- Ты останешься у нас, - сказал комес кормилице. – Мы с женой давно знаем тебя и верим, что это был твой недосмотр, а не злой умысел!
Магдалина заулыбалась беззубым ртом, потом улыбка ее приугасла. Бесцветные глаза перебегали с одного из хозяев на другого.
- Не виновата я, право слово, синьоры…
Казалось, она сама не знает, как себя судить за содеянное, - в заслуги себе его записать или в тяжкие прегрешения. Феодора в этот миг даже пожалела служанку.
- Мы тебе верим, - сурово сказала она. – Но помни: теперь ты за детей головой отвечаешь! Если еще хоть что-нибудь…
Магдалина истово кивнула: она сложила руки перед грудью.
- Помню, госпожа! Убей меня бог, больше вас не подведу!
Феодора смотрела на итальянку и думала – что ее угроза няньке ничего не значит, и все они это понимают. Разве сможет Леонард Флатанелос, - критянин, боготворящий жен, - своей рукой покарать старую женщину, которая выпестовала троих детей его возлюбленной и нянчила его собственного сына?
Не почувствует ли эта католичка, понимая свое положение при Леонарде Флатанелосе, полную свою безнаказанность?..
Но ничего другого им не оставалось. Феодоре порою казалось, что ее муж и она, два героя, путаются и тщетно бьются в паутине, которую раскидывают невидимые пауки, притаившиеся в разных углах: стоит прорвать паутину мечом, как липкие тенета оплетают их снова.
- Последи за ребенком, - наконец со вздохом приказала московитка преступной няньке. – Сейчас мы с мужем будем решать, как искать Александра…
Магдалина кивнула, с тем же благодарно-покаянным видом. Супруги опять вышли за дверь.
Совещались они недолго – даже Леонард ничего больше не мог предложить, кроме как то, что они уже сделали: разослать людей во все концы Рима.
Объявить награду за поимку преступника? Смех, да и только! Кого искать, и по каким приметам? Мало ли в Риме мест, где можно спрятать ребенка, - подвалов, канав, тюрем, многоэтажных трущоб: инсул*, сохранившихся со времен императоров! Мало ли в Риме золотоволосых мальчиков трех лет отроду! У них даже портрета Александра нет!
- Может быть, мы найдем Александра через нее, - прошептала Феодора наконец, не зная, что предложить еще.
Леонард кивнул.
Он прижал Феодору к сердцу и поцеловал в лоб; потом торопливо простился и ушел – делать хоть что-нибудь, чтобы успокоить свою совесть и совесть жены.
Но Феодора уже знала, что это бесполезно. Они задержатся в Риме ненадолго… а потом поедут следом за герцогом.
Если Александр не потерялся, а украден, похитители сами найдут их: выследят их, куда бы Флатанелосы ни направлялись.
“Фома на месте Леонарда мог бы подвергнуть Магдалину пытке – и Фома знает, что Леонард этого не может”, - подумала Феодора. Ей стало холодно и страшно от мысли, с каким человеком она жила долгие годы и прижила троих детей…
И притом Фома Нотарас был одним из лучших византийцев; и русской рабыне очень повезло, что она досталась именно ему! Феодора до сих пор благодарила Бога за это.
“Все господа страшны, - думала московитка. – Все господа неизбежно становятся страшны”.
Она обернулась к зеркалу и долго всматривалась в свое отражение, сверкающее дорогими украшениями и шелестящее дорогими тканями.
Как они и ожидали, никаких следов Александра не обнаружилось; хотя они отстали от герцога на целую неделю. Феодора даже хотела сгоряча вернуться домой, в поместье; Леонард отговорил ее.
- Если Александр украден, тебе тем более опасно возвращаться домой, в глушь, - взволнованно сказал он. – Лучше всего оставаться на виду – на виду у влиятельных людей…
Феодора усмехнулась.
- Ты думаешь, от нас отстанут, когда мы отгуляем на герцогской свадьбе и вернемся домой?
- Я думаю, что с нами могут начать переговоры до этого… если собираются выставить условия, - ответил комес.
