Теперь, так как я была заместителем Барти, все обязанности взвалили на меня. Мне пришлось помотаться то в Министерство, то в школу, даже пришлось открыть камин в кабинете Альбуса, чтобы попадать через него в Министерство и обратно.
Разбирая накопившиеся дела в кабинете, я так заработалась, что не заметила Перси.
— Прекрасно! — воскликнул он, потирая руки. — Это и была наша цель — создать международное содружество волшебников.
Я, повернувшись к нему, открыла было рот, но Перси опередил меня:
— Как, по-вашему, проходит Турнир, мисс Монфор-лʼАмори? У нас в отделе все довольны, правда небольшая оплошность с Кубком огня… — Он поглядел на меня. — Но затем все пошло как по маслу.
— Да, конечно, — подтвердила я. — Все получили огромное удовольствие. Жаль, Крауч не приехал. Как он поживает?
— Боюсь, мистер Крауч болен и болен серьезно. Ему нездоровится с самого Чемпионата мира. Ничего удивительного, сильное переутомление! Да и годы не те, хотя голова все еще светлая. Великий человек! Но Министерство на Чемпионате мира потерпело фиаско, вдобавок его очень расстроила домовуха Винки, так, кажется, ее зовут. Мистер Крауч, конечно, ее выгнал, но остался без прислуги, а это… э-э… ему трудно, сами понимаете, возраст. Хозяйство с ее уходом разладилось. А тут на нас свалился этот Турнир, тяжелые последствия Чемпионата мира, да еще эта Скитер со своим Прытко Пишущим Пером… Он, бедняга, заслужил тихое Рождество дома. Я рад, что у него есть человек, на кого можно положиться и оставить вместо себя.
— Я не сомневаюсь, мистер Крауч поправится в самое ближайшее время, — заверила я.
— Я так счастлив, что смог взять на себя его ношу. Ведь мы не только посещаем балы… — Перси рассмеялся с нарочитой деланностью. — Столько всяких дел накопилось в его отсутствие. Вы ведь слышали, Али Башира поймали на контрабандном ввозе ковров-самолетов. Сейчас ведем трудные переговоры с трансильванцами, настаиваем, чтобы они подписали Международный запрет дуэлей. У меня в начале года была встреча с главой их отдела по международному сотрудничеству.
— Перси у меня много работы, — перебила я его. — Займись своими прямыми обязанностями!
Утром на моем столе лежал очередной выпуск «Пророка». Газетная статья начиналась с фотографии Хагрида, выглядел он на ней как настоящий головорез.
«КОЛОССАЛЬНАЯ ОШИБКА ДАМБЛДОРА
Альбус Дамблдор, директор школы волшебства „Хогвартс“, всем известен своими чудачествами. Он, не колеблясь, назначает на должности преподавателей людей, которых иные не пустили бы на порог. В сентябре нынешнего года он удивил многих в Министерстве магии тем, что сделал учителем защиты от темных искусств свихнувшегося экс-мракоборца, печально известного Аластора Грюма по прозвищу Грозный Глаз. Грюм славится тем, что нападает на любого, кто сделает рядом с ним резкое движение. Но Грозный Глаз Грюм просто сама доброта и надежность по сравнению с учителем-получеловеком, преподающим уход за волшебными животными.
Зовут его Рубеус Хагрид. Он когда-то и сам учился в школе „Хогвартс“, но, как он сам признается, был отчислен на третьем курсе. Директор Дамблдор дал ему тогда должность лесничего. В прошлом году, однако, Хагрид, пользуясь влиянием на директора, получил должность учителя ухода за волшебными животными. Более достойным кандидатам на это место было отказано.
На Хагрида страшно смотреть — так он свиреп и огромен. Обретенная власть позволяет ему проводить над учениками бесчеловечные эксперименты — натравливать на них чудовищ. Уже есть жертвы. Дамблдор на все закрывает глаза, студенты говорят, ходить на его уроки опасно.
„На меня бросился гиппогриф и поранил, а моего друга Винсента Крэбба укусил флоббер-червь, — сообщил нам студент четвертого курса Драко Малфой. — Мы все терпеть не можем этого Хагрида, но дрожим от страха и потому молчим“.
Хагрид и дальше намерен запугивать учеников. Месяц назад в беседе с репортером „Пророка“ он рассказал, что вывел новый вид монстров, помесь мантикор с огненными крабами, и назвал их огненными соплохвостами. Эти соплохвосты очень опасны. Эксперименты по выведению волшебных животных, как известно, проводятся только с разрешения Департамента по надзору за волшебными существами. Но Хагрид, очевидно, считает себя выше таких мелочей.
