Коридор упирался в очередную дверь – стальная плата, замысловатый замок. Но ручка неожиданно легко повернулась, и Тео не спешил ее открывать.

- Ничего не слышу, - тихо сказал он, приложив ухо к двери, - она слишком толстая.

- Или там ничего нет, - возразил Крис.

- Это вряд ли, - шепнул Тео, - открытые двери – не к добру.

- А мы разве добро? – ухмыльнулась Моника, - я-то думала, мы самое настоящее Мировое Зло.

- Не знаю, что там, - вмешался Крис, - но к словам Войцеха я бы прислушался. Чем путанее Малк говорит, тем вероятнее, что это не просто бред, а Прорицание. Обычно он вполне адекватен, если не считать нездоровой страсти к ролевым играм.

- Требую сатисфакции, - оскорбленным голосом заявил Войцех, - назвать меня адекватным – это поклеп.

- Отставить! – громким шепотом скомандовал Тео, - что бы там ни было, мы заходим.

Дверь неожиданно открылась не в комнату и не в другой коридор – в пещеру. Неровный пол, усыпанный обломками костей, в некоторых местах осел и провалился, образуя глубокие ямы. Вдоль дальней стены почти куполообразной пещеры тянулся темный ряд альковов. Свет исходил от кольца факелов, охватывавшего помещение на высоте десяти метров. Под потолком, над ними темнели три пары широких крыльев.

- Горгульи! – прошипел Крис, - следовало догадаться.

- Ну и что? – Моника сорвала с плеча Узи, выпустив быструю очередь в потолок. Пули рикошетом отскочили от каменных шкур, взметнув фонтанчики пыли с пола.

Горгульи ринулись в атаку с пронзительным воем. Их мощные тела, обтянутые серой каменной кожей, под которой перекатывались вздутые мышцы, неслись на распростертых крыльях гигантских летучих мышей. Демонические морды скалились в зловещих ухмылках, обнажая огромные клыки. Когтистые лапы протянулись вперед, угрожая сомкнуться на горле долгожданной добычи.

- Проклятие! – воскликнул Крис, разряжая оба револьвера в морду горгульи. Серебряные пули пробили толстую кожу, но серьезного вреда не причинили, лишь раззадорив чудовище. Норвик рубанул топором сбоку, высекая искры из каменного плеча.

- В сторону! – Тео нажал на курок дробовика, и Дыхание дракона разнесло в клочья одно из крыльев. Горгулья накренилась в сторону и рухнула на пол, но тут же вскочила на приземистые нижние лапы, зацепив Монику случайным ударом когтя. Куртка разошлась с противным скрипом, из разодранного плеча хлынула кровь. Бруха отступила, направляя к ране поток целительной крови, давая ей возможность затянуться с удвоенной скоростью.

Войцех, скрытый тенью Затемнения, ворвался в мозг противника Гласом Безумия, и горгулья, неожиданно вспомнившая свое давнее прошлое, казалось, стертое из ее памяти навсегда колдовским превращением, дико завыла, катаясь по полу.

Моника разразилась еще одной очередью, на этот раз метя по крыльям. Кожистые перепонки не выдержали, и еще одна горгулья приземлилась на пол пещеры. Но и стоя на ногах оставшиеся чудовища представляли собой грозную силу.

- Презренные рабы, забывшие о свободе! – закричал Войцех, пытаясь завладеть разумом горгульи, подчинив ее своей воле. Но Доминирование не пробилось сквозь власть, наложенную на разум бывшего вампира Тремере. Горгулья бросилась на Малкавиана, и тот медленно отступал, отмахиваясь сдернутым плащом от острых когтей.

***

Щелкнуло. Потемнело. Красная пелена упала на глаза Тео, заслоняя собой реальный мир.

Огонь заслонял небо. Пылал дом, где на широкой кровати лежал труп его бывшего хозяина, забитого насмерть черной плетью вернувшегося беглого раба. Горели хижины, среди которых лежали искалеченные трупы, с неестественно вывернутыми конечностями, сломанными шеями. Его сестры, младший брат. Надсмотрщики, слуги, свои и чужие. Все пылало огнем мести. Все затянула красная пелена Ярости.

Тео упал на колени и завопил. Плакать он больше не мог, смерть навсегда лишила его слез. Но и в мертвом сердце отчаянно билась ненависть к рабству. Больше ее была только любовь к свободе.

***

- Бегите, идиоты! – завопил Крис, первым увидевший, как исказилось лицо Тео, как дробовик, отлетевший метров на двадцать, рухнул у стены. Архонт бросился вперед, не разбирая дороги, и Сородичи кинулись к задней двери, уворачиваясь от безумного Зверя, завладевшего Килла-Би. Дикий вой горгульи за их спиной только подстегнул паническое бегство. Они закрыли за собой дверь, дружно навалившись на нее.

