— Что? О чем ты? Я в полном порядке, — скороговоркой бормочу я, пытаясь опустить голову, но длинные пальцы мешают это сделать. Я обреченно и резко выдыхаю.

Локи внимательно смотрит на меня. В его глазах пляшут озорные чертенята — и это ох как мне не нравится. Я хмурюсь, пытаясь угадать причину его игривого настроения.

— Я знаю, что ты врешь мне. Чувствуешь? — произнося последнее слово, бог лжи прикладывает тыльную сторону ладони к моей щеке. Я вздрагиваю, чувствуя холод длинных пальцев, который от жара на щеках кажется в тысячу раз холоднее. Я невольно слегка склоняю голову навстречу его руке. Делая вид, что ничего не понимаю, я снова смотрю на него.

— Ты всегда такой холодный, — безобидно шепчу я, даже не пытаясь отстраниться. Все конечности вдруг пришли в онемение, не желая поддаваться. Веселый взгляд трикстера на секунду сменяется укоризненным.

— Ты вся словно охвачена огнем, — продолжает наступать он с вновь появившейся усмешкой на губах. — С чего бы это?

— Может, из-за моей силы? — быстро нахожусь я, все-таки отыскав в себе силы сделать шаг назад. Однако только это произошло, как бог коварства резко сократил расстояние между нами, теперь оказавшись совсем близко. Я застыла, чувствуя тепло его тела рядом с моим. Голова неожиданно начала кружиться. Я чувствовала, как краски реальности понемногу начинают размываться.

— Твоя сила здесь ни при чем, — усмехается Локи и касается кончиком языка уголка рта. Я широко распахиваю глаза, слыша свое учащенное дыхание. Ну разве можно так играть с чувствами человека?

— Неужели я причина твоему смущению? — неожиданно раскусывает меня трикстер, но я догадываюсь, что он знал об этом с самого начала. Видимо, ему приносит удовольствие смотреть, как люди теряются перед ним, путаются, смущаются. Я слегка дергаюсь от этой мысли и с трудом вкладываю остатки сил в самый ледяной взгляд, на который только способна. Однако бог обмана лишь усмехается на иллюзию вызова.

— Что за чувство сидит внутри тебя? — Локи при этих словах убирает руку с моей щеки и кладет мне на грудь, в область сердца. Я вздрагиваю, тяжело дыша, и едва удерживаюсь от глухого стона, который застрял в пересохшем горле. Господи, что со мной происходит? Я чувствую, как мое сердце горячо бьется прямо ему в ладонь.

— Дрожащее и беззащитное, горячее и глубокое. Оно почти целиком отравило твою душу. Глупая симпатия, детские, неразумные игры, — выдает трикстер без капли сомнения, наклоняясь к моему уху. Его дыхание щекочет кожу. От его слов я резко дергаюсь, освобождаясь от его рук и отступаю назад, ощущая, как жгучий ком слез уже подступил к горлу. За что он так со мной? Зачем?

Дыхание перехватывает, но уже от боли, что волнами разливается по телу. Я не понимаю, что происходит, но где-то в глубине просыпается злость, и я не успеваю ничего осмыслить, как все вокруг начинает размываться. Щеки опаляют первые слезы, упавшие с ресниц.

— А у тебя? — хрипло произношу я, заглядывая в холодные изумрудные глаза. — Что чувствуешь ты? Ничего. У тебя ледяная душа, которая пропитана ко всем желчью и злобой. Ты знаешь всех, ты видишь все, но не можешь чувствовать то, что чувствую я. Тебе никогда этого не понять!

Я буквально выплевываю равнодушному Локи это в лицо, сжимая от напряжения кулаки. С каждым словом боль в груди будто ослабевает, ненадолго принося облегчение. Я сжимаю дрожащие губы, стараясь игнорировать грохочущий в висках пульс.

— Лучше бы я никогда не встречала тебя. Лучше бы я осталась на Земле. Но ты сломал мне жизнь, Локи. — Я произношу его имя, ощущая, как сердце пронзает новый укол боли, но заканчиваю говорить то, что вертится в моих мыслях. — Я ненавижу то чувство, что появилось во мне из-за тебя.

Не сдержавшись, я громко всхлипываю и тут же срываюсь с места, убегая к дому. Сердце громко колотится в груди, очертания леса размываются из-за непрерывно текущих слез. Вместо каждого вдоха я всхлипываю, давясь той болью, что образовалась в теле непонятным сгустком. Он давит внутри и стремительно расширяется, образовывая огромную дыру.

