Споткнувшись о ствол березы, нелепо погнутый влево, мальчик остановился. Впервые за долгое время. Ледяными, еле гнущимися пальцами за две попытки расстегнул молнию на кармане и выудил сигареты. Ствол слегка осел под ним. Одним концом поломанное дерево упиралось в землю, на изломанных ветках до сих пор распускались почки. Холовора прикурил и вперил взгляд в лесную чащу. Пожалел о шерстяном шарфе, который остался в чемодане. Замотать лицо было бы нелишним. Уши уже отваливались. Какими же холодными могут быть ночи в мае! Помимо сигаретного, изо рта вырывался и другой парок. Тишину прерывал только тихий треск дерева, на котором примостился Маю, упершись ступнями в землю. Только на втором зевке осознал, насколько умаялся за день. Ведь еще не выспался накануне!

С рюкзаком за плечами было теплее. Растянув манжеты куртки, опустил рукава на замерзшие пальцы.

До рассвета еще нескоро, но и сидеть в лесу не дело. Докурив вторую по счету сигарету, Маю поднялся на ноги. К бахроме на дырках джинс пристали репейники, пришлось их отдирать. На секунду ледяные пальцы коснулись кожи в прорези, и Холовору передернуло. Копчик болел до сих пор! И не так, чтобы просто не обращать на это внимание. Оставалось надеяться, что ничего серьезного нет – простой ушиб, который скоро пройдет.

Посмотрел вниз, Маю убедился в своих догадках: в расщелине лежал снег, а деревья, между тем, вовсю зеленели.

Сомнительно, что Саёри начнет искать его по лесу да еще в темноте.

Уши замерзли, голова совсем остыла, и хотелось спать, даже ветер не мог взбодрить, но если лечь прямо здесь, то, возможно, он больше никогда не проснется, а это слишком высокая цена за пару часов сна.

Табак более-менее заглушил голод, но воды… воды бы где раздобыть!

Справа дорога должна разветвляться, следовательно, когда он выйдет из чащи, прямо перед ним раскинется сельское шоссе. Там он сможет поймать попутку и доехать до ближайшего города, где сядет на поезд или автобус, и прощай тогда, Провада-сан, прощай этот придурошный лес!

Неужели он обрел свободу?

Вернулся домой…

Начать всё с начала и быть свободным? Как прозаично.

Лес уходил влево и пролегал вдоль равнины. Приглядевшись, мальчик увидел поселковую дорогу. Небо, полное кучевых облаков, испещренное и изрезанное, не пропускало луны.

Маю не хотел, чтобы на него случайно натолкнулся Провада, проезжая по этой дороге. Шоссе приподнималось над уровнем поля. По обеим сторонам от дорожной полосы землю развезло. Мальчик предположил, что внизу с другой стороны от дороги тоже есть лужи, большая доля вероятности, что где-то там образовалось непроходимое болото. Справа лес продолжался, скрывая линию горизонта. Думая, как быть: спускаться вниз, к лужам и идти по направлению движения, в предполагаемый город, или же, не скрываясь, выйти на дорогу, где его легче всего обнаружить. Он не хотел лазать по колено в грязи только чтобы спрятаться от кого-то. Не из-за гордости. Просто Маю не хотел угодить в болото, где безвозвратно погибнет рюкзак с документами, сигареты и прочее. Без денег тоже толку не было бы никакого. Не радовала перспектива поскользнуться на жидкой грязи и вывихнуть лодыжку.

Холовора брел по обочине против движения, не сомневаясь, что первый же пьяный водитель размажет его по земле. Усталость давала о себе знать, и думать уже не казалось такой первоочередной важностью. Маю прикурил, пытаясь хоть чем-то прогнать сонливость. За пятнадцать минут пешей прогулки не проехало ни одного автомобиля. Должно быть, Саёри завез его в слишком глухую местность, может даже и не в Финляндии. Холовора выдыхал холодный воздух через приоткрытые губы. Икры и подошвы ныли от постоянной ходьбы, от копчика по ногам распространялось ощущение покалывания. На организме как никогда сильно сказывались часы перелета.