- Мы оставили его одного! – возмущенно сказала Моника, последовавшая за Сородичами в пылу бегства, но так и не понявшая его причины.

- Мы спасли свои шкуры, - возразил Норвик, наслышанный о Белле больше многих.

- Бедные драконы, - улыбнулся Войцех.

Прошло минут десять, прежде, чем в дверь раздался осторожный стук. Тео выбивал «па-да-да-дам», единственную мелодию, которую мог воспроизвести без фальши, чтобы убедить спутников в том, что вернулся из-за завесы.

Крис осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

- Тео, ты дробовик забыл, - сказал он, присвистнув.

- Что там? – спросил Норвик.

- Сам погляди, - ответил Крис, поддерживая пошатнувшегося Тео.

Он достал из рюкзака пару пластиковых мешочков.

- Ты потише, Тео, не то нам крови до конца задания не хватит, - сказал он, протягивая Беллу живительную жидкость. - Ты тратишь ее в несусветных количествах.

- Еще кто-то произнесет при мне это слово, - мрачно сказал Тео, припадая к мешочку, - и в котерии может стать на пару Сородичей меньше.

- При этом их мозгами будут выписаны дуги на высоте двадцати метров, а ошметки мяса будут раскиданы ровным слоем по полу, - подтвердил вернувшийся с дробовиком Норвик.

- Я не знал, - нахмурился Войцех, - извини.

- Не стоит, дружище, - подкрепившийся Тео снова пришел в хорошее настроение, - в конце концов, всем это пошло на пользу.

- Особенно горгульям, - заметила Моника.

Комментарий к 19. Кеннилворт, Манхэттен, Нью-Йорк. Тео

* Котерия – компания вампиров, связанных общим делом, целями или просто дружбой.

========== 20. Кеннилворт, Манхэттен, Нью-Йорк. Бобби ==========

Сколько он себя помнил, Бобби МакГи был трусом.

В детстве он прятался от летящего в его сторону мяча, не участвовал в покорении высоких деревьев, от драки, даже самой приятельской, старался уклониться всеми возможными способами. И как каждый трус воображал себя героем, запоем читая Фенимора Купера, Жюль Верна и Стивенсона. Потом пришла очередь Толкина и Джордана, Мартина и Сальваторе. И ролевые игры, где так легко было изображать непревзойденного мастера меча, точно зная, что ничем, кроме синяков, да и то редких, поединок не грозит.

Брюс МакГи, наследник старинного шотландского рода, контр-адмирал Флота США, в последние несколько лет оставивший морскую карьеру ради туманно называемой «новая работа» должности в Лэнгли, сыном был недоволен. Все попытки пробудить в мальчишке истинный боевой дух, наталкивались на затуманенный чтением фэнтези взгляд. Ни летние лагеря «Мы сделаем из вашего сына ковбоя», ни стрелковый клуб, ни попытки взять сына на охоту, не сумели вытащить непутевого отпрыска из болота альтернативной реальности.

В конце концов, когда закончивший школу с отличием по гуманитарным дисциплинам Бобби наотрез отказался следовать семейной традиции и делать военную карьеру, контр-адмирал выделил ему ежемесячное пособие на обучение и маломальское обеспечение повседневных нужд и выставил из отеческого дома с традиционно пафосным «Ты мне не сын!».

Бобби о сделанном выборе не жалел. Отца он любил, но, возможно, именно отцовская строгость послужила причиной того, что мальчишка так и не научился стоять за себя. Поездка в Нью-Йорк, поступление в Колумбию и прочие первые самостоятельные шаги в жизни казались ему подвигами похлеще побед его кумиров, героев любимых книг. Впрочем, он тут же приравнял свой переезд в Большое Яблоко к переходу на другой уровень и некоторое время страшно гордился собой.

Пока в его жизни не появилась Маша.

Умница, красавица и просто девушка мечты. Маша училась в Колумбии на физика-ядерщика, участвовала почти во всех играх по различным фэнтези мирам, и читала больше, чем все его прежние знакомые вместе взятые. А еще она любила Дриззта, легендарного рейнджера-дроу из книг Роберта Сальваторе. Бобби даже взял славистику второй специальностью, чтобы понравиться девушке. И прочно вошел в роль Дриззта. Но Маша не готова был признать рыжего приятеля героем своего романа, и их крепкая дружба никак не хотела перерастать в любовь. Бобби готов был сдаться, когда Делия так неожиданно выскочила под его носом на Бродвей. Появление дроу, а затем и Фьялара, давало надежду на настоящее дело, и Бобби ухватился за эту возможность с отчаянной решимостью.