Приплывший с ними негр помог донести вещи на базу. Когда его взгляд в третий раз переместился на обнаженные ноги Рабии, Сатин почувствовал вспышку злости. Но не на себя, за то, что позволил жене надеть это платье, а на их темнокожего приятеля.

Всю дорогу тот сутулился и старался не заглядывать им в лица, каждый раз, когда к негру обращался или Сатин, или Рабия, отводил глаза и пожевывал губы. Сущее неуважение! Доставив пару точно в указанное место, не прощаясь, поспешил обратной дорогой.

– Сукин сын! Если он еще раз попробует тебя коснуться, я ему башку его немытую оторву!

– Мы приехали сюда на отдых, а не на парад униженных. Успокойся.

– Он полностью проигнорировал тот факт, что я твой муж. По-твоему это правильный расклад вещей?

– Давай, ты просто расслабишься немного.

Ласковый голос затронул сердце. Сатин обнял жену со спины и прижался щекой к её горячему лицу. Накрыв его руку своей, Рабия сжала пальцы и слегка помассировала его ладонь, после чего хотелось уже забыть обо всем, закрыть глаза и зашептать ей на ухо нежный бред.

Долгое время они стояли, обнявшись, в тихом кругу коттеджей и смотрели на проделанный от берега путь – торопиться теперь было некуда. Хотелось насладиться каждой минутой, проведенной на островах.

Мадам Очику оказалась молчаливой женщиной, разменявшей четвертый десяток. Она сама готовила для своих постояльцев, сама ездила за продуктами или ходила в соседнюю деревню за предметами первой необходимости.

Зная, что молодые люди собираются осмотреть остров, в деревянный сосуд, напоминающий термос, с плотной крышкой на веревочке, Очику налила чаю, заваренного на пятилистных цветах тропического гибискуса.

В джунглях царил приятный полумрак, который первое время действовал на Сатина странно гипнотически. Деревню заслоняла невысокая гористая возвышенность, полностью заросшая деревьями. Ближе к океану раскинулась пальмовая роща, в тени гранитных валунов обитала колония гигантских черепах. Лазурная соленая вода влекла ярких тропических птиц. Вдали от берега росли орхидеи, переливаясь сочными оттенками в салатовом море травы. По песку гуляли огромные попугаи, среди которых были совсем черные птицы. Листья переливались изумрудно-зеленым цветом и искрились золотом прожилок.

Влажный песок казался удивительно теплым на ощупь. Супруги бесцельно гуляли неподалеку от базы. На исследование прибрежных красот ушло гораздо больше времени, чем предполагалось. Устроившись на траве, они долго обсуждали, почему информация в справочниках не совпадает с действительностью. А ведь для того чтобы теперь позвонить домой, придется возвращаться на Маэ.

К пробуждению Сатина поляну накрыл призрачный шлейф багряно-лимонных оттенков. Бухта встретила запахом воды и цветов гардении.

Сатин взглянул на свою жену, тихо лежащую рядом с ним: колыхаясь от легкого ветерка, один бутон касался её щеки. Небо окрасилось медью, стало чуть прохладней. Не так уж и плохо провести первый день в компании цветов и попугаев на острове Силуэт, – рассудил Холовора, смахивая цветок с лица жены, нагибаясь к ней, чтобы вдохнуть аромат кожи, пропитанной здешним душистым ветром, чем еще… песком, травяным соком.

Не желая прерывать этот сладкий сон, Сатин некоторое время изучал её фигуру в ярком платье на фоне темнеющей травы. Ничего не поделать, либо Рабия нарочно не хотела просыпаться, либо попросту крепко задремала на свежем воздухе, но обратно ему пришлось нести жену на руках.

Как-то странно выходит, еще несколько дней назад он сидел в больничной палате рядом с сыном, а теперь за миллионы километров – поднимается на гору в сказочной стране. Даже сейчас он не мог перестать анализировать ситуацию, главное богатство отпуска – избыток времени породил массу тем, которые следовало обдумать и найти решение. На самом деле, Сатин понимал, что это медленный и неотвратимый путь к умопомешательству.

Когда он достиг базы отдыха, сердце стучало, как молот по наковальне. Жена пристроила свою голову у него на плече. К её горячей спине уже успел налипнуть песок. От тяжести женского тела приятно ныли мышцы рук.

