Получив ключи, подросток схватил с вешалки своё пальто и бегом унёсся из кофейни. Через стекло мужчина мог видеть, как тот отпирает дверцу со стороны водителя.

Запив таблетку давно остывшим «Латте» Маю, Сатин перевёл дух и трясущимися руками поправил съехавший на затылок палантин.

– А сердце, всё нормально? Помнишь, как тебя вчера перекосило?.. Если снова чего, ты не молчи.

Сатин только поморщился.

– Ты сможешь везти машину? – спросил минут через пять мальчик.

– А кто еще сядет за руль, ты что ли?

Его недоверие немало уязвило Маю.

– Ладно, – смягчил тон Сатин, – я еще не рассыпался. Я ждал, что увижу здесь взрослого человека, знающего предел дозволенному, а пока вижу перед собой лишь маленького мальчика.

Низко опустив лицо, подросток аккуратно складывал оставшиеся в коробке пончики на одну сторону, чтобы поместилось что-то еще.

– Это из-за меня у тебя болит голова?

Сатин отнял ладонь от лица и удивленно взглянул на сына.

– Конечно, нет, – произнёс мужчина как можно теплее.

– Я уже понял, что я – полное ничтожество, можешь не объяснять, – пробормотал сквозь зубы подросток, вставая из-за стола с коробкой в руках. Надо отдать должное Маю, у того получалось сохранять видимость присутствия духа даже в ситуации, когда отец практически признал, что его сын не вызывает за себя ничего кроме стыда.

– Маю, послушай, на моих подачках ты ничему не научишься, гораздо больше толка будет, если ты сам станешь думать головой. В декабре я вернусь из отпуска, и мы с тобой обсудим это.

Маю на миг замешкался, пользуясь моментом, мужчина обнадеживающе улыбнулся сыну, от чего в голове начался прострел. Он хотел приободрить, но догадывался, что своей лестью лишь усугубит ситуацию и позволит Маю думать, будто после каждого очередного выворота тому всё будет сходить с рук. «Ты не можешь быть ничтожеством», – готово было сорваться с языка, когда кто-то эмоционально воскликнул:

– Это он! Бо-о-оже! Это же Сатин!

Мужчина обернул лицо на зал, совсем забыв, что снял солнцезащитные очки.

Потребовалась доля мгновения, чтобы окружающие успели достать мобильные телефоны и настроить режим съемки. Девушка в коротком полушубке, стоящая неподалеку от кассы, округлила рот и тут же прижала к нему ладони, словно затыкала рвущийся изнутри вопль.

Маю пораженно уставился на приходящую в движение массу девушек. Это не для его нервов.

– Сатин здесь! Я была уверена, что у козерогов сегодня счастливый день!

– Какие милые!! О Господи, Маю с короткой стрижкой! Я его совершенно не узнала!

Их снимали на мобильники. Всё время, пока они разговаривали с сыном, здесь находилась уйма потенциальных фанаток. Самые смелые уже двинулись к их столику. У мальчика медленно начала отпадать челюсть. Некоторые кричали так, что притвориться глухим можно было даже не пытаться.

– Сатин, сфотографируйтесь с нами!

– Посмотрите на нас! Мы любим вас!

– Маю, ты шика-а-арен! У твоей девушки есть страховка?!

– Где вы живёте?!

Сатин прикидывал, за сколько секунд они успеют добраться до машины, прежде чем их обступит толпа фатанок. Словно прибитый гвоздями к полу, Маю не сходил с места, глядя во все глаза на девушек, пришлось схватить его за руку, чтобы привести в чувство.

– Мы с сестрой были на каждом вашем концерте с самого начала евротура!

– Сатин, этот мех настоящий?! Вам не жалко бедных животных?!

Надевая пальто на ходу, Сатин уже направлялся к стеклянным дверям. Левая ладонь была занята перчатками, ключами, правая – подталкивала Маю к выходу, чтобы тот не останавливался. Палантин больше не сдерживал волосы, и те высыпались на спину. Пальто съезжало с плеч, ко всему прочему в кармане загудел телефон. Обернувшись напоследок, мужчина увидел, что взгляды уже абсолютно всех присутствующих, включая кассиров и уборщиков, устремлены в их сторону. Картина маслом.

