Эллиот пошел выпить теплого молока, нужно привести нервы в порядок, а потом попытаться уснуть, не думая, чем занимается сейчас жена, вернее, с кем. И очень надеялся, что это не их общий знакомый, презрительных взглядов ему и от Линды хватает. Тяжело ступая, он направился на свое место в гостевую спальню. Постель всегда холодная, и спина у него постоянно мерзнет, но ничего, сейчас подрожит несколько минут и согреется. Телом, душу бы кто еще заледенелую отогрел. Тоскливо ворочался в кровати, но сон все не шел, горькие мысли не давали заснуть. Злые слова жены не прошли бесследно, ему было невыносимо думать, что он полный импотент. И не только физически, но и морально. Самооценка, упавшая ниже плинтуса, что может быть хуже?

Наверное, он все-таки задремал, потому что грохот, раздавшийся от входной двери, напугал его так, что он мгновенно покрылся холодным липким потом. Кого там принесло на ночь глядя? Эллиот натянул халат и поплелся открывать.

Гости, не отличаясь терпением, снова забарабанили в многострадальную дверь. Эллиот, разозлившись, подскочил к ней, дернул за ручку и, распахнув, недовольно уставился на незваных гостей. Полиция… кровь отхлынула от лица.

— Что случилось? — холодея, спросил он.

— Мистер Болдер?

— Да.

— Линда Болдер является вашей родственницей?

— Жена.

— Сегодня в 20 часов 37 минут машина вашей жены была обнаружена на трассе номер 67. К сожалению, миссис Болдер скончалась на месте. Видимо, она не вписалась в поворот и на полной скорости врезалась в дерево, а так как была не пристегнута, вылетела через лобовое стекло. Наши соболезнования, мистер Болдер. Не могли бы вы проехать с нами для опознания?

Эллиот кивнул и шагнул к ним.

— Может, вы наденете что-нибудь другое? На улице прохладно.

Сочувствие в голосе офицера привело его в чувство, и он оглядел себя. Да, ему нужно одеться; вернувшись в свою комнату, Эллиот торопливо натянул джинсы и свитер.

***

Линда мертва; он никак не мог принять этот факт, ни стоя в морге, глядя на изуродованное тело; ни замерев в церкви на отпевании, ни на краю могилы, слушая причитания родных. Он не чувствовал ничего, кроме оглушающий пустоты в голове. И только когда гроб стал медленно опускаться, до него внезапно дошло, что Линды действительно больше нет, а значит, больше не будет изнуряющих скандалов. Ему стало стыдно, за то, что не ощущает боли от утраты жены, а только испытывает какое-то неприличное облегчение. Нет, он вовсе не желал ее смерти, просто у него появилось ощущение, что с плеч упал какой-то невыносимо тяжкий груз.

Через некоторое время Эллиот окончательно пришел в себя и, почувствовав на себе чей-то тяжелый взгляд, обернулся. Роланд Макрей, сводный брат жены, не сводил с него пристальных серо-голубых холодных глаз, парень неуверенно ему кивнул и получил в ответ небольшой наклон головы. Вскоре народ стал расходиться, и Эллиот посчитал, что, наверное, из приличия должен уйти последним, но как только все покинули место погребения, он тоже заторопился домой, решив не идти на поминки, сил на это совершенно не осталось. Прямо перед воротами кладбища стояла большая черная машина, парень хотел ее обойти, но тут дверца распахнулась, и он увидел сидящего за рулем мистера Макрея.

— Садись, отвезу тебя на поминки, — произнес мужчина.

— Я… я не поеду туда, — робко сказал Эллиот.

— Почему же?

— Плохо себя чувствую.

— А ты думаешь, кто-то чувствует себя лучше?

— Нет, наверное, — неуверенно произнес парень.

— Тебе придется пойти, — мистер Макрей одарил его ледяным взглядом. — Я не позволю оскорблять родителей, ты и так достаточно наизмывался над их дочерью.

— Что?

— Садись! — рявкнул мужчина.

Эллиот испуганно подпрыгнул и осторожно сел на пассажирское сидение.

— С чего вы взяли, что я издевался над Линдой? — спросил он.

— Я не хочу сейчас говорить об этом, мы поговорим об этом позже, когда я отвезу тебя домой, — сказал Роланд.

