(Шёнеберг, поместье Кормфилд, 1805 год) POV: Записи Бэнджамина Груневальда
Стал ли я чудовищем? Прожив триста лет, не считая свои дни, заботясь лишь о благополучии госпожи, моя вечность слилась в один нескончаемый бег. Гонка за своей тенью по имени Катерина. Нет, это я ее тень. Моя драгоценная госпожа, как я могу отказать тебе? Как я могу отказать тебе и не быть чудовищем?
Лишь Ангелина, словно выбравшись из другого света, посмела указать на меня пальцем и назвать монстром. Я поступил с ней плохо, но она поступила еще хуже. Заслужил ли я ее презрение, ее упреки, ее ненависть? Я никогда не ненавидел смеренное стадо, что пасется вдоль дороги, по которой идет моя великая, ненаглядная, прекрасная госпожа. И мне приходилось смотреть на горы трупов, на которых восседала моя королева. Как я мог ей перечить, как я мог сказать ей, что она зло? Я закрывал глаза, моля, чтобы в свое следующее Безумие она убила меня, за то, что я погубил миллионы невинных душ, пытаясь ублажить ее ненасытное величество.
Я бы мог просить прощение у Господа, но мой Бог – это Катерина, а она давно простила мне все мои грехи. Кроме моей безответной любви к ней. Я бы мог пытаться спасти тех, чье тело стало следующим обедом моей хищницы, но смотря на ее восторг и чувствуя ее наслаждение каждой клеточкой своего тела, я не смел ни говорить, ни просить о спасении. Но закапывая тела, сотни тел в году, я рыдал от безысходности и потери. Потери себя и своей человечности.
====== Глава 2. Испанская Принцесса. Часть 05. Смертное стадо ======
Беты (редакторы): Parenek
Эрих Хонихер родился в старинной известной семье. Его родители ценили своих предков, и в честь деда Эриха был назван монастырь в альменде[1] Каре[2] «Аббатство Хонихера[3]». После Становления Эрих продолжил сохранять свой род и превращал лучших из своих потомков в гулей. Слабые же и некрасивые потомки были уничтожены. Потому родовое древо, что велось в аббатстве с 1580 года, не отличалось особо ветвистыми корнями, несмотря на двести лет истории. В 1760 Эрих обратил своего прапраправнука Ричарда. А в 1791 он приметил своего другого праправнука Эдварда. У мужчины был прекрасный ум и хватка, но, будучи единственным сыном своего отца, Эдвард не оставил потомков и Эрих не рисковал изменять его, боясь, что род прервется. Несмотря на то, что Эдвард не получил крови вампира, он был включен в тайну и семью, Шериф поддерживал его лояльность дисциплинами и заставил-таки жениться и дать рождение двоим сыновьям.
В 1804 году Эдвард стал гулем, его путь начался с самых низких слоев тяжелой иерархии гулей у Вентру. Он был никем в обществе Шерифа и ему подобных. И еще меньше он значил в обществе гулей других вампиров. К счастью, сообразительность и обаяние мужчины помогли ему найти друзей и наладить связи. А сильный характер, которым он прикрывал свою жестокость, жажду власти и насилия, помог ему стать лидером среди безграмотных боевиков Эриха – Глеба и Глена.
«Аббатство Хонихера» было доменом Шерифа, но, так как монастырь располагался от Берлина в большом удалении, Эрих занял в 1668 году францисканский «Серый монастырь» почти в самом центре города. И ни для кого не было секретом, что Эрих предпочитает питаться девственными монашками.
С 1805 года Эдвард стал секретарем Шерифа Берлина, вел дела от его имени с другими гулями и переписку с Каинитами. Но молодость делала его малодушным и беспомощным при встрече с настоящими старцами мира тьмы.
(Альт-Каров, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера»,15 июня 1806 года) воскресенье
Марину с Шерифом познакомил Петр.
Петр – бессмертный маг Тремер – содержал стадо для города и время от времени привозил для Эриха набожных девиц. О точных предпочтениях Вентру Петр не знал, но подбирал смертных исходя из сплетен и оговорок. Еще поговаривали, что Петр при помощи своей тайной магии мог разгадать вкусы Вентру, но временами ошибался, что развеивало эту теорию.
