Поэтому уничтожение высокогорных цивилизаций не есть исключительное явление, объясняемое неминуемостью какого-либо единственного пути развития или уязвимостью для врагов одного типа. Подобно всей истории высокогорий, это уничтожение можно понять лишь изнутри, как часть истории взаимоотношений между высокогорными средами и людьми, в них жившими.

Сущность высокогорной среды в том, что вокруг нее или рядом с ней расположены низины: больше ничего общего высокогорные среды не имеют. Некоторые народы находят условия высокогорного существования на высоте 2000 или 3000 тысячи футов над уровнем моря, другие — на высоте 10 000 футов; соответственно существует огромная разница в том, что предоставляет им среда. Очевидно, такова разница между узкими долинами, где живут самые разнообразные организмы, например в Новой Гвинее или в Андах, и большей частью Анд, обширных плато, где нужно осваивать огромные пространства ради более разнообразного питания; мы рассматриваем два этих разных типа сред вместе, во-первых, потому, что жители плато обычно используют и примыкающие к ним долины или укрываются у подножий холмов и гор внутри этих плато, где встречаются богатые почвы; во-вторых, потому, что вопреки возможным предсказаниям теории, у жителей горных долин часто развивается такая же имперская прожорливость, как и у обитателей плато. Большие царские дороги инков и Ахеменидов пересекали самые разные местности, но везде несли одну и ту же информацию — о распространении царской власти.

Следует подчеркнуть еще одно отличие. Некоторые высокогорные цивилизации зародились не в горах: это культуры низин, вытесненные завоевателями или чуждым влиянием. Одно из преимуществ жизни на высоте в том, что сверху можно обрушиваться, как волк на отару, и уносить с собой драгоценные влияния. Высокогорье позволяет горцам строить цивилизации, завоевывая низины, господствуя над ними или вытесняя соседей снизу. С низин центр цивилизации может переместиться на соседние горы и плато.

Например, цивилизация майя, возникшая в низинах, продолжила свое существование в горах и на плато Гватемалы и Юкатана, после того как примерно в IX веке н. э. большие города «классической эры» в низинах погибли в результате войн, революций и экологических катастроф. Ранние индийские цивилизации расцветали в речных долинах, но центры империй, господствовавших в истории субконтинента, располагались, как правило, на северных плато. История образования Китая иногда толкуется как рассказ о завоевании Китая государством Чин, самым западным и самым высокогорным из всех воинственных государств. Согласно правдоподобной, хотя и недоказанной гипотезе цивилизация инков — еще один аналогичный пример: добыча с низин, захваченная при завоевании прибрежного царства Чимор, вместе с ремесленниками, которых инки пригнали с побережья, была направлена на строительство и украшение Куско[628]. Аналогичные доводы позволяют возводить эфиопскую цивилизацию к сабейскому государству в Аравии (см. ниже, с. 482), а цивилизации высокогорий Центральной Америки — к городским и художественным традициям ольмеков с болотистых берегов (см. выше, с. 219).

Было бы, однако, неверно полагать, что высокогорные цивилизации — всегда результат деятельности тунеядцев или мигрантов, зависящих от инициатив с низовий. Иногда горцы создают цивилизации с нуля, из тех ресурсов, что у них под рукой. Результаты обычно скромны по сравнению с культурами, подверженными влиянию широких контактов, но это потому, что ортогенез предполагает изоляцию, а изолированным культурам не хватает импульсов, возникающих при соперничестве и воздействиях извне. Так, возникшие на высокогорьях культуры Великого Зимбабве и Новой Гвинеи не оказывали на наблюдателей такого влияния, как культуры, сложившиеся в результате множества различных влияний. Иногда ортогенетические и гетерогенетические особенности бывают так тесно перемешаны, что о цивилизации невозможно сказать, было ли ее родиной высокогорье или она возникла в низинах.

