Сатин поцокал языком и попытался согнать мальчика с сиденья:
– Не паясничай. Вылезай. Машину поведу я, а ты поедешь на заднем сиденье.
Янке и Рабия одновременно обернулись на Эваллё, обхватившего себя руками и стоящего около джипа. Даже просто находиться рядом было достаточно, чтобы ощутить тот мощный поток тепла, исходящий от парня. Янке уже научилась различать тепловое поле каждого в этом доме, за исключением Рабии и Тахоми, и могла сказать, что пока самое сильное было именно у Эваллё.
– Точно не надо оставить кого-то с тобой? – спросила Рабия.
– Всё в порядке, – никто бы не усомнился в его словах, так искренне звучал голос Эваллё.
– Пускай отдохнет дома, чем будет мотаться с нами по городу. У меня нет времени с тобой играть, Маю! – Сатин хлопнул сына по коленке, когда тот специально уронил на землю ключи, вынуждая отца за ними наклоняться, а сам перегородил проход в салон автомобиля.
– Как будто оно когда-то было, – плаксивым голосом протянул мальчик, в развязной позе раскинувшись на сиденье. Некоторое время Сатин еще спорил с Маю, потом мальчик перебрался назад, устроившись рядом с Янке. Все равно, что сидеть на холоде рядом с очагом отопления. Ладонь, которой она придерживала дорожную сумку, лежавшую как раз между ней и Маю, полностью окунулась в ласковое облако тепла. А ребенок даже не подозревает о себе. Янке слегка раздвинула пальцы и пошевелила ими, незаметно для Маю купая ладонь в чужеродной энергии, пока тот распутывал наушники. В следующий момент мальчик уже задумался о чем-то, постукивая себя наушником по губам.
Соседняя дверца хлопнула, в машину села Рабия. К ней неторопливо подошел Эваллё, по-прежнему неприступно обхватывая себя руками. Его голос уже окреп, но говорил парень тихо:
– Счастливо отдохнуть. Береги себя.
– Спасибо, родной. Выздоравливай. Я сказала сестре, чтобы она не позволяла тебе перегружаться.
Казалось, с отцом Эваллё прощаться не собирался, одного беглого взгляда друг на друга обоим было вполне достаточно. Янке испытала сожаление. Обычно чужие ссоры заставляли сердце сжиматься от боли. Она не открыла никому, что люди, которые оказываются рядом, неизменно начинают проявлять истинные чувства, таким образом, они неосознанно раскрывают скрытые доселе стороны.
Тепло Сатина вновь оборвалось. Как странно… то оно здесь, то его будто нет. Одно время Сатин есть, и вдруг он исчезает. Что за перебои? Как ему удается это проделать?
Маю скрестил руки на груди и фыркнул:
– Поехали уже.
Когда машина тронулась с места и покатила по дороге, Янке боковым зрением видела, как Эваллё прошел немного по дороге, провожая глазами джип.
Энергия младшего накатывала волнами, и чем сильнее были эмоции мальчика, тем яростнее разбивались волны, но до сих пор, даже после того, как они отъехали от дома, ничто не могло заглушить эхо заряда Эваллё. Взыграло любопытство. Похоже, предстоит разгадать, чем же вызвана закономерность того, что одни имеют это странное энергетическое поле, а другие не выделяются ничем особенным. Что же отличает первых от вторых?
========== Глава XII. Вдалеке ==========
I set fire to the rain
And I threw us into the flames
I felt something die
‘Cause I knew that that was the last time
The last time
«Set Fire To The Rain» (Adele)
В западной части Индийского океана, омывающего Африку, к северу от острова Маврикия простирается Сейшельский архипелаг, который насчитывает более сотни островов и островков, из них обитаемы только тридцать три.
Республика Сейшелы – островное государство немного южнее экватора. Самый большой остров – Маэ. На нем находится столица государства – Виктория – и международный аэропорт.
Основной язык – английский, но сейшельцы предпочитают креольский, возникший на основе французского, с добавлением местных наречий.
Население: франко-африканские мулаты, индийцы, негры, китайцы, арабы, африканские племена, туземцы.
На Сейшелах господствует матриархат.
Первыми на неведомые острова проникли арабские мореплаватели, после чего около двух столетий архипелаг служил пристанищем для пиратов. Официально Сейшельские острова были открыты Васко да Гаммой в начале XVI века. Позже на коралловый архипелаг высадились англичане. Экспедиция капитана А. Шарпея подробно исследовала эти острова в 1609. Первые постоянные поселения на двух крупных островах Маэ и Праслен основали французы, которые с 1756 года стали создавать там плантации корицы, гвоздики и ванили. Именно тогда острова получили своё название в честь министра финансов – Моро де Сешелля.
Французские колонисты завозили на Сейшельские острова рабов…
Сатин захлопнул путеводитель и открыл программку с красочными фотографиями здешних мест.
От острова Маэ, на который они прибыли утренним рейсом, их путь пролегал через индийский океан до острова Силуэтт на северо-западе. На острове не оказалось ни одного действующего отеля, зато желающие могли арендовать коттедж. Супружеская пара Очику – единственные в тех краях, кто предоставлял туристам съемные апартаменты. Дальше в джунглях вдоль протоки лежала деревенька. По словам мадам Очику, народу в деревеньке жило немного, человек сто пятьдесят, в основном темнокожие. Да и связи на острове не было никакой.
Они выбрали подходящее время, чтобы посетить этот зеленый райский остров: до сезона дождей было еще далеко, температура колебалась в районе двадцати семи-тридцати градусов. Из-за повышенной влажности воздуха и бесконечного солнца приходилось точно рассчитывать время, чтобы ненароком не обгореть на солнцепеке, но местные жители спокойно относились к погоде, царящей на островах, называя её «наиболее благожелательной».
Несмотря на то, что остров считался третьим по величине в Сейшельском архипелаге – его площадь составляла приблизительно двадцать пять квадратных километров, – не производил впечатления такового. Услышав о малой численности населения, Сатин немало удивился. Кроме их туристической базы и деревушки на другой стороне острова здесь больше не наблюдалось заселенных мест, хотя в справочниках приводилась другая информация.
По приезду на остров Силуэтт супругам не пришлось заполнять никаких бумаг, только вписать свои имена в перечне отдыхающих – и коттедж перешел в их полное распоряжение.
Мадам Очику вела туристический бизнес, изредка отлучаясь с острова, а её муж каждое утро уезжал в Викторию на работу и поздно вечером возвращался на пароме. Женщина плохо говорила по-английски, предпочитая ему суахили, распространенный среди черных островитян. Она заселила чету Холовора в двухэтажный коттедж с одной комнатой на первом этаже, ванной-туалетом и спальней на втором. С балкона открывался вид на океан, до которого от базы Очику было минут десять ходьбы вниз по склону. На некотором расстоянии приютились два других коттеджа, сейчас пустовавших, и завершал идеальный круг – хозяйский дом с тремя комнатами. Посредине – кухонька и просторная столовая для гостей, столики под навесом и кострище.
Сатин, внимательно следивший за тем, чтобы во время подъема Рабия не подвернула лодыжку, уже ощущал, как солнце покалывает уязвимые участки там, где руки и плечи не прикрывала одежда. Длинные штаны колыхались от морского бриза, струясь при каждом шаге. Невесомые сандалии уже нахватали песка.
Лицо жены наполовину скрывала широкополая шляпа. Взгляд то и дело останавливался на коротком небесно-голубом платье, с открытой спиной. Огромные плоские серьги, которые Рабия купила на Маэ, были похожи на раковины и раскачивались при ходьбе. Тени от деревьев постоянно перемещались по её фигуре.
Ослепительный в лучах солнца океан наполнял легкие сухим, соленым воздухом. Холовора радовался, что может отодвинуть сезон зимних холодов в дальний ящик и еще немного насладиться теплом и солнцем, более того южный климат был благоприятен для здоровья Рабии. Уверенность, что этот круиз поможет ей восстановить силы, при виде белоснежного, искрящегося песка и растительной экзотики, только возрастала.
