Эти мысли окончательно добивают меня, и я рыдаю в подушку, ощущая, что все внутри разрывается к чертям на мелкие кусочки. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем все слезы кончаются и меня окутывает слабость вместе с долей облегчения. Я утомленно закрываю глаза, чувствуя ноющую боль внутри, но вскоре впадаю в забытье.

***

Я беззвучно иду по темноте, которая окружает меня со всех сторон. Словно нахожусь на непроглядном дне океана. Здесь ни холодно, ни жарко. Я оглядываюсь вокруг, растеряно пытаясь отыскать здесь хоть что-нибудь. Но тут лишь пустота.

Душу наполняет спокойствие и умиротворение, как во время сна. Я глубоко вздыхаю, снова идя вперед, не зная куда. Мои босые ступни ступают по воздуху. Пока неожиданно в области сердца не просыпается боль.

Я вскрикиваю и прикладываю ладони к грудной клетке, ощущая, как внутри что-то стремительно разрастается — темное и тягучее. Боль снова вспыхивает, пронзая насквозь тысячью мелких иголок, и я вновь кричу, но беззвучно. Колени подгибаются — и я падаю в темноту. Все внутри скручено узлом огня. Я внезапно осознаю, что не могу даже вдохнуть. Легкие тоже горят внутри…

Я резко просыпаюсь, моментально принимая сидячее положение. Делаю глубокий, очищающий вдох и медленно моргаю, оглядывая свою комнату. Все хорошо. Это был всего лишь сон. Я в порядке.

Я провожу руками по дрожащим плечам, зарываюсь ими в волосы, стараясь успокоиться. Сердце внутри стучит, как бешеное, гоняя адреналин в крови. Страх еще не рассеялся, бегая по мне липкими мурашками. Я сухо сглатываю, постепенно расслабляя слишком напряженные мышцы. Но слишком рано.

Медальон в считанные секунды внезапно начал нагреваться. Я зашипела и двумя пальцами приподняла подвеску над кожей, на которой уже алел след от слабого ожога. Ничего не понимая, я завела руки за шею, стремясь снять с себя украшение.

Однако мои ладони застывают в воздухе, потому что грудь в области сердца неожиданно пронзила ужасная, режущая боль.

Я всхлипываю, так как на крик просто не хватает сил, и, потеряв опору, падаю на простынь. Корчусь от раздирающей внутренности боли, отчаянно пытаясь выдавить из себя крики о помощи. Но все тщетно. Боль, как живое существо, зажимает мое трепещущееся сердце в тисках и стремительно расползается под кожей, принося невыносимые страдания. Я жмурюсь, заставляя слезы скатиться по щекам. Мои руки крепко сжались в кулаки так, что ногти глубоко впились в кожу. Я ничего не понимаю, даже не пытаюсь понять, потому что в разуме вертятся лишь мысли о помощи.

Я снова стону сквозь плотно стиснутые зубы и мечусь в постели, будто это поможет избавиться от мучений. Воздуха не хватает — мне больно даже вдохнуть. Легкие словно охвачены огнем. Все как в моем сне.

Нечеловеческие усилия требуются мне для того, чтобы заставить себя приоткрыть онемевшие губы. Я резко вдыхаю, насколько это позволяет сжавшееся горло, буквально впихивая в себя кислород.

— Локи!.. — непонятным полукриком-полушепотом выдавливаю я, обмякая. Перед глазами все начинает плыть. Боль попросту съедает все внутри меня, оставляя пустоту. Я едва дышу, неосмысленным взглядом из-под полуприкрытых век созерцая дверь перед собой. Пожалуйста, пусть он услышит…

Как через тысячу стен моего слуха касается скрип двери. Я уже практически ничего не ощущаю, закрыв глаза и чувствуя, как все внутри охвачено адской болью. Сил сопротивляться больше нет.

— Джен! — пытается докричаться до меня так знакомый голос. Я облегченно выдыхаю, насколько это возможно, и с трудом приоткрываю потяжелевшие веки, видя, как передо мной маячит лицо трикстера. Он что-то шепчет, практически вплотную приблизившись ко мне. Я резко вдыхаю носом воздух, ощущая, как ко мне возвращается возможность нормально дышать. Боль начинает утихать, как огонь, потушаемый водой, но не до конца. Что-то тяжелое, тянущее до сих пор сидит в глубине, тревожа все вокруг себя. Я снова глубоко вдыхаю, закашлявшись, и несколько раз быстро моргаю, фокусируя взгляд.

Рядом со мной трикстер. Я смотрю в его глаза, в которых блестит… страх?