Однако существует близкая корреляция между местом, занимаемым высокогорной цивилизацией на обычной шкале технической и политической сложности, и степенью ее изоляции. Области, не имеющие значительных дальних контактов, например Новая Гвинея, могут выработать оседлый образ жизни и изобретательную агрономию, но использовать примитивные орудия и не обладать сложной политической жизнью; цивилизации с ограниченными контактами, как Уганда или Руанда и Бурунди, могут развить обработку металла и создать большие соперничающие государства, но без городского образа жизни. Те, у кого есть коридоры доступа к широкому миру — Эфиопия или Зимбабве — могут создавать монументальные сооружения и — в случае Эфиопии — предпринимать серьезные попытки преобразовать окружение. Те же, у кого есть привилегия доступа к великим торговым путям и путям коммуникации — Тибет, Иран или Декан — наслаждаются всеми достоинствами и радостями цивилизации. Стоит рассмотреть целый ряд примеров, начиная с Нового Света, потому что здесь высокогорные цивилизации имеют долгую, но существенно разную историю: две обширные культурные области, в Центральной Америке и в Андах, создали сложную сеть обмена на огромном расстоянии, но столетиями оставались почти закрытыми для внешнего мира и — что особенно поражает — ничего друг о друге не знали.

Два высокогорных района Америки были плодовитыми инкубаторами цивилизаций: Мексика и Анды. В XVI веке н. э. оба эти района стали театром драматических и разрушительных столкновений между испанскими конквистадорами и горными империями. В итоге вокруг ацтеков и инков возникла атмосфера трагической романтики. Они стали символами изменчивости, потому что ранее никакая другая цивилизация в этих районах не знала таких достижений и не исчезала так внезапно. Такой подход вдвойне ошибочен. События имперской истории Америки не ограничиваются травмой, нанесенной прибытием испанцев: в прошлом в обеих культурных сферах часто имели место завоевания и смены элит, а обычный порядок жизни продолжался: элита, живущая в больших городах с монументальными постройками, оправдывающая свое существование сложной идеологией, угнетала, защищала и перераспределяла большое сельское население. В этом отношении колониальный период очень напоминает время ранних империй. Достижения и судьба инков и ацтеков становятся более понятными в контексте очень долгой предыдущей истории цивилизации в областях, которые они занимали, и их окрестностях.

Например инкам, которые начали создавать империю из своей расположенной в долине крепости Куско примерно в 1430—1440-х годах н. э., предшествовала империя со столицей Уари в долине Айякучо на высоте в 9000 футов над уровнем моря. В центре города располагались казармы гарнизона, спальни и общественные кухни, а вокруг жило не менее двадцати тысяч горожан. Похоже, у столицы были города-спутники по всей долине Айякучо, и, как утверждают, другие города с такой же планировкой вплоть до Наски (см. выше, с. 95) были ее колониями. Как государство и столица Уари просуществовал только двести лет — с VII по IX века н. э., но он почти на сто лет пережил другого предшественника: Тиауанако возле озера Титикака, который в первые несколько столетий н. э. превратился во внушительный город с высокими храмами, высокостенными дворами и мощными крепостями. Еще древнее — они датируются второй половиной второго тысячелетия до н. э. — остатки церемониальных центров на высокогорье Каджамарка, которые могли быть окружены городами или протогородами, а может, и большими складами патерналистского государства, где пища запасалась для дальнейшего распределения. Некоторые из них заслуживают названия царств, как основанное около 1000 г. до н. э. Кунтур-Вази с его богатыми золотом могилами и золотыми коронами из гроздьев голов людей, принесенных в жертву[629].

Города низин с их воображаемым великолепием основаны еще раньше: город в Ла-Флорида в долине Римак, где строительство началось около 1750 года до н. э., стоял на платформе в тридцать акров, и даже сегодня его развалины достигают в высоту двадцати трех футов[630]. К XIV веку в сухой долине Моче большие маски ягуаров охраняли сложное расположение дворов, помещений и колоннад, построенных из речных булыжников[631]. Но при современном уровне знаний было бы преждевременно утверждать, что путем миграции, завоевания или распространения влияния традиция монументального строительства поднимается из низин в горы.