„Я занимаюсь этим забавы ради“, — пояснил Хагрид во время интервью и тут же сменил тему.
С недавних пор „Пророк“ обладает неопровержимыми доказательствами, что Хагрид не чистокровный волшебник, каким он всегда притворялся. Он даже не человек. Его мать не кто иная, как великанша Фридвульфа, чье нынешнее местонахождение неизвестно.
Великаны жестоки и кровожадны, весь прошлый век они воевали между собой и едва не истребили себя полностью. Горстка оставшихся в живых примкнула к Тому-Кого-Нельзя-Называть, и именно они виновны в самых чудовищных массовых убийствах маглов.
Большинство великанов — слуг Того-Кого-Нелъзя-Называть — было истреблено мракоборцами Министерства магии, но Фридвульфа каким-то образом уцелела. Возможно, бежала за границу и была принята в одну из горных общин великанов. Судя по урокам ухода за волшебными существами, сын Фридвульфы унаследовал свирепость матери.
Говорят, что Хагрид, как ни удивительно, дружит с мальчиком, благодаря которому Сами-Знаете-Кто лишился силы и могущества, после чего матери Хагрида, как и прочим соратникам Сами-Знаете-Кого, пришлось бежать. Гарри Поттер, возможно, не знает горькой правды о своем огромном друге.
Долг Альбуса Дамблдора — известить Гарри Поттера и других студентов о том, что иметь дело с полувеликанами чрезвычайно опасно.
Специальный корреспондент „Ежедневного Пророка“ Рита Скитер».
— Вот же, — чертыхнулась я и бросила газету в камин. — Когда ты уже угомонишься!
В Хогсмиде было слякотно, особенно развезло Главную улицу. Я заглянула в «Три метлы».
В пабе было как всегда людно. У меня была встреча с гоблином, но я заранее предупредила Альбуса, мало ли чего еще случится.
Толком по-нашему они не говорят, прямо как болгары на Чемпионате мира. Но болгарский я хоть знаю, а эти тараторят на своем языке, гобблдигуке, а я из их языка знаю только одно слово: «бладвак», что значит «кирка». У меня, разумеется, это слово с языка не сорвется, а то, чего доброго, подумают, что я угрожаю.
— Что им от тебя нужно? — спросил Альбус.
— Как бы тебе объяснить… — задумалась я. — Они ищут Барти Крауча.
— А он им зачем? Здесь его нет, он в Лондоне, в Министерстве.
— В общем-то я… не знаю, где он сейчас. Он, видишь ли… на работу не ходит. Уже недели две. Перси говорит, наверное, он заболел. Приказы присылает с совами. А тут еще эта репортерша, Рита Скитер, везде крутится, всюду свой нос сует. Пронюхай она о болезни Барти, глазом не успеешь моргнуть, настрочит новую гадость. Будет всех убеждать, что он пропал, как недавно Берта Джоркинс.
— А Берта Джоркинс нашлась?
— Нет еще. — На моем лице снова появилось беспокойство. — Бэгман послал на розыски. Куда она запропастилась? До Албании-то доехала, это я точно знаю: там она виделась с двоюродным братом. Потом поехала на юг к тетке, и на пути как в воду канула… Что с ней стряслось — ума не приложу. Сбежала? На нее вроде не похоже. Хотя, кто ее знает?
— Но тебя беспокоит что-то другое? — спросил Альбус. — Проблемы в Министерстве?
— Нет, Альбус! — возразила я ему. — Я справляюсь, меня мучает другое.
— И что же, девочка моя?
— Ты в курсе о том, что у твоего зельевара ожила метка? — поинтересовалась я.
— Да, Северус предупредил меня об этом! — ответил Альбус. — Главное, откуда ты узнала об этом? Или….
— Нет, Альбус! Я не сплю с Северусом, — успокоила я его. — Я подслушала случайно разговор Каркарова и Снейпа.
— Дорогая, ты должна быть осторожнее, — предупредил Альбус. — Ваши отношения с Северусом слишком напряженные. Вам нужно поговорить, пока есть время.
— Какой смысл в любви, если она несёт разрушение? — посмотрела я на Альбуса. — Я могла быть ему лучшей женой, если бы он до сих пор ни любил Лили Эванс.