Хозяйка встретила его скромным кивком – она вытирала руки белым вафельным полотенцем, стоя у раковины алюминиевого умывальника, который был удачно устроен рядом с накрытым столом.

– С возвращением.

Мужчина еще окончательно не проснулся, и у него возникло странное чувство, будто он наглотался колёс. После подъема, Сатин не чувствовал усталости, зато в голове была какая-то заторможенность.

– Сегодня: суп из тектека, пюре из красной чечевицы и жаркое из осьминога, а на десерт – засахаренный билимби. Надеюсь, гостям понравится, – сказав это, женщина вынесла во двор большой деревянный поднос из толстого отшлифованного пласта дерева и бесшумно опустила на стол.

Очику предложила напитки на выбор. Сатин остановился на «Сейбрью», пиве, которое пользовалось огромной популярностью на островах. Наверняка, ни он, ни Рабия не захотят напиваться в первый же день и решили пока не прибегать к крепким снадобьям.

– Вы уже разобрали вещи? – вежливо поинтересовалась островитянка, сметая со стола крошки.

– Пока нет.

– Ну, устраивайтесь. Не буду вам мешать.

В спальне, занимающей весь второй этаж, с занавешенными окнами, было сумрачно, свет дробился. Двуспальную постель окружала защитная занавеска.

Пока Рабия спала, Сатин бегло разобрал чемоданы, особо не заморачиваясь на порядке. Скоро его позвала Очику, мужчина вышел на балкон и посмотрел вниз. Она быстро говорила и указывала на две небольшие пиалы с чем-то густым светло-желтого цвета.

Это оказался напиток из банана, молока и ванили, а еще туда были добавлены сладкие корнеплоды, названия которых Сатин не знал.

– Для вас и вашей супруги… хм…

Вернувшись в комнату, Сатин окунул палец в пиалу и поднес к губам дремлющей Рабии. Смесь оказалась горячей и очень душистой.

– Милая…

Сатин нагнулся к лицу супруги, пробуя десерт на её губах. Сказать себе «достаточно» оказалось куда сложнее, когда сладкие губы раскрылись навстречу. От мысли, что жену вот так не целовал он уже очень давно, болезненно стянуло в груди.

Тут же шею взяли в крепкий захват теплые руки, утягивая вниз. Отставив пиалу, Сатин оперся ладонями о кровать.

– Ты так быстро загорел, посмотри на себя… – сонно пробормотала Рабия, приоткрыв глаза. Мужчина собирался уже отстранить её руки, но Рабия зашептала на ухо: – Хочешь? Мы можем прямо сейчас…

– Еще слишком жарко.

– Что? – очевидно, она никак не ожидала отказа.

Расслабившись, Рабия откинула руку за голову и запустила пальцы себе в волосы. Сатин остался сидеть на краю постели, ловя на себе недоверчивые взгляды жены. В конце концов, взлохматив волосы, Рабия потянулась за пиалой. Некоторое время молча ели десерт. Момент был испорчен.

– Ты собрался испортить впечатление от первого дня нам обоим?

– И чем же я порчу?

– У меня к тебе претензий нет, но знаешь… Я полагала, что хоть здесь, на этом острове, где каждый наш шаг не отслеживают папарацци, что-то изменится. Последний раз я видела тебя настоящего в Валкеакоски. Там был ты, я тебя понимала, а теперь я не знаю, что ты от меня хочешь.

– Уже ругаемся? – Сатин скомкал салфетку, которой прикрывал дно, и забросил внутрь опустевшей пиалы.

– А мы с тобой вообще когда-нибудь ругались из-за подобной чепухи? Почему тогда сейчас между нами словно камень в воду упал? Я не пойму, у вас, у мужиков с возрастом приходит спад активности?

На оскорбление Сатин и бровью не повел. Борясь между желанием послать жену и желанием броситься к ней с мольбой о прощении. Разрываясь напополам, пропустил начало фразы.

– … так иди с любым чернокожим. Может быть, ты мне объяснишь, как у людей с двойной ориентацией уживаются обе полярности?

Что за..?!

Сатин прикрыл глаза. Он ненавидел моменты, подобные этому – жена начинала сомневаться в нем, кричала, что не понимает его, могла сказать, что он – лишь сошка в потребительском море. А он чувствовал себя лицемером и подолгу не мог взять себя в руки.