Леонард рассмеялся, запустив обе руки в свои пышные волосы. – Подумать только, я говорю о твоем муже! Этот человек не устает удивлять меня, он как яблоко с гнилью внутри: не поймешь, где гниль, пока не откусишь!
Московитка поморщилась.
- Неужели ты еще удивляешься? – спросила Феодора. – Я думала, ты уже давно выучил все изгибы его характера не хуже меня…
И тут оба подумали самое страшное – а если Александра похитил не Фома Нотарас, а кто-нибудь из итальянских врагов; если Магдалина действительно совсем непричастна к этой истории?
- Едем в Неаполь, - наконец решил Леонард.
Они не могли оскорбить Сфорца отказом присутствовать на торжестве. Конечно, нечего было думать, что герцог отложит свою свадьбу по такому случаю; но можно было надеяться на его содействие в поисках ребенка… хотя содействие наверняка будет только данью вежливости. Но, может быть, это заставит Фому Нотараса призадуматься, с кем он связался…
“Нет. Фома Нотарас все о нас знает, и его ничем не напугаешь, - подумала Феодора. – А вот он нас может много чем припугнуть. Это его триумф… он сейчас въезжает в Рим как победитель, в златолиственном венке…”
- Едем в Неаполь, - со вздохом повторила Феодора.
Они не опоздали на свадьбу – подготовка была в самом разгаре; даже Дионисий Аммоний, получивший приглашение месяц назад, еще не приехал. Мардоний и Рафаэла встретили семью Флатанелосов в герцогском неаполитанском особняке и очень тревожились; беспокоился за греков и новый друг Мардония, приехавший с ним, - молодой сын Лучиано Пизано. Герцог, хотя и занятой по горло приготовлениями, вышел к гостям собственной особой и приветливо поздоровался; и сразу узнал о причине задержки критянина с супругой. Никто не мог бы ее скрыть – пытаться сделать это было бы крайне неучтиво, да и бессмысленно!
Сфорца принял самое живое участие в случившемся – он весьма негодовал и тотчас же отправил своих людей в Рим на розыски мальчика; хотя, наверное, и сам понимал, что уже было сделано все возможное. Однако деятельная натура герцога не позволяла ему ничего не предпринять –в отношении будущих родственников и людей, взятых им под покровительство!
Люди Сфорца, конечно, знали Рим лучше греков; но и их усилия ни к чему не привели. Леонард просил герцога не давать делу огласки; и тот согласился, что не стоит поднимать шум.
В Италии творилось слишком много вещей, которые замалчивались, спасая добрые имена
всех причастных; наверняка и славное семейство Сфорца за свою историю обделало немало подобных дел.
Пока Флатанелосы обустраивались в гостях, прибыл Дионисий Аммоний: он привез с собой жену, приемного сына и обеих младших дочерей. Дарий с женой и своими двумя маленькими дочерьми остался в имении под Анцио. Феодора подумала, что, возможно, Дионисий уже не так нерасположен к итальянцам – нужно же ему пристраивать своих невест!
Может быть, Дионисий найдет им и греческих женихов; но без помощи влиятельных людей Италии этого не сделать.
Флатанелосы бросили поиски Александра – и только ждали, каждый день был как медленная пытка.
И дождались – враг был предсказуем или позволил считать себя предсказуемым. За день до герцогской свадьбы Феодора получила письмо: листок подбросили ей под дверь.
* Инсула – в архитектуре Древнего Рима многоэтажный жилой дом, с комнатами и квартирами, предназначенными для сдачи внаем.
========== Глава 157 ==========
“Моя возлюбленная жена!
Я по-прежнему в полном праве называть тебя так. Ты ведь помнишь, я надеюсь, что ни наша святая церковь не давала тебе развода по вине прелюбодеяния, ни я тебя не отпускал, будучи супругом, в разводе невиновным; но это сейчас второстепенно. Ты сама понимаешь, что мы с тобой вовеки соединены Богом, в каких бы отношениях ни состояли: и залог нашего вечного союза сейчас у меня.
Можешь вздохнуть спокойно, Феодора: Александр у меня, он жив и здоров. Немного поплакал, но я быстро его успокоил. Мальчик почувствовал во мне своего настоящего родителя.