Эллиот ничего не понимал, почему этот практически незнакомый мужчина говорит с ним таким злым голосом и смотрит на него так… ненавидяще? Они же никогда раньше не общались, да и виделись с ним от силы раза два. Так в чем же дело? Боже, неужели Линда рассказала брату, что он импотент? Эллиот покраснел, а потом побледнел, представив, что мужчина думает о нем.

Поминки прошли как в тумане, парень, не переставая, размышлял о том, что Линда открыла его постыдную тайну Роланду, и с ужасом думал, кому еще она могла рассказать об этом позоре. Маме, отцу? И кому из друзей известно о его унизительном половом бессилии? Совершенно не сопротивляясь, Эллиот позволил Роланду отвезти себя домой, он был настолько ошеломлен предательством жены, что даже не заметил, как оказался в своей квартире.

— Надеюсь, теперь ты счастлив? — Ледяной взгляд серо-голубых глаз прожигающих насквозь.

— Что? Почему? — растерянно спросил Эллиот.

— Избавился, наконец, от досадной помехи в виде жены.

— Почему вы так говорите?

— Я все про тебя знаю, ублюдок. И не смей при мне изображать, что ты горюешь по Линде!

— Я ничего не изображаю, и не разговаривайте так со мной!

— Это ты не смей открывать на меня свой поганый рот! — Роланд разъярился, ему хотелось удушить этого мерзавца! Схватившись за галстук и, сграбастав вместе с ним и рубашку, он притянул парня к себе. — Я тебя прибью, ублюдок! — гневно зашипел мужчина ему в лицо.

Эллиот отчаянно дернулся и прошептал:

— Не надо.

Жалобная мольба и испуганные глаза мгновенно отрезвили Роланда, и он оттолкнул от себя парня.

— А когда твоя жена говорила тебе «не надо»? Ты слушал ее мольбы? Или тебе было плевать? — гнев снова темной волной поднялся в душе мужчины.

— Я не понимаю о чем вы.

— Ах ты, бедная овечка. Не понимает он! Хватит лгать! — Роланд опять схватил его за галстук, но неудачно: парень отчаянно рванулся — и на пол полетели пуговицы от рубашки.

Эллиот изумленно уставился на свою порванную одежду.

— Вы с ума сошли? — прошептал он.

— Кажется, да, — Роланд задержался взглядом на открывшемся кусочке тела: белоснежном, напоминающем благородный мрамор. Мужчина плотоядно облизнулся, он знает способ наказать негодяя, сучонок заплатит за каждую пролитую сестрой слезинку. Он грозно надвинулся на Эллиота, и тот испуганно отступил.

— Что вы хотите? Оставьте меня в покое, — вконец оробев, прошептал парень.

— Тебя.

— Что? — Этого не может быть, он ведь ослышался? Но мужчина неумолимо надвигался, слишком большой, слишком сильный, шансов убежать от такого никаких. Эллиот, испуганно вскрикнув, все-таки побежал, спасаясь, в свою комнату. Роланд схватил его за ворот пиджака. Парень чудом из него вывернулся, оставляя трофей в руках мужчины, и понесся дальше, не представляя, что будет делать, когда добежит до спальни, защелки на дверях не было. Все, захлопнуть дверь и, прижавшись к ней спиной, постараться удержать ее; может, Роланду надоест и он уйдет. Страшный удар отбросил его к кровати, а дверь с грохотом ударилась о стену. Перекошенное от ярости лицо мужчины. Он, от страха забывший о сопротивлении, сорванные с него вместе с бельем брюки и бесконечный стыд от того, что возбужден до каменной твердости так, как никогда в жизни.

— Ты, я вижу, рад меня видеть, — сказал Роланд и коснулся головки члена пальцем. Эллиот отшатнулся и, запутавшись в штанинах, опутывавшие его щиколотки, тяжело рухнул на кровать.

— Уже в постельке? Куда ты так торопишься, сладенький? — издевательски протянул мужчина. — У нас вся ночь впереди.

Беспомощно лежать и с ужасом в глазах смотреть, как Роланд расстегивает свой ремень и вытягивает его из петлиц. Он ведь не собирается этого делать? Но вот уже и брюки снимает, трусы, скинуто все остальное. Теперь мужчина возвышался над ним абсолютно обнаженный, и парень понял, насколько беззащитен перед этой грубой всесокрушающей силой.

— Нравлюсь? — усмехнулся Роланд.

Парень отрицательно помотал головой.