– Давно я тут не был, – Янке стянул с лица черную эластичную маску с прорезями для глаз. Всё его тело облегал черный костюм из блестящей кожи, с множеством ремешков и железных пластин. За спиной покачивались от движения железные четырех-парусные крылья в оправе из кольев… Идеально-ровный круг из кольев отливал металлическим блеском. И это вырвалось прямо из спины.

– Что смотришь?! – крикнул ему парень. – Беги к своему Маю! Вот идиот – не веришь. Я прикрою, – Янке засмеялся, явно довольный своим остроумием, синхронно взмахнул руками. Тарот’тэ отлетел через весь зал и, расколов художественное покрытие, врезался в стену позади Эваллё. – Мои ребята ждут тебя у выхода из зала!

Помещение начало заволакивать сизым дымом, раздались возмущенные вопли.

Ворвалась охрана Тарот’тэ, вскидывая оружие на бегу.

– Эваллё! Не волнуйся за меня! Мне раз плюнуть тут! – крикнул в ответ на его вопросительный взгляд Михаил, ловя подачу Янке и зажимая пистолет в пальцах. – Всё закончилось!

Янке перестал веселиться, напрягая лоб от усилия. Тут от пола оторвало судейский стол. Вращаясь в воздухе, стол разлетелся щепками по залу.

*

Фрэя застыла между отцом и мужем, не зная, что происходит. Девушка не успела ничего понять, как пистолет появился в руке Моисея. Японец возвел лицо к небу и поднял пистолет, через секунду пуля вылетела в ночь.

– Зачем? – Сатин тоже взглянул на небо. – Зачем ты это сделал?

Потоки воздуха стелились вокруг лица Моисея, перекатываясь по коже. Не опуская подбородка, Икигомисске закрыл глаза.

– Я устанавливаю правила в этом лесу, – отрезал японец, распахивая фиолетовые глаза. – Я сам закон.

– Ты разрушишь всё, что создал, – негромко сказал Холовора, глядя на её мужа. – Ты готов уничтожить творение своих рук?

– Моя сила в том, что я могу придавать энергии любую форму, как дитя лепит фигурки из пластилина. Я не хочу вечно прятаться. Не хочу, чтобы лес становился сосредоточением опасной силы, – казалось, в эти мгновения Моисей говорил с самой Вселенной, а не с ними. – Уходите из леса. В последний раз вы видите его, скоро здесь не останется даже воспоминаний.

– Моисей, ты не можешь здесь оставаться! Это опасно! – Фрэя не сразу осознала, что кричит.

Наблюдая за мелькающими то тут то там крылатыми фигурами офицеров, мужчина глубоко вдохнул освежающий лесной воздух.

– Огонь не причинит мне вреда, в огне моей планеты содержится та же энергия… Я обращу её в цветочный дождь, и он осядет у моих ног, – Моисей спокойно встретил её взгляд, и у девушки защемило сердце. С губ не сходила грустная улыбка: – Ни одно оружие воинов Первоисточника не способно лишить меня жизни, так как я наделен властью модифицировать суть энергии.

Вспыхнул ближайший шатер, взвились жаркие искры. Огонь пролился с неба, разгоняя темноту. Над их головами захлопали огромные крылья.

Девушка в ужасе смотрела, как зарождается паника. Разнаряженные шуты бежали от падающих столбов. Бренчали колокольчики на одежде. Покрывала, скатерти, тенты охватил жидкий огонь, стекающий на землю. Женщины скидывали с себя тяжелые пояса и кидались прочь. Истошно кричали дети. Воины в плащах и белых полупрозрачных накидках приземлялись повсюду. Огонь продолжал выливаться на луга, поглощая траву, кустарник, заливать черепичную крышу дворца. Горящие подмостки разваливались на глазах, с балансирующих досок срывались люди и падали вниз. Откуда шел обстрел – разобрать было невозможно. Воины хватали бегущих артистов, выискивая среди них стражей.

– Нет! – вскрикнула Фрэя, когда Тео дернул её за руку. Парень сделал страшное лицо, но девушка была на грани истерики.

– Фрэя, мы не может здесь больше оставаться! – Сатин схватил её за локоть, пытаясь увести прочь.

Она не понимала, зачем… Столько горя… Зачем всё это?

