– И ты что же, столько времени думал об этом?.. Не переживай, Рабия это сделала за тебя. Мне ребята сообщили, – спустя некоторое время добавил китаец, хватаясь за бутылку хереса, припасенную специально для ужина. Для ужина… только не на краю света, в захудалой японской деревеньке. – По-любому бы старушку Анну уболтали.

– Не пей много: мне завтра понадобится твоя ясная голова, – и тоже замолчал, отщипывая от хорошо проваренного белого мяса маленькие кусочки. Взял вилку.

Каждый думал о своем. С минуту Сатин прислушивался к стуку дождя по черепичной крыше, потом взглянул на парня, жующего зажаренную креветку.

– Она умерла.

– Да. Я знаю, – буркнул Шенг. – Тебе совсем необязательно объяснять, я это сразу понял, когда встретил тебя на Гонолулу. Я был удивлен тем, что встретил тебя, – бормотал Тео без какого-либо выражения, – я обрадовался… ты не представляешь, как.

Китаец избегал прямого взгляда. Выбирая из общего блюда самые лучшие куски и наливая еще из бутылки, Шенг кривил губы. Тишина усугублялась, и росло напряжение.

– Довольно, – Сатин потянулся, чтобы отобрать стакан, но парень резко оттолкнул его руку.

– Если напьюсь – тебе-то какое дело! Может, тебе тоже есть резон напиться, нэ? А то, похоже, из нас двоих ты тут самый здравомыслящий… и это учитывая то, что у тебя шарики немного за ролики… – повертел пальцем у виска, но взгляда так и не поднял. – Мне надоело, что ты постоянно кого-то корчишь из себя! – прикрикнул уже порядком поднабравшийся Тео. Оставалось только глазами хлопать, как парень умудряется пьянеть за полстакана.

– Если я кого-то и строю из себя, то только идиота, согласившегося взять тебя с собой, – зло бросил Сатин в ответ.

– Не-а, я нужен тебе, – растянул блестящие губы в деревянной улыбке Шенг. – Я же играю роль поисковой псины, а ты только командуешь. Сюда, мой пёсик, нет, не сюда – туда.

– И что это значит? – прищурился Сатин и убрал со стола бутылку, намереваясь вернуть её обратно на кухню. И вовремя перехватил взгляд парня, устремленный на бутыль вина, в которой еще оставалось немного на донышке.

По крыше барабанил дождь.

– Тео, ты пьян и не понимаешь, о чем говоришь, – встав из-за стола, оправил ворот кимоно.

Сейчас бесполезно пытаться что-либо объяснить – Тео не в состоянии оценить ситуацию здраво.

– Так-то и не понимаю… – удивленно поднял брови китаец, поднимаясь вслед за ним. – Сегодняшний твой срыв меня просто взбесил! Ты готов каждого, кто дотронется до твоей дочери, по стенке размазать! – Не без труда Тео поднялся на ноги. – Я торчу здесь, пытаясь тебя вразумить, но, по-моему, это ни к чему хорошему не приведет.

– Ты взваливаешь на себя то, о чем я тебя не просил. За такую помощь я не собираюсь тебя благодарить.

– Единственное, что я делаю, пытаюсь делать, это защищаю тебя от тебя же самого, – прошептал парень, всматриваясь в его лицо.

– Как благородно! – пришлось повысить голос.

Возникло непреодолимое желание разбить бутылку, зажатую в пальцах. Алкоголь отбирает у него единственного понимающего человека!

– Я поехал с тобой, но до сих пор никто мне не объяснил, какого хрена ты добиваешься, гоняясь за призраками!.. Да у тебя в груди – огромная дыра! – выкрикнул китаец и, сглотнув, чуть склонил голову. Смотря на него безотрывно, прижал ладонь к тому месту, где билось сердце.

Отхлебнув из горла, Сатин грязно выругался, и повисло тяготящее молчание. Желудок понемногу наполнялся теплом.

Пальцы крепче обхватили горлышко бутылки. Пришлось навалиться на столик. Двор за окном превращался в болото.

– Эти твари, каннибалы, кем бы они ни были, они реагируют на людей, как животные. Если замешкаемся, они убьют нас. Можешь принимать меня за сумасшедшего, но я видел, на что способно их племя. Они живут дикими инстинктами, они не знакомы с человеческими понятиями. Говори, что я брежу…

Тео замахнулся и въехал ему по скуле. Парень дышал на него хересом, слегка покачиваясь от всколыхнувшейся злобы.