Я удивленно зажмуриваюсь, медленно разжимая кулаки. Сердце все еще стучится в ребра, но уже немного тише и спокойнее.

— Что с тобой? — спрашивает меня Локи, но из-за переизбытка смешанных чувств я не могу понять его интонацию. Я стараюсь приподняться, но слабость во всем теле заставляет рухнуть обратно на постель. Очередной толчок боли заставляет меня глухо застонать.

Бог коварства обхватывает сильными руками мою спину и приподнимает над подушками, прижимая ненадолго к себе. Я блаженно жмурюсь, ощущая, как его запах окружает и наполняет меня. Сладость этого мгновения ненадолго приглушает ужасающую боль. Трикстер медленно опускает меня на поднятые подушки, словно я сделана из хрупкого фарфора. Я принимаю полусидячее положение, морщась от тяжести в груди. Бог коварства внимательно смотрит на меня, настороженно хмурясь. На его лице сейчас отражено мало эмоций, и все же я вижу волнение. Это приносит мне непонятные чувства. Я натужно сглатываю, встречаясь с ним взглядом.

— Что происходит? — шепчу я, охваченная желанием поскорее избавиться от боли, что засела внутри меня. Бог лжи отрицательно мотает головой, показывая, что не знает ответа, и подается вперед, кладя растопыренную ладонь на мою грудную клетку. Я замираю, резко перестав дышать. Локи прикрывает глаза, сосредотачиваясь на чем-то. Я внимательно наблюдаю за ним, ощущая, как прохладные пальцы приносят поистине волнующие мурашки.

Наконец спустя несколько долгих и мучительных мгновений он распахивает глаза и хмуро смотрит на меня. Я наконец-то решаюсь сделать вдох, приоткрывая холодные губы.

— Это плохо, — говорит он, убирая руку. Внутри меня наравне с болью просыпается страх. Я вскидываю брови, вжавшись в подушки.

— Что? — хрипловато произношу я, напрягая каждую мышцу. На сие действие боль сразу же отзывается, заставив меня плотно стиснуть челюсти, чтобы не застонать.

— Ты передала мне не всю магию. Часть ее все еще сидит внутри тебя, — сверкнув изумрудными глазами, говорит бог обмана. Я моментально замираю, широко распахнув веки. Что? Но это же…

— Черт… — тихо выругиваюсь я сквозь зубы и морщусь, приподнимаясь повыше. — Что делать?

В моих последних словах отчетливо слышится испуг. Мое сердце подскакивает к горлу, а в затылке что-то неприятно колет. Я выжидающе смотрю на трикстера, едва сдерживая приступ паники.

— Иди сюда, — неожиданно произносит он, но прежде чем я успеваю шевельнуться, сам подается вперед и касается мох губ. Я замираю, еще шире распахнув глаза от неожиданности. Сердце сделало кульбит, напоследок ухнув под ребра. Невероятно приятные мурашки вмиг окутывают мое тело, приглушая боль, что живым существом сидит внутри меня. Я приоткрываю дрожащие губы в ответ, и язык бога коварства уверенно проскальзывает внутрь, сцепляясь с моим. Я приглушенно стону, вмиг забывая обо всем, и, осмелев, прикусываю его нижнюю губу. Локи не остается в долгу и, едва слышно прорычав что-то неразборчивое, неожиданно зажимает зубами кончик моего языка. Я вскрикиваю, но этот крик тонет в глубине горла бога обмана. Мне становится жарко. Я совершенно забыла о магии Локи, забыла обо всем. Реальность резко исчезла для меня.

Кровь кипит внутри, наполняясь жгучим желанием. В низу живота все скручивается и содрогается. Я ощущаю, как что-то трепещет в теле, как его тонкий аромат окутывает меня, как его тонкие пальцы касаются моих плеч и сжимают их. Я хнычу в его губы, мечусь в огне. Дыхания катастрофически не хватает, но мне плевать. Я забыла обо всем, что происходило сегодня до этого момента…

— Джен, сосредоточься, — неожиданно произносит Локи, ненадолго отрываясь от моих опухших губ и разрушая такую воздушную атмосферу. Я не успеваю сдержать разочарованный стон и послушно киваю, подаваясь вперед, чтобы снова соприкоснуться с его губами. Трикстер теснее придвигается ко мне, нарушив все границы. Я цепляюсь за складки его костюма, желая почувствовать под подушечками пальцев его кожу, но внутренне стараюсь сосредоточиться на магии, что чужим существом сидит внутри меня.