– Уходите, – произнес Моисей, глядя, как умирает в огне праздничная площадь. – Когда вы ступите на человеческую землю, за пределами моего леса, время вернется на круги своя. Не удивляйтесь, здесь оно идет по иным законам. Возможно, на Хоккайдо уже опустилась зима.

– Нет, – она смотрела на мужа и качала в неверии головой. – Это твой мир!

– Корни деревьев охватило безумие, моим долгом было пресечь распространение заразы. Безумие должно быть остановлено.

Становилось жарко, волосы колебались от огня.

Икигомисске пошел прочь, унося с собой сказочное сияние. Пламя уже захватило траву под ногами, ветки.

Сатин стиснул её запястье в железной хватке.

Она вернется к Тахоми в Нагасаки, будет ходить там в школу, по выходным приезжать к отцу в Финляндию, что дальше… окончит старшие классы, вернется домой… Но как она сможет жить, зная, что Моисей остался где-то далеко, в лесу в параллельном мире? Ночью будет просыпаться от душащих её рыданий.

Подхватив сумку, девушка бросилась бежать, как можно дальше от криков, стенаний, жара пламени. Они неслись сломя голову по дороге, ведущей к дворцу и внешним воротам. За воротами песчаная насыпь должна была вести в лес. Сатин крепко держал её за руку, не позволяя упасть. Кимоно Тео мелькало рядом.

Ночь становилась днем от вспыхивающих повсюду погребальных костров. Декорации, дворцовую утварь, цветы – всё заливали огнем. От жара было тяжело дышать. Сначала медленно, потом сильнее разгоралось топливо. Тео подавился дымом.

Девушка оглянулась всего раз, чтобы увидеть, как над крышей дворца зависло несколько крылатых фигур с огнеметами.

Где сейчас Лотайра? Сможет ли убежать или погибнет здесь?

Внезапно живот пронзила волна жара, как будто языки пламени уже добрались до неё и лижут слабое тело. Из глотки вырвался хрип, и девушка зажала рукой живот, от боли падая на колени.

Сатин подхватил её, не давая расшибить лоб о брусчатку.

Она снова закричала, сильнее вдавливая пальцы в живот. Еще один взрыв огня, и горячая лава потекла по ладоням, закапала на землю.

– Что случилось? – напротив показалось побледневшее лицо Тео.

Под пальцами пузырилась кровь, а низ живота горел огнем. Волосы, пропитанные потом, прилипли ко лбу. Девушка упала на живот, елозя по земле. В глазах стояли слезы, пейзаж расплывался, сливаясь с трепещущим огнем. В ушах отдавался и рокот, и треск.

– Что, Фрэя, что?! – от тревоги у Сатина перекосило лицо, он перевернул девушку на спину и отвел сцепленные руки от живота.

Глубоко выдохнул и подставил колено, чтобы она могла опереться. Сев, Фрэя оглядела свой живот, схватилась, ощупывая складки плаща.

Ничего. Даже плащ не помялся.

Вскинула лицо, непонимающе озираясь на ревущий огонь.

Несколько секунд и она вскочила с земли, бросившись в обратном направлении. Двум другим не оставалось ничего, кроме как последовать за ней.

Моисей!

Фрэя никогда не бегала так быстро, только песок разлетался из-под ног. Проносясь по земле, запрыгнула на мост и промчалась на другую сторону. Цветущие кусты с обеих сторон трещали от огня. Выбежала на насыпную дорогу, обогнула стену дворца, устремилась к помостам.

Первой вылетела на луг неподалеку от площади. В свете огня можно было разглядеть каждую травинку, бледно-зеленую и примятую её ногами.

– Моисей!!

Порывисто обернулась назад.

– Где ты, Моисей?! Моисей!!

От жара глаза слезились. Виляя по лугу, искала мужа.

– Будда, где же он?! – она не слышала своих воплей, переставляя ноги, брела и брела.

Из-за горящего покрывала на столбах выскочил Сатин, тяжело дыша. Девушка лишь затравленно смотрела вокруг.

Пробежала немного, перешла на быстрый шаг, и вновь побежала.

Услышала голос Тео.

Огонь плясал по дереву, подмостки полыхали.

Среди догорающих на земле палок и досок лежал Моисей. Она заметила его из-за света, струящегося по земле к её ногам. Это правда, Моисей хотел её видеть, поэтому и дал почувствовать…

Она метнулась к распростертой фигуре, выкрикивая его имя. Свет обволок лодыжки, остужая горячую кожу.