Сатин поднял лицо, но заставить себя посмотреть на Тео так и не сумел. Щека горела, к лицу прилила кровь.

Рука поднялась неосознанно. Удар кулаком пришелся на лицо. Шенг отнесло назад. Не устояв, парень неуклюже завалился.

– Зараза! – Тео с трудом перевалился на живот, пытаясь отдышаться. Мальчишке повезло, что он не ударил бутылкой, которую сжимал в другой руке.

Холовора присел около Тео. Скривил рот, как будто съел дольку лимона:

– Нравится оскорблять меня? Ну, давай!

Матовые губы искривились в подобие усмешки. Хрипло дыша, Тео растянулся на полу:

– Поверь, я не лучше тебя.

Что ж, пускай, если Тео так больше нравится. Пускай! Пускай позлится на него, все равно на утро ничего не вспомнит, кроме головной боли. Пора бы уже осознать, что в жизни дается далеко не всё, что хочется. Пора бы Тео это понять. Пора бы понять, что он не вещь на торгах, чью любовь можно купить за грош! Вся проблема парня в том, что Тео так же, как и другие смотрел на то, что видел перед глазами, и точно также обломал зубы об острые камни. Но в этом нет вины Тео.

Сатин ослабил хватку, позволяя забрать у себя бутылку.

– Я сам уберу. Ты устал… и кухарка меня уже знает, я сам схожу на кухню. Скажу спасибо за еду, – пролепетал Тео, отводя глаза и пытаясь подняться.

На кимоно расползались темные пятна, влага проникала под одежду, стекая по коже. Мокрые волосы облепили шею. Носки вмиг промокли, подошвы хлюпали по каменистой насыпи. Сатин набросил на машину перкалевое покрывало. Дождь стекал по лицу, попадал в глаза и скатывался по щекам. Стучал по стеклам автомобиля. Нужно вернуть его до одиннадцати утра. В такую погоду… Мужчина обходил автомобиль, поправляя покрывало. Так сиденья высохнут гораздо быстрее.

В огромных окнах рёкана горел свет, высвечивая внутренний двор, мощенный светлым камнем. У густых зарослей жимолости площадка переходила в песочную насыпь. За чередой кустов темнел влажный лес. Сюда выходило несколько дверей. По периметру одноэтажный дом огибала полоса дощатой террасы, укрытая от дождя черепичной крышей, из-за влаги казавшейся темно-сизой, почти черной. Небо заволокли грозовые тучи. Казалось, земля и океан поменялись местами, сплелись в единое целое. И рокочущий океан бушевал над головой, грозясь пролиться и затопить землю.

Оторвавшись от панорамы темного неба, Сатин расправил складку на промокшем покрывале. Машина может постоять и до утра, ничего с ней не случиться. Он еще раз должен вернуться в тот дом на окраине, еще раз всё внимательно проверить, исследовать каждый угол, каждую доску. Сегодня они даже не осмотрели двор Икигомисске. Там слишком много подозрительных мест, чтобы успеть справиться до дождя. Теперь грязь размокнет, и будет вдвое труднее найти то, что они ищут.

Как можно найти одну девушку в этом огромном мире? Сатин скосил взгляд на лобовое стекло, с облепившим его грязно-серым мокрым перкалем. Он был уверен, Фрэя искала его. Она, так же как и Рабия, доверяла ему, она верила в него, она знала, что он где-то есть. Тео прав. Без помощи он бы не справился, он бы до сих пор кидался в волны, пытаясь забыться, и искал там свою жену. Тео толкал его вперед. Сам того не осознавая парень помогал пережить утрату, учил не оборачиваться, а двигаться вперед. Всё время – только вперед, не оглядываясь на прошлое.

Сейчас он не мог оставаться подолгу один. Долгие месяцы ада так повлияли на него. Ужасала перспектива остаться один на один со своим прошлым. Хотелось забыться. Раствориться в дожде, запахе риса с мясом. Хотелось заботы, ласки, тепла, но сердце будто окаменело. Если кто-то рядом – он уже не одинок.

Положив ладони на дверцу, оперся о машину. Дождь хлестал в лицо, влага стекала за шиворот.

«– Не я ли бегал по аптекам, пока ты болел? Нет, наверное, наш сосед! Так с какой стати ты предъявляешь мне свои претензии?» – в голове замелькали размытые картины. Ярость застлала всё. Хотелось сделать больно. Тогда он думал, что прав.