Я стремительно взлетаю на террасу и распахиваю входную дверь, забегая в дом. Хочу запереться в своей комнате и остаться там. Не видеть и не слышать никого. Навсегда.

Эти мысли вихрем проносятся в моей голове, пока я бегу, и, отвлекшись на них, я во что-то врезаюсь. Я пошатываюсь, но крепкие руки, схватившие меня за плечи, не дают упасть.

Я начинаю было вырываться и поднимаю опухшие глаза, думая, что это Локи. И замираю под аквамариновым взглядом.

— Джен? — обеспокоенно восклицает Бальдр, крепче сжимая мои локти. — Что с тобой?

— Ни… ничего, — запинаясь, хрипло отвечаю я. Что-то внутри будто надламывается, и я не выдерживаю. Громкий и отчаянный всхлип вырывается наружу. Я рыдаю во весь голос, чувствуя, как все те же сильные руки приобнимают меня, нежно проводят по волосам, стараясь успокоить, но от этого слезы текут лишь сильнее. Колдун что-то говорит, ведя меня вперед. Я не знаю, куда. Я лишь покорно плетусь, в отчаянии закрыв лицо руками. Мне слишком больно.

— Вот, выпей это, — мягко произносит Бальдр, ставя передо мной стакан воды. Он привел меня на кухню, усадив за стол. Я легонько киваю в знак благодарности, не в силах вымолвить ни слова, и дрожащей рукой беру стакан, поднося его к губам. Слезы ненадолго застыли в моих глазах, но душу по-прежнему сжимает в тисках ужасное, омерзительное чувство.

Зубы с неприятным звуком стучат о стекло. Я с трудом делаю пару глотков и отставляю воду, прижав ладонь к губам. Мой взгляд устремлен в пустоту. В мыслях, как назло, вертится наш диалог с Локи.

“Дрожащее и беззащитное, горячее и глубокое. Оно…”

Я сильнее прижимаю пальцы к губам и жмурюсь, стараясь заглушить очередные рыдания. Наибольшую боль приносит осознание того, что это чистая правда. Локи, возможно, знал об этом давно, и лишь выжидал удобного случая раскусить и унизить меня.

— Джен, что он с тобой сделал? — настойчиво спрашивает мужчина, снова приобнимая меня. Я мягко пытаюсь отстраниться от него, зная, что так снова расплачусь, но это остается незамеченным. Тогда я громко выдыхаю, словно надеясь, что вместе с воздухом из меня выйдет и боль, и зажмуриваюсь, ощущая, как по щекам скатываются очередные слезы.

— Ничего, ничего… — шепчу я, словно стараюсь убедить саму себя этими словами.

— Какая милая картина, — раздается язвительный голос за спиной колдуна. Я замираю, ощущая, как сердце резко подпрыгнуло в груди. Чувствую, как Бальдр напрягается каждой мышцей тела. Во мне неожиданно просыпаются силы и ярость. Я подаюсь назад и поднимаюсь со стула, гневно сверкая глазами. Локи стоит у дверного косяка, небрежно облокотившись на него и с презрением вглядываясь в нас.

Колдун толкает меня за себя, тем самым закрывая весь обзор. Я непонимающе хмурюсь, но не сопротивляюсь, понимая, что он защищает меня.

— Оставь девочку в покое, — грозно говорит Бальдр, тем самым удивив меня. Я выглядываю из-за его плеча, сверкая глазами в сторону трикстера. Не знала, что всегда дружелюбный и улыбающийся Бальдр может угрожать и злиться. Что ж, у каждой медали есть обратная сторона.

Локи ядовито усмехается и с вызовом смотрит на своего прежнего учителя.

— Неужели и в тебе пробудилась симпатия к этой смертной? — с притворным сожалением произносит трикстер. О, как давно я не слышала из его уст этого обращения! Я даже вздрогнула, услышав это.

Бальдр крепко сжимает кулаки — и я внезапно пугаюсь. Только драки здесь не хватало. Собравшись с духом, я выхожу из-за спины колдуна и встаю рядом с ним, высоко подняв подбородок. Бог коварства холодно смотрит на меня, а затем вдруг произносит:

— Пойдем.

Я замираю, ошарашенно хлопая ресницами. Это еще что такое?

— Она с тобой никуда не пойдет. Неужели тебе не хватило того, что ты уже сделал? — снова дает отпор мужчина, сверкнув аквамариновыми глазами. Я хмурюсь и легонько киваю в подтверждение его словам, тщательно игнорируя боль, которая разгорелась во мне в тысячу раз сильнее, стоило только увидеть трикстера.