Петр объяснил, что Марина – его новое приобретение в общественном стаде, но работает в капелле[4] лишь временно, продолжая служить человеческому Богу в монастыре Доброго пастыря[5]. Девушка, по мнению Петра, соответствовала предпочтениям Вентру, и Шериф согласился ее отведать. Эрих Петру никогда не отказывал из вежливости и, разумеется, желая скрыть тайну своего питания. В распоряжении Эриха был огромный монастырь в Каре, но не каждая женщина, проживающая в его стенах, могла возбудить его аппетит. Количество монашек, посещающих его покои, было весьма ограничено. Его влекло к особенной крови, как и всех остальных Вентру, и, прежде чем отведать новую подопечную Петра, Эрих либо долго изучал ее, либо просил оставить своей крови. И когда девица удалялась, Эрих мог на практике узнать подходит ли ему новая жертва или нет. Он очень трепетно относился к своим монашкам, и подходящих девиц оберегал и заботился о них, как о ценных дойных коровах.
Эрих провел Марину до гостиной в пасторском доме, который полностью перестроили под желания бессмертного, поставил перед ней стул без спинки и, сев напротив, на несколько часов увлекся своими рукописями не спеша заняться подарком Тремера. К сожалению, то, что девушка жила в монастыре, совсем не обязательно означало, что она соответствует его вкусам. Шериф хотел, чтобы женщина рассказал о себе и о своей вере в Бога, но его будничные дела в данный момент казались ему более важными. Марина же никуда не денется.
— Могу ли я предложить вам крови? — спросила девушка, устав просто сидеть часами.
Не дожидаясь ответа, она наклонила голову, открывая шею.
Шериф устало улыбнулся. Похоже, девица была уже осведомлена о том, что и как ей следует делать. Петр обработал сознание своего стада, а значит, любые оброненные слова будут доложены Тремеру. И если Эрих не будет сохранять осторожность, начнет задавать вопросы напрямую, он может раскрыть истинную тайну своих предпочтений и это станет достоянием общественности.
— Наполни своей кровью бокал, я выпью позже, — Шериф подал ей нож и красивый дорогой бокал. Девушка послушно вскрыла вены и наполнила сосуд.
Эрих старался сосредоточиться на чтении бумаг, но запах красной жидкости слишком сильно его отвлекал. Не поднимая на смертную взгляда, вампир не заметил, как показались его клыки.
— Вы так сильно голодны? — сохраняя спокойствие, спросила Марина.
— Да, я голоден. Я голоден всегда! Это нормально для вампира, — спокойно, с усмешкой, ответил Эрих.
Она пододвинула к нему бокал, почти до кроев наполненный ее кровью. Шериф поднялся и, не отводя взгляда от сосуда, указал девушке рукой на дверь.
— У вас есть чистая тряпица, чтобы перевязать мне руку?
— Глеб или Эдвард позаботятся о тебе, ступай.
Шериф почти силой выставил ее за дверь и, подняв бокал, осторожно принюхался. Будучи настоящими ценителями крови, Вентру тщательно скрывали свои стада и выбирали из смертных достойных аккуратно и тщательно. Эрих предпочитал людей набожных, с сильной верой, настоящей верой в высшую Силу. Людишек с таким набором качеств и рвений было мало. Эрих ценил их и хранил подальше от глаз других смертных и бессмертных.
Сделав маленьких глоток, Эрих расплылся в довольной улыбке. Девушка подходила, идеально соответствовала и была вкуснее многих, что прятал он в своих монастырях. Завернув монетку в бумажный конверт, Шериф послал деньги Тремеру со своим гулем. Тремер включит Марину в рацион для Эриха, и, скорее всего, Шериф будет единственным, кто будет питаться с этой смертной.
Петр почти столетие назад открыл в южном Берлине таверну. Строили ее почти десятилетие и ночные жители города были уверены, что Тремер хорошо оборудовал в новом доме свое жилье. На первом этаже таверны обслуживали смертных. Обычная кухня, обычные человечишки. Огромный зал, наполненный запахами подгорелой крупы и кислого вина, на втором этаже – чистые комнаты, где за талер можно было снять девушку на час. Все они – чтобы скрывать тайны, что прятал маг в своих подземельях.
