и его прихвостнями, не хочу убивать и не хочу видеть, как это делают другие. Тем более… тем более, когда это делаешь ты.

— Я всю жизнь это делал. Ты просто не знал. Не видел.

— Я и хочу исправить это. Хочу, чтобы ты был счастлив. — Дино отложил поднос и склонился над Хибари, осторожно прикасаясь к его волосам. — Я ведь знаю, что ты был счастлив тогда, на ферме. Мы были счастливы. Я хочу, чтобы это все поскорее закончилось.

— Еще немного осталось, — сказал Хибари настолько уверенно, что Дино очень захотелось в это поверить. — Немного больно, — вдруг пожаловался он. — Замени мне морфий, конь.

— Его разве можно заме… а, ты в этом смысле, — посмеялся он, когда Кея слабо дернул его за ворот на себя. — Разве тебе не будет еще больнее?

— Конечно, ему будет больно, тупой конь, — распахнул дверь Шамал, гневно хмуря брови. — Я полчаса ждал за дверью, пока вы не намилуетесь, но это вообще все границы переходит.

— Эй, конем называет меня только Кея, — беззлобно проворчал Дино, быстро отстраняясь.

— Значит, мне можно называть тебя просто тупым? — хмыкнул Шамал, приложил ладонь ко лбу Хибари и удовлетворенно кивнул. — А как же твое новомодное прозвище? Как там… Дробящий Мустанг, что ли.

— Что? — удивился Каваллоне. — Мне дали прозвище?

— Я думал, что ты сам его себе придумал.

— Я бы не придумал себе такое прозвище!

— А по-моему… — Шамал смеялся, но вдруг осекся и уставился на поднос с недоеденным обедом. — Только не говори мне… ты что кормил Хибари этой едой?!

— Я ее первым попробовал, так что все нормально.

Шамал мгновение смотрел на него, а потом вознес руки к потолку и мучительно застонал.

— Ты тупой, тупой конь, Каваллоне, — тяжко вздохнул он и уставился тяжелым взглядом на отломанную краюшку булки. — Ладно, от одной порции большого вреда не будет… С этого дня будете есть то, что я принесу, ясно?

Дино кивнул, виновато глядя на него, а Хибари, нахмурившись, переводил взгляд с одного на другого.

— Еда отравлена? — спросил он и кашлянул. — Ее поэтому нельзя есть? Раз уж ты и коню сказал не есть, значит, дело не во мне?

— Да уж, скрывать и впрямь уже бесполезно. — Шамал бросил поднос на пол и закурил сигарету. — Буду краток: принц — ублюдок, победитель выбран, все сдохнут. Надеюсь, все понятно.

— Более чем, — кивнул Кея и закрыл глаза, устав. — Значит, придется побороться еще и с ядом.

Шамал отвесил ему щелбан.

— Не пори чушь. Ни один человек не сможет сопротивляться яду, ду-рак. Но это если меня нет — гениального доктора и просто отличного человека с прекрасной внешностью и бешеной харизмой.

— Твоя уродливая рожа и придурковатый характер — не противоядие, — фыркнул Хибари и снова получил щелчок по носу.

— Поосторожней со словами, юноша, пока ты мой пациент. А то я могу и твое личико уродливым сделать.

Дино рассмеялся. Его забавляли отношения Шамала и Хибари — словно они были друзьями тысячу лет или… или, может, даже были почти семьей. Честно говоря, он даже немного завидовал их легкому общению. Им с Кеей о таком только мечтать приходится.

В дверь громко постучали.

— Двести третий, вали отсюда, приемные часы окончены, — приказал стражник, и Дино со вздохом поднялся, накидывая на себя свою накидку с капюшоном.

— Увидимся в тренировочном зале, Кея.

Хибари проводил его взглядом и зло посмотрел на Шамала.

— Что? — невозмутимо отреагировал он, тихо посмеиваясь. — Помацать друг друга вы можете и потом. А мне тебя еще лечить нужно, и ваши щенячьи глазки действуют мне на нервы.

— Заткнись, — фыркнул Хибари и дернулся, когда Шамал полез к нему за пазуху.

— Опять? — вскинул он брови. — Ау, я просто гениальный доктор, и я не мечтаю о горячем сексе с парнем, так что дай мне глянуть на твои раны, ладно?

Хибари медленно кивнул и закрыл глаза. На самом деле стоило больших трудов терпеть чужие прикосновения. Более-менее он привык к Шамалу, только если тот обходится без резких и неожиданных действий, как сейчас, например. И, конечно же, Дино: когда его касался он, то неприятных ощущений не было. Даже наоборот.

— Фу, не делай такое лицо, пока я щупаю твои царапины.

— Не льсти себе.

Шамал посмеялся, и они ненадолго замолкли. После осмотра, который прошел вполне удовлетворительно, они наконец поговорили о яде, о том, что произошло во время налета ордена на замок Мукуро и о планах на ближайшее будущее.

— Хибари, — вздохнул Трайдент, садясь на постель, — я не знаю, ты, кажется, подружился с кем-то здесь… Просто хочу сказать, что я не смогу проносить мимо охраны слишком много еды, и потому… в общем, я буду пробовать спасти лишь тебя и Каваллоне.

— Понимаю, согласен. И у меня нет друзей.

— Вот и отлично. В любом случае, я даже Каваллоне буду стараться вытащить лишь из-за его ордена, который должен будет нас вывести. Ладно, я пошел дальше всех рвать и сшивать, а ты отдыхай — завтра тебя поволокут в тренировочный зал.

***

— Граф! — радостно воскликнул Бельфегор на утреннем приеме. Молитва и заклятие невидимости вкупе с жертвоприношением дьяволу, которое Мукуро принес, как только проснулся, видимо, не подействовали, и он обреченно обернулся на зов, натягивая на лицо доброжелательную улыбку.

— Ваше Величество, доброе утро, — поклонился он, но Бел вдруг поманил его за угол и накинулся там на него с объятиями.

— Я знал! Я знааал, что ты меня не подведешь! — с блистательной улыбкой произнес он и похлопал его по плечу. — Ты такого натворил в казематах — я сто раз пожалел, что не присутствовал при таком кровопролитии. Теперь-то ты не сможешь отмазаться своими бредовыми оправданиями вроде «ой-ей, я поставил много денег на своего бойца и потому волнуюсь за него; ох, он у нас такой важный заключенный, поэтому живет в отдельной комнате с огромной кроватью» и прочее в том же духе.

Мукуро вскинул брови. Что ж, если ему предстоит опозориться и, возможно, быть обвиненным в преступлении, то нужно хотя бы попытаться оттянуть этот момент.

— Не понимаю, о чем речь. Вы разрешили мне проведать моего бойца, а на месте я застал стражу, которая, упиваясь своей властью, создала в казематах свое собственное маленькое королевство. Как я должен был реагировать? Развернуться и идти? Во мне сильно чувство справедливости, потому я и не смог стоять в стороне.

— Замечательная история, Мукуро, но…

— Прошу прощения, могу я поприветствовать свою невесту? — с улыбкой спросил Мукуро, склоняя голову и пряча торжествующий взгляд. Хром как нельзя вовремя вошла в залу.

— Да… конечно, иди, — процедил Бельфегор и проводил его разгневанным взглядом. — Когда придет его время умирать, сделай это побольнее, — бросил он подошедшему к нему Виллани. Тот кивнул и поклонился, мимолетно улыбнувшись: ему всегда нравилось, когда Бел злился. Или радовался. В общем, любое его проявление чувств всегда ему нравилось. — Все так очевидно, его вранье бесполезно.

— Но если он признает, что соврал, то серьезно подставит себя. Нет никаких доказательств, что он организовал нападение на собственный замок, кроме ничем не подтвержденных слов Донована. Хотя я склонен верить Чейзу — он поразительно преданный королевству солдат.

— А еще Мукуро трясется за свою репутацию, он ведь мечтает о титуле маркиза, — фыркнул Бел и благосклонно кивнул проходящей мимо него пожилой паре аристократов. — Кстати, ты поговорил с этим твоим… Чейзом? Полезно иметь информатора.

— Разумеется. Он будет обо всем докладывать мне лично. Я хочу восстановить его в должности, Ваше Величество, если вы не против.

— Восстановить? А кем он был до того, как стал стражником?

— Он был офицером королевской гвардии. Отказался присягнуть вашему брату после смерти вашего отца, и был разжалован.

— Не казнен?

— Он одумался, в конце концов. Когда понял, что служить должен не конкретному королю, а королевству. Он и до сих пор придерживается этой позиции. Но было поздно: хотя это и спасло ему жизнь, его лишили офицерского звания.