— Ублюдок, — фыркнул Скуало, щуря глаза от палящего солнца.

— Сегодняшний день, знаменующий окончание Сезона и начало турнира, останется навсегда в наших сердцах еще по одной причине. — Принц замолк и скорбно приложил к груди руку. Воцарилось гробовое молчание.

— Нет, он же не… — выдохнул Бьякуран.

— С превеликим сожалением и болью я вынужден сообщить вам, что сегодня ночью моего любимого брата и вашего, несомненно, великого короля не стало.

Испуганный ропот и шепот удивления пронесся по всем рядам, но был пресечен поднявшим руку Бельфегором. Улыбка, озарявшая его лицо, исчезла, уголки губ печально опустились вниз, и шипяще-вкрадчивый голос приобрел грустные нотки.

— Вот урод, — сжал кулаки Мукуро, стиснув челюсть. Занзас сохранял напряженное молчание.

— …и я с тяжелым сердцем в этот день принимаю на себя его обязанности. Думаю, что мой брат не хотел бы видеть ваши печальные лица и слезы на ваших глазах, поэтому дня траура не будет. И турнир продолжится — в честь рано покинувшего нас короля.

Послышался свист и хлопки, которые распространились со скоростью лесного пожара. Бьякуран переглянулся с Мукуро и вполголоса чертыхнулся.

— Коронация будет после боев, верно? — спросил Занзас, неотрывно глядя на арену, где застыл с поднятой вверх головой Скуало, смотревший на королевское ложе. — Нахер эту страну с таким выродком на престоле.

Мукуро прикрыл глаза, успокаивая свое бешенство. Его жизнь рушилась. Словами не передать, в каком дерьме он находился сейчас. Он не особо скорбел о смерти Рассиэля, но с ужасом ожидал восхождения на трон Бельфегора. Не видать ему титула маркиза, да что уж там: спокойной жизни теперь ему точно не стоит ожидать.

Он посмотрел на арену и едва не вздрогнул. Хибари стоял среди всей этой мерзкой толпы и смотрел прямо на него. Это было затруднительно — разглядеть его среди всего этого народа, но казалось именно так, или Мукуро просто хотел в это верить.

Верно, не стоит думать о глобальном, сейчас важно только одно.

— Ну же, Кея. Покончим с этим, — прошептал он, сжимая кулаки.

***

— Вы уверены, что стоило объявлять об этом именно сейчас? — спросил Виллани, обращаясь к принцу.

— Разумеется. Видеть реакцию этих подхалимов просто бесценно. Видел, как они мне аплодировали? — хихикнул он, падая в свое кресло. Виллани занял свое место у него за спиной, настороженно поглядывая на ошеломленных герцогов, что сидели рядом. — Король умер — да здравствует король, — пропел Бел, играя с крестиком на своей цепочке.

========== Глава 49. Не убийца ==========

— Дьявол, когда уже? — нетерпеливо притоптывал какой-то мужик рядом с Хибари. На его лице застыла неестественная кривая ухмылка, и подрагивали пальцы, так и тянувшиеся к висевшему на поясе кинжалу.

Ямамото с интересом оглядывался, беспечно расхаживая между бойцами. До него, похоже, еще не дошла вся ситуация, и он не думал, что в любой момент прогремит труба, и три четверти, а то и больше, стоявших здесь людей будут готовы порвать его на куски.

Скуало же, не отрываясь, смотрел на королевское ложе. Хоть и пришлось поднапрячь зрение, он все же заметил, как перекосило герцогов от известия о смерти короля. Вот чертов капитан гвардии даже глазом не моргнул, и та нахальная меркантильная девчонка спокойно перенесла услышанное. В общем, те, кто был наиболее приближен к Бельфегору, явно был заранее осведомлен о смерти короля. В этом, впрочем, ничего удивительного не было, напрягало лишь их невозмутимое поведение. Если Виллани можно оправдать тем, что солдат, в принципе, эмоций не должен выказывать (и вообще иметь), то к Вайпер такое определение вряд ли подходило.

Хибари было все равно, кто там умер, что из-за этого может произойти и прочее. Сейчас его волновал лишь бой. Он никого из присутствующих не воспринимал всерьез. Он не раз попадал в ситуации, где происходила настоящая мясорубка, и участвовал в «тренировках» наемников, попросту являющихся бойнями, и не беспокоился. Почти. Немного волновало его здоровье.

Он украдкой оглядел трибуны. Мукуро где-то там? Или нашел себе другое занятие? Почему-то хотелось, чтобы он был там. Чтобы видел его сражение. Чтобы понял и признал его силу.

— Не глазей по сторонам, мальчик, — насмешливо окликнул его женский голос — настолько томный, что это показалось тошнотворно вульгарно. Хибари поморщился и взглянул на единственную женщину в этом скопище бойцов. На ней даже не было доспехов: длинная широкая юбка с ворохом складок, простенькая светлая рубашка, вызывающе распахнутая на груди и пара длинных изогнутых ножей, воткнутых в жесткий грубый ремень на поясе. Эта женщина была омерзительно сексуальна, безвкусна и больше походила на шлюху. Лет пять назад, когда существовала еще инквизиция, ее бы сожгли на костре. — Ой, похоже, я тебе не понравилась, — усмехнулась она и, изогнувшись в талии, положила на бедро ладонь, откинув с лица вьющийся локон. Если она и была заключенной, то уж точно за распутство. — Жаль, что мы в разных блоках. Пожалуй, убью тебя первым.

— Приготовься, — вдруг напрягся Скуало, хватаясь за эфес. Хибари задрал голову и увидел, как принц отошел от парапета, и его место занял герольдмейстер в идиотской зеленой накидке, шлейфом спадающим с одного плеча. — Какого черта? Где сигнал?

— В этом году, как вы уже знаете, правила турнира немного изменились. Ранее сражение останавливалось при первой крови, сейчас же оно длится до того момента, пока не останется один победитель. Но, — герольд немного помолчал, накаляя атмосферу, — есть и еще одно изменение. Совместного традиционного боя между блоками сегодня не будет. — Раздался ропот. — Сегодня. Его Величество решил, что участников слишком много для такой маленькой арены, поэтому совместные бои пройдут позже — после выступлений нескольких представителей из каждого блока. То есть, всего через неделю вы сможете лицезреть бои между блоками, когда в их рядах немного поредеет. — Герольд развернул длинный пергамент и церемонно оглядел трибуны. — Представителей отбирали с огромной тщательностью, набрали самых выдающихся и более известных, так что для бойцов это даже некое признание их бесспорного таланта.

— Что за ерунда? — процедил Скуало. — Хибари Кея же будет первым кандидатом в этом списке.

— Фуух, — облегченно выдохнул парень, стоящий впереди него, — я спасен.

— Итак, блок А, — кашлянул герольд. — Номер тринадцать, прошу выйти вперед.

— Ну, надо же, — деланно удивилась женщина и прошла мимо Хибари с таким видом, будто вообще его не заметила. — Я, оказывается, известна. Польщена.

— Блок В. Тридцать девять.

Высокий мужчина с неестественно яркой копной волос шагнул вперед, даже не удивившись, и зевнул, скучающе глядя прямо перед собой. Было что-то заторможенное в его движениях, и взгляд казался пустым и бессмысленным.

— Блок С. Восемнадцать.

— Твою мать! — не сдержался Скуало и схватил Хибари за руку, когда тот направился к остальным. — Даже не вздумай сдохнуть в первом же бою, сопляк. Доживи до моего с тобой сражения, ясно?

— Я не собираюсь умирать, — ответил Кея и вновь глянул на трибуну.

— Ты ранен? — со смешком спросила женщина, склонив голову набок.

— Не твое дело.

— О, как грубо.

— Блок D. Сорок четыре.

Огромный мужчина, лет 35-40, распихивая здоровыми ручищами и так расступающихся перед ним людей, прошел вперед и занял свое место. Его красное и лоснящееся от пота лицо выглядело чрезвычайно сурово. Он замер, угрюмо оглядывая публику, и его губы под завесой густых темных усов беззвучно зашевелились, будто он шептал какое-то заклинание.

— Сегодня вас будут развлекать эти бойцы. Отдадим им должное, их слава бежит впереди них.

Скуало мрачно слушал герольда и проклинал в душе Хибари, который выглядел так, будто он уже победил. Его противники были настоящей занозой в заднице. Женщина — Габриэлла Оливьеро была довольно известна как мошенница и, несмотря на то, что она являлась женщиной, сколотила вокруг себя сплоченную банду. Даже удивительно, как она попалась. Парень — Закуро Марэ, был известен своей жестокостью: он почти поголовно вырезал целые деревни, не жалея даже детей. Этого бы Скуало с удовольствием сам прикончил.