Так и не докурив, выбросил горящую сигарету и нагнулся вперед, стаскивая со спины легкий рюкзак. Поставив на колено, Маю принялся рыться в карманах. У него могла быть жвачка. Пальцы судорожно переворачивали всё, что только попадалось, но ни леденцов, ни жвачки не нашлось. Перепроверив в третий раз, Маю уже было сдался, как вспомнил про второе дно. Залез пальцами в потайной карман, отогнул складку на самом дне и наткнулся на вторую молнию, которую сам же и пришил на разорванном месте. Помимо мусора, фантиков, оберток, старых карандашей и всякой фигни там затерялась коробка с жевательными леденцами. Несколько штук, но до первого магазина хватит. Сунул в рот цветной шарик, не то синий, не то оранжевый. Нет, он ошибся, это не жевательные леденцы, а конфетки с шипучей начинкой. Тем лучше. Кажется, на шипучку его подсадили Фрэя и Янке… кто-то из них.

Вдалеке показались зажженные фары. Навстречу ехала машина, она так гремела, что слышно становилось за версту.

К сожалению, ему нужно было совсем в другую сторону. Вздохнув, мальчик вскинул руку. Автомобиль определенно иностранной марки, с уродливым квадратным капотом, как будто сверху на машину случайно уронили двухэтажный дом. Круглые парные фары высвечивали на дороге все борозды, лужицы, ямки и колдобины. В здешних убогих краях только на таких убогих машинах ездить. Кряхтя и дребезжа автомобильный кошмар остановился, и Маю опустил руку. Разглядел логотип с лодкой под парусом.

– Извините, а что находится в той стороне? – отводя прилипшие к губам волосы, мальчик указал себе за спину, куда как раз направлялся мужчина, сидящий за рулем «уродки». Маю повторил свой вопрос по-английски.

Водитель непонимающе покачал головой.

Порывшись в памяти, Холовора выдал ту же фразу на жутко исковерканном немецком. Мужчина только руками развел. Потом тоже указал в ту сторону и произнес:

– Четырехсотый километр – Петрозаводск.

– Петрозаводск? – ощущая себя полным дебилом, переспросил Маю единственное, что понял из сказанного.

– В десяти минутах отсюда – будет сан-часть.

Жаль, нет с собой мобильного Интернета – сразу же можно было вычислить, где он находится.

Спину подсветили фары, и мимо пронесся автомобиль, держа путь в нужном Маю направлении. Холовора проводил его глазами.

– А какой ближайший город? Куусанкоски или Коувола?

Как же далеко они с японцем забрались. Стремясь его спрятать, Саёри явно преуспел.

Водитель добавил что-то, но мальчик не разобрал других названий или ориентиров. Когда автомобиль уехал, Холовора доел конфетки.

Следующая попутка затормозила сама, даже руку не пришлось поднимать. За рулем дешевой «Сузуки Марути» оказался мужчина лет сорока, который к огромному облегчению Маю говорил по-фински.

– Подвезти? – бросил он на ходу.

Мужчина увел свой автомобиль на обочину. Перейдя дорогу, Маю остановился слева от «Марути». Незнакомец отпер дверцу со стороны пассажирского сиденья, чтобы мальчику не пришлось обходить вокруг.

– Мне нужно в город, – сообщил Холовора, опуская ладонь на дверцу и слегка нагибаясь.

Лицо водителя плохо просматривалось в слабо освещенном салоне.

– Я заплачу. Меня только довезти до…

– Довезу и даже денег не возьму, – прервал его мужчина. – Я еду в Лахти, могу взять тебя с собой.

Хямеенлинна совсем близко от Лахти. Маю мог только подивиться внезапной удаче.

Незнакомец наклонился вперед, и мальчик увидел улыбающиеся губы и внимательные глаза, взгляд которых ему совсем не понравился. На долю секунды Маю растерялся, вдруг начав усиленно соображать.

На мужчине был горчичного цвета свитер в темную и светлую полоску и, пожалуй, слишком тесные джинсы, наверняка, чтобы выглядеть круче, чем есть на самом деле. Капилляры полопались, отчего белки приняли красный оттенок, издалека и вовсе глаза выглядели налитыми кровью. Вдобавок на лице мужчины отчетливо проступала болезненная краснота. Хуже всего на этом незабываемом лице смотрелись мокрые губы.

В животе образовалась зияющая пустота.

– Откуда же у тебя синяк? – спросил незнакомец, выделяя каждое слово, и уголок его губ дрогнул, как от едва приметной усмешки. – Что за глаза!.. Необыкновенный чистый цвет, никогда раньше не видел подобного.