Подарив обезумевшим девушкам краткую улыбку, чтобы отвлечь их внимание на себя, Сатин полностью заслонил Маю, ожидая, что тот быстрей пойдёт к машине, но его ноги точно налились свинцом – мальчика, кажется, зачаровала сцена. Шевели же ногами!

Выбравшись на улицу, Сатин поволок сына за руку к джипу. Перед глазами мелькали человеческие фигуры, вырастая на пути. На секунду мужчина встретился глазами с остекленевшим взглядом Маю и начал проваливаться в кошмар наяву.

Несколько отрывочных образов, и сердце застучало вдвое быстрее.

Стекло в бабушкином офисе разлетелось от взрыва петарды, и он подскочил со стула, бросившись через дверь в служебный коридор. Вокруг полумрак и голые стены, отливающие золотом. Он словно знал наверняка куда бежать. Изменилась одежда. Правая ладонь опустела – теплая рука Маю внезапно растаяла. Мальчик, только что идущий рядом, испарился. Вся картина из прошлого мгновенно всплыла и прояснилась в памяти, став кристально-четкой. Уже к вечеру того дня в газетах появилась статья, посвященная нападению на пятнадцатилетнего идола финской молодежи. В лифте удалось увидеть своё отражение в зеркале: металлические каблуки прибавляли его немалому росту лишних пять сантиметров, кожаные брюки натянулись на коленях, черная меховая безрукавка до середины бедер, повязанная ремнем знаменитого по тем временам модного дома. Под слоем грима Холовора не узнал собственного подросткового лица, укоротившиеся волосы оказались забраны назад и переливались от блёсток. В таком виде его собирались продать очередному журналу. С пальца исчезло обручальное кольцо. Этот лифт Сатин видел сотни раз, когда приезжал к бабушке на работу, здесь, поднимаясь к ней в офис, он всегда успевал поправить прическу. Преследовавшие его девушки и парни уже подбегали к закрывающимся дверям. А что он в одиночку может поделать против толпы заведенных до предела фанатов? Остановка. Двери. Загнанный в ловушку Сатин обернулся. Лихорадочное сердцебиение отдавалось в грудной клетке, сдавленной узкой майкой. Его растерянное лицо сейчас снимали на камеры. Улучив момент, когда их кумир останется без присмотра охраны, фанаты бросили подожженную петарду в стеклянную дверь офиса, где он находился в тот момент. Память услужливо выдала цепочку дальнейших событий – на первом этаже его поджидал сюрприз куда неприятней. Сейчас всё повторится снова. Стремительно взлетевший в музыкальных чартах юный талант оного числа оного года оказался вовлечен в инцидент с покушением на здоровье. Массовая истерия того времени позже спала, но Сатина еще долго преследовали воспоминания о страшном грохоте взрыва и криках вбегающих в комнату людей. В своих интервью он нередко признавался, что его пугает собственная популярность. Переживать события двадцатилетней давности было аномально и жутко. Через секунду Сатин остановит лифт между этажами, тем самым неосознанно дав фанатам время собраться внизу. Совершенно неадекватные, разряженные черти во что они набросятся, как только двери разъедутся. К сожалению, костям свойственно ломаться от неаккуратного обращения.

Веяло холодом, снегом и старой осенью, на улице почти стемнело.

Джип намертво застрял в пробке. На обратном пути они с сыном почти не говорили. После тупикового разговора в кофейне отчаянно захотелось напиться.

Удостоверившись, что вечерняя пробка надежно забаррикадировала быстрый путь, Сатин свернул в объезд. Чтобы как-то занять время, пару раз набирал номер Лим-Сивы, условившись насчет времени и места встречи. Маю, как и следовало ожидать, оставался ко всему происходящему безучастным, только, когда точно стало ясно, что Сатин не собирается везти их домой, мальчик выпрямился на соседнем сиденье, выглядывая в окно.

– Сатин?

Голову отпустило уже давно, и теперь ничто не мешало сосредоточиться на вождении.

– Что?

– По-моему эта дорога самая неудобная, зачем ты петляешь между домами?

Выпить. Нужно выпить.

В скором времени мужчина резко затормозил машину.

– Пойдем-ка прогуляемся, – односложно бросил он, выбираясь